— Хорошее оправдание. Нет, я против. Вы пришли сюда не для того, чтобы заниматься домашними делами. Вам этого дома хватает. — Он взял полотенце и принялся вытирать тарелки. — Похоже, мы обречены судьбой делать это почти при каждой нашей встрече. У меня есть сильное подозрение, что если в колледже устроят вечеринку, то мы с вами и там окажемся на кухне именно за этим занятием.
— Я познакомилась с вашими хозяевами, — сообщила Розали. — Очень милые люди. Они… подвергли меня тщательному осмотру.
— Угу. Я подозревал, что они это сделают.
Когда они покончили с посудой, Адриан вернулся к своему приемнику, а Розали сделала бутерброды. Затем прошла в гостиную, собираясь накрыть на стол, но остановилась, глядя на разбросанные по нему вещи.
— Вы… вы не смогли бы все это убрать?
— Нет, не смогу.
— Что ж, тогда единственный выход — устроить пикник на полу.
Он сказал, что если ее это устроит, то его и подавно. Чувствуя себя немного глупо, Розали расстелила скатерть на полу, аккуратно перешагивая через нее, чтобы распрямить края, а потом расставила на ней чашки, блюдца, тарелки. Они пили чай, сидя друг напротив друга — Адриан на скамеечке для ног, а Розали прямо на ковре.
Время от времени она тянулась к нему, чтобы передать бутерброд, и он рассеянно принимал еду, видимо продолжая мысленно возиться со своим приемником. Один раз Адриан отвлекся и посмотрел ей прямо в глаза — ей показалось, что он хочет что-то сказать. Она вопросительно глянула на него, но Адриан покачал головой и загадочно произнес:
— Это подождет.
Убрав остатки импровизированного пикника, они вымыли посуду и вернулись в гостиную. Он продолжил работать, а она устроилась рядом и наблюдала за ним. Розали любовалась его руками и гибкими пальцами, потом подняла глаза выше, рассматривая его профиль, и ею вдруг овладело непреодолимое желание дотронуться до него. В этот момент Адриан повернулся к ней и увидел выражение ее лица.
Он нарочито медленно положил отвертку и штепсель, которые держал в руках, на пол, затем подхватил ее под руки и притянул к себе, так что она оказалась лежащей у него на руках. Опустив голову, он крепко и властно ее поцеловал. Когда наконец они отпрянули друг от друга, Розали лежала в его объятиях и не могла пошевельнуться от потрясения и восторга. Он заглянул ей в глаза и нахмурился. То, что он там увидел, судя по всему, чрезвычайно его взволновало.
Адриан поднял ее, усадил на расстоянии от себя, снова взялся за отвертку и штепсель, продолжил работу.
— Извини, — наконец произнес он, тяжело дыша. — Но ты сама попросила об этом.
Она прижала ладони к пылающим щекам, пытаясь хоть немного их охладить. Ее сердце колотилось с пугающей быстротой, ей было трудно дышать.
— Я ничего не просила, Адриан, — наконец выговорила Розали. — Не просила!
— Нет, просила, моя прелесть. Повесь занавески на глаза. Когда-нибудь они впутают тебя в настоящие неприятности.
Розали поднялась на ноги и как во сне стала бродить по комнате. Интересно, что еще выдали ее глаза? Понял ли он, что она его любит?
Глава 4
Следующие его слова прозвучали для нее как гром среди ясного неба.
— Ну как, нравится тебе интрижка с женатым мужчиной?
— С каким женатым мужчиной?
— С Уоллесом Мэйсоном, разумеется.
— Уоллес женат?! — Ее побелевшее лицо, наверное, стало для него исчерпывающим ответом на вопрос. — Ты, должно быть, ошибся. Он мне сказал бы…
— Ты действительно не знала? Что ж, теперь я буду думать о тебе чуть лучше. К твоему сведению, ты заработала себе в колледже не лучшую репутацию, постоянно появляясь с ним вместе.
Так вот почему все так странно на них смотрят! Розали вспомнила свои смутные подозрения насчет Уоллеса, мучавшие ее поначалу, и только теперь поняла, насколько они были оправданны.
— Но почему он ничего мне не сказал?
— Возможно, думал, что ты знаешь, но тебе наплевать. Либо думал, что не знаешь, и решил не просвещать тебя, чтобы не спугнуть.
— Но где же его жена?
— Ушла от него около девяти месяцев назад. Сказать почему? Потому что он волочился за каждой юбкой.
— Но при встречах со мной он ведет себя вежливо и воспитанно — я просто не могу в это поверить.
— Он свое дело знает. С тобой ему ничего не стоит притвориться. Мэйсон далеко не дурак. У него… хм… есть дочь. Ей около семи лет. Очень милая девочка.
Розали была ошеломлена.
— Ты хочешь сказать, что мать бросила их обоих? Вот так просто?
— Вот так просто. Бывают матери хуже, чем твоя, ты не находишь?
Она поискала в сумочке сигареты, вынула одну из пачки, сунула в рот.
— Не возражаешь, если я закурю?
Он тут же поднял на нее глаза:
— Возражаю.
Она все равно зажгла спичку, но Адриан задул ее прежде, чем она поняла, что он пошевелился, затем вынул у нее изо рта сигарету и выбросил. Розали сжала кулаки. Потом схватила сумочку, достала оттуда пачку сигарет, но он перехватил ее руку.
— Сколько стоила эта гадость?
Она сказала ему, не понимая, к чему он клонит. Адриан пошарил в кармане, достал горсть мелочи, отсчитал точную сумму и высыпал ей в сумочку. Прежде чем Розали догадалась о его намерении, он выхватил у нее пачку сигарет и сунул ее в карман брюк.
— Это мои сигареты, — яростно запротестовала она. — Отдай немедленно!
— Извини, — он насмешливо улыбнулся, — теперь они мои. Я за них заплатил.
— Ты же не куришь.
— И ты тоже, несмотря на попытки Мэйсона тебя испортить.
Она почувствовала себя такой униженной, что ее эмоции возобладали над здравым смыслом. Розали подскочила к нему и сунула руку ему в карман, но его пальцы мертвой хваткой сомкнулись на ее запястье. Его воля боролась с ее волей, и он победил. Розали опустила глаза на руку и внезапно осознала, где та находится. Она побагровела от стыда и попыталась отодвинуться, но не смогла — он все еще сжимал ее руку. Снова рассердившись, Розали вырвала руку из его хватки и стала растирать запястье там, где его пальцы оставили синяки. Слезы ярости навернулись ей на глаза.
— Ты не имеешь права навязывать мне свою волю подобным образом.
— Неужели? Я еще и не так навяжу тебе мою волю, если ты немедленно не начнешь вести себя как следует.
— Ты просто невозможен, — выпалила она. — Я начинаю тебя ненавидеть!
Он отошел и пожал широкими плечами:
— Это и к лучшему. Я знал, что вскоре ты начнешь или ненавидеть меня, или любить. Если бы любить, то это была бы катастрофа — у этого чувства нет будущего. Нет и не будет.
Розали обнаружила, что вся трясется. Она схватила сумочку, подавила дрожь в голосе и спросила:
