35. Смерть скелета
Две вещи мешали Тесле сдружиться с коллегами.
Во-первых, он прибыл из Парижа. Бессонные знали, что он все цены считает во франках, за что и прозвали его Парижанином. А как только они прознали, что он ходит в оперу, за его спиной стало частенько раздаваться:
— Нет, ты только посмотри на это кошачье треугольное лицо! Смотри, уши у него как у летучей мыши!
Некоторые утверждали, что он носит женское нижнее белье.
Во-вторых, Тесла родился не в Париже.
Однажды, сухо откашлявшись, Эдисон спросил, правда ли, что Тесла в юности ел человечину.
— С чего это вдруг?
— Потому что я не могу найти на карте цивилизованного мира Смилян и Лику, — ядовито усмехнулся король изобретателей.
— А на той карте, где есть Милан, Огайо записан золотыми буквами? — вежливо поинтересовался Тесла.
Эдисон полагал, что Смилян — местечко, где летают зубастые птицы, а мотыльки жрут мясо.
А Тесле казалось, что единственный грех его родных мест состоит в том, что там живут люди не хуже Эдисона, простые, но сообразительные, которые не опасаются потерять свою индивидуальность и потому не боятся мыться. Эдисон был уверен в том, что обманутый им человек будет относиться к нему с большим уважением и что вежливый человек всегда что-то таит за душой. Он был похож на Луку Богича из Смиляна, который не мог пройти мимо, чтобы не прицелиться из ружья в маленького Николу: «Сейчас тебя пристрелю!» А потом долго смеялся с охотниками в корчме над своей шуткой.
Пребывая каждый в своем ритме, Тесла и Эдисон на работе не пересекались.
Приезжий из Парижа рапортовал об успехах в строительстве своих моторов непосредственно Бэтчелору.
Сначала он не хотел верить в рассказы бессонных о том, что Эдисон содержит в патентном бюро собственных шпионов. Однажды он перестал уклоняться от взгляда Коннели, который чуть ли не пальцем указал ему на главного алкоголика бюро. Шпиона звали Зенас Уилбур Финк. Эдисон пользовался его информацией, менял и перерегистрировал чужие патенты.
С Эдисона ежедневно сползала позолота.
«Что есть мир без великодушия? Тюрьма…» — спрашивал себя Тесла.
И начинал низводить обитателя Олимпа на свой уровень. Эдисон мог спать на полу в любом месте. Его волосы выглядели так, будто он стрижется сам, да к тому же ночами. И самое главное, он никогда не изобретал ничего такого, что не мог бы продать за деньги.
— Хитрец! — бормотал Никола. — Лукавый хитрец!
Ровно через год ученик чародея сконструировал двадцать четыре типа двигателей на постоянном токе.
— Уверен, что они придут на смену существующим и станут стандартными, — уверил он Бэтчелора.
После этого он без предупреждения вломился в канцелярию Эдисона. Вентилятор вращался медленно. Эдисон листал газеты. Серые глаза бегали по горячим заголовкам:
Стычки с апачами! Самоубийство на свадьбе! Коррупция в Луизиане! Последние часы Виктора Гюго! Восемь трупов в сгоревшей ночлежке! Ребенка выкинули в окно! Смерть скелета! Авраам Кройц, известный как брокстоунский скелет, умер вчера!
Не ожидая, пока шеф заметит его, Тесла весело произнес:
— Здесь все патенты. Вы говорили, пятьдесят тысяч долларов?
— Громче! — послышалось из-за шуршащих газет.
Тесла было собрался повторить, но Эдисон театральным жестом бросил газеты на пол. Увидев его лицо, Тесла понял, что обещанная награда ему не светит.
Вентилятор неудержимо вращался.
Решив обратить предательство в шутку, Эдисон заметил:
— Юноша, вы не понимаете американского юмора!
Тесла оглох. В универсальном предательстве не было ничего специфически американского. В парижском бюро Эдисона он понимал, что его обманывают чиновники.
Но здесь…
Вентилятор замедлил вращение.
Азбучная мораль Теслы не могла мериться силой с уличным цинизмом Эдисона. Тесла по сравнению с шефом был невинной балериной. Он мог бы прорваться через паутину, но ведь он целый год смотрел на него влюбленными глазами…
Ученик чародея подумал, что злые дела вызывают сопротивление. И еще он верил, что умные люди всегда бывают союзниками.
А отец бил Эдисона кнутом на площади, словно беглого раба. В запахе пыли и крови, в женском плаче душа мальчика отделилась от тела. Пока кнут опускался на спину, душа Тома поднималась над телом Тома первого. Боль первого Тома перетекла в душу Тома второго. Задыхаясь от пота и крови, Эдисон клялся, что после таких страданий он никогда более не станет щадить других людей. «Только после меня!» — заявлял он всему миру. Он вступал в соперничество с каждой женщиной, с каждым мужчиной и с каждым ребенком этого мира. В его глазах факт победы всегда был выше того, во имя чего она была одержана. В его памяти навсегда запечатлелся запах пыли и крови. Он был готов ради своей малой толики прибыли уничтожить кого угодно.
— Но… — попытался произнести Тесла.
Пепел падал на жилет Эдисона. Упрямые зубы грызли сигару. Тесла заметил, что он похож на пса, не желающего выпускать из пасти кость. Его нижняя челюсть была продуктом эволюции, давшей ей способность перемалывать мясо и крушить кости.
Тесла окаменел:
— Как страшны люди без облагораживающей их нашей симпатии…
— Ах, — небрежно прервал его Эдисон, — я готов увеличить вашу плату с восемнадцати долларов в неделю до двадцати шести.
— Не надо, хозяин, — тихо произнес Тесла, — я ухожу от вас.
Эдисон неопределенно взмахнул рукой. Ощущение предательства охватило молодого человека холодной волной. «Труп ты необмытый! Подлый щенок!» — подумал он по-сербски.
В растерянности Тесла слепыми пальцами нащупал в кармане визитную карточку Лейна.
Эдисон надул щеки. Он издевался над тем, кого предал, превращая предательство в шутку, а трагедию — в фарс. Почувствовав, что человеческое чувство равновесия нарушено, Эдисон подумал, что оскорбленный мог бы и извиниться перед ним.
36. Нет
Лампы Теслы «без шипения и свиста» осветлили городишко Рехван в Нью-Джерси.
Адские стада теней изгнаны из города.
Под электрическим светом обыватели пели, танцевали, парили.
— Поздравляем! — говорили ему хладноокий финансист Лейн и его толстый партнер Вайль.
— Все это здорово, — поблагодарил их Тесла напевным голосом и стыдливо улыбнулся. — Но когда мы возьмемся за настоящее дело?
— Что это за «настоящее дело»?
