Или хотя бы его копия?
Салли вспомнила, что была в то время в панике. Она торопилась замести следы и разорвала письмо, опасаясь, что снова по рассеянности вложит его в рукопись Макса. Поэтому и не сделала копию. И одному Богу известно, как распорядился своим экземпляром Дерек.
— Мне жаль. — Она покачала головой. — Тебе остается только поверить мне на слово.
В ответ Макс так цинично и криво ухмыльнулся, что у нее защемило сердце. Разумеется, ее слова для него ничего не значат. Но она решила попытаться еще раз:
— Когда он позвонил мне… — (Макс иронически приподнял брови. Дескать, он согласен ее выслушать, но отнюдь не собирается верить.) — Видимо, ему хотелось переубедить меня, уговорить на продолжение сотрудничества.
— Видимо, вероятно — вот ключевые слова. Еще более вероятно, что он тут же получил свежую копию твоей очередной статьи. Или, скорее, ты отправила ее по факсу в конце дня для срочной публикации. Салли с грустью отвернулась от него и вздохнула.
— Если ты отказываешься вообще принимать мои объяснения…
— То ты не намерена извиняться?
— Значит, тебя невозможно переубедить, Макс. — Ее карие глаза с мольбой и вызовом взглянули на него. — А как быть с прошлой ночью? Это было прекрасно, Макс. Ты… ты был великолепен, словно бы…
— Не стоит обольщаться, — жестко ответил он. — У меня в руках была красивая, ждущая любви женщина. Какой мужчина не воспользовался бы случаем и не отозвался на ее призыв, когда она так рвалась ему навстречу?
Ее последняя надежда, пусть даже хрупкая, рассеялась словно дым. Все это — просто блестящая любовная игра, не имеющая для него никакого значения. Она с грустью припомнила его слова, что каждому мужчине не составит труда притвориться влюбленным в привлекательную женщину.
— Я уйду из твоей жизни, Макс. Или… — Салли попробовала придать своему тону нотку достоинства, — теперь мне следует говорить «мистер Мак-кензи»?
Она круто повернулась, но он опередил ее и с силой схватил за плечо.
— Куда ты направляешься? — резко спросил он.
— А как вы думаете? Собирать вещи и ехать домой.
— О нет, мисс Дирлав. У нас остались незаконченные дела, которыми надо заняться, а я уже говорил вам, что люблю доводить все до конца. Вы дали мне слово — в любых обстоятельствах поддерживать представление, будто мы жених и невеста. — (Ну зачем он это подчеркивает, подумала она.) — Вплоть до того времени, когда в этом отпадет необходимость. Пока наш договор остается в силе, и я прошу вас его соблюдать.
— Вряд ли все хорошо кончится. Я…
— Вы, — он сердито поджал губы, — дважды обманули меня, а, как вам известно из моей книги, это непростительно. Но у вас есть возможность загладить свою вину, продолжив нашу лжепомолвку. Мне это нужно для авторского имиджа, репутации моих издателей и, если на то пошло, хорошего мнения читателей, которое я очень ценю.
Как я могу, с отчаянием спросила себя Салли, притворяться, будто люблю Макса, когда я действительно его люблю, хотя твердо знаю, что он ко мне скверно относится и вышвырнет, едва я стану ему не нужна?
— Но мы сейчас все время на людях, — возразила она, — а их не обманешь. В этих обстоятельствах я просто не знаю, как… — Она кивком указала на дом его родственников.
— Не знаете? Тогда я вам покажу. — Не успела она опомниться, как он обхватил ее и прижал к себе, а потом до боли крепко поцеловал, долго не отпуская ее ослабевшие и искусанные губы. Сдавленный крик Салли, похоже, лишь раззадорил его, он стиснул ее губы своими зубами. Она вздрогнула и расплакалась. — Вот как это делается, — раздраженно бросил он, позволив ей отойти. На него совершенно не подействовали ее слезы, градом катившиеся по щекам.
Салли достала носовой платок из кармана брюк и вытерла лицо, а потом приложила его к своему трепещущему рту.
— А теперь, — он протянул ей руку, — идемте со мной.
Медленно, против воли, Салли взяла его за руку, словно притянутая магнитом. Они двинулись к дому. Она искоса посмотрела на Макса и увидела, что его лицо, только что выглядевшее пугающей маской, смягчилось и он снова стал похож на влюбленного, идущего рядом со своей невестой. Как она завидовала его искусству перевоплощения!
Однако борьба в ее душе еще не завершилась.
— Если вы ждете, что я последую вашему примеру, забуду об этих пяти минутах и начну вести себя так, как будто люблю вас, то…
Он задержал шаг, повернул ее к себе и нежно обнял за плечи.
— Салли, — прошептал он, и его глаза блеснули тепло и ласково, — дорогая любовь, поцелуй меня.
Она подчинилась, поддавшись его обаянию, но продолжая сердиться на себя. В сущности, она не могла противостоять его чарующей силе еще с их первой встречи. И вот теперь, после всего, что было, стоит на цыпочках и старается дотянуться до него своими губами.
Несколько секунд Макс стоял, глядя на ее мягкие, податливые губы, а затем наклонился и дал ей возможность робко поцеловать его. Недолго он терпел невинность ее легкого прикосновения. Вскоре он уже отвечал на ее поцелуй, его рот словно упрашивал и молил. Салли не заметила, как снова оказалась у самого края бассейна, настолько Макс заставил ее забыться.
Отпустив ее, он поглядел ей в лицо и понял, что она вот-вот может взбунтоваться против его порабощающей силы. Однако в ее лице угадывалась и готовность покориться ему. Макс негромко рассмеялся.
— Ну, так-то лучше, — низким голосом проговорил он, взял Салли за талию и повел от бассейна к дому.
Они услыхали незнакомые голоса. Маленькая девочка что-то взволнованно воскликнула.
Макс оцепенел, его рука бессильно повисла, выражение лица мгновенно и пугающе изменилось, став серьезным, напряженным и взволнованным. Он одним прыжком одолел ступени, ведущие к деревянной площадке, и ворвался в дом. Салли последовала за ним.
По дороге в гостиную она никак не могла справиться с тревогой и дурным предчувствием.
— Макс, Макс! — ликующе закричала маленькая девочка, словно ей наконец дали долгожданную игрушку.
Но Макс, не отрывая глаз, смотрел на женщину, стоявшую в центре комнаты, — изящную, бледную и красивую. Салли поняла, что все остальное в этот момент просто перестало для них обоих существовать. Внезапно она ощутила себя абсолютно оторванной от жизни Макса. Это чувство оторванности было еще сильней того, которое она испытала, когда ее мать, Эдит Дирлав, вышла замуж за Джеффа Уеллинга и переехала с ним на север Англии, впервые в жизни оставив дочь одну.
— Макс, Макс! — ликовала белокурая малышка.
На вид ей было года три. Внезапно тонкий голосок оборвался, и, когда Макс обнял девочку, она заплакала, а потом крепко обхватила его за шею. Макс сделал вид, что задыхается, и шутливо попенял ей — мол, так, малышка Мэри, недолго и задушить человека.
Салли еще никогда не видела его таким веселым и остроумным. Он разрешил девочке подергать его за волосы, потом она принялась тыкать пальцем ему в лицо. Он сдержанно улыбнулся, когда она чуть не захлебнулась от хохота.
Но Салли прежде всего беспокоила приехавшая женщина. Интуиция подсказала ей, что это мать Мэри, да они и были похожи. Гостья держалась очень уверенно и поглядела на Салли так, как будто собиралась столкнуть ее с лестницы в бассейн. Судя по всему, это Фрэнсин Эндерли, бывшая невеста Макса, решила Салли.
— Салли, — Макс отпустил Мэри, — познакомьтесь. Это Фрэнсин Эндерли. Фрэнсин, это Сара Дирлав, моя невеста.
