Голенастый, как журавль, изобретатель купался в аплодисментах. Лысоватый круглоглазый Мартин отнял у него доклад, чтобы напечатать его в «Электрикал уорлд».
«Это пробуждение! — мелькнуло в голове Николы. — Только чье? Их или мое?»
Публика окружила его как единое существо со множеством глаз и благородных усов. Многоокое создание спрашивало:
— Вы уверены, что система достаточно безопасна?
— На какое расстояние можно передать электричество без потерь? — выкрикивало существо множеством ртов.
— Поздравляю. Ты расшевелил муравейник, — дохнул на него парами алкоголя Антал.
Тот самый Пупин довольно улыбнулся и самым сердечным образом потряс ему руку.
— Смею ли я зайти к вам? — спросил преобразившийся человек.
Тесла следил над головами толпы за своей рукописью, которая, так сказать, улетала прямо в типографию. Он еще плохо слышал из-за оглушительных аплодисментов, в которых он парил над сценой и человеческой расой. И тогда за его спиной таинственным образом материализовался Чарльз Пек. Его деревянные пальцы сжали локоть Теслы:
— Я должен вас кое с кем познакомить.
44. Питсбург
— Джордж Вестингауз, — архиепископским голосом произнес Пек.
Огромный седой мужчина распахнул руки, и — а-а-ах! — день превратился в праздник. Его моржовые усы засверкали. Его взгляд был чистым. Все, что он хотел сказать, уместилось в три предложения:
— Я слушал вашу лекцию. Вы меня убедили. Я покупаю ваши патенты.
Солнце замерло.
— Не знаю, что и сказать… — пробормотал Тесла.
— Ничего говорить не надо, — предложил Вестингауз. — Приезжайте в Питсбург.
Это была прекрасная поездка.
На вокзале Теслу встретил кучер с золотыми пуговицами и в цилиндре, который отвез его на виллу «Одиночество», впрочем, ее следовало бы называть дворцом. В саду цвели магнолии. У дорожки расположились солнечные часы из позеленевшей бронзы. Близ этого символа Хроноса дрались две зарянки. Даже сравнивая дворец дядюшки Паи под Пештом и особняки в Эльзасе, Тесла был вынужден признать, что это самый богатый дом из тех, что он видел. Окна, стены и контуры крыши неожиданно закруглялись. В стеклянном саду журчал фонтан, зажатый пальмами.
Мощенная кирпичом дорожка вела сквозь зелень к строению, где над конюшней жил кучер. В конюшне обитали восемь лошадей Вестингауза; компанию им составляла белая коза.
Черный слуга, с седой как лунь головой, был на редкость красивым стариком.
Гость радостно хватался за сверкающие стеклянные ручки и улыбался зеркалам. Пространство между двумя окнами контролировал мраморный бюст Маргарет Вестингауз в образе римской матроны. Солнце лилось во французские окна от пола до потолка. Паркет сиял золотом не хуже волос Брунгильды.
Телефоны для вызова прислуги располагались в стенных нишах. Центральный холл с круглой оттоманкой был так искусно расписан серебристо-белой краской, что было похоже, будто он инкрустирован перламутром. В своей комнате он обнаружил распорядок дня и обеденное меню, исполненные прекрасным почерком.
В «Одиночество» они прибыли в два пополудни. Ужин назначен на семь. Оставалось достаточно времени для отдыха.
И Джордж, и Маргарет Вестингауз отличались исключительно высоким ростом. Кровати были сделаны по их мерке.
Как только Тесла улегся, его внутренний циклон воспарил, как бумажный змей. В огромной кровати он испытал несколько вспышек. В груди расстегнулась какая-то застежка, и началось нечто похожее на духовный оргазм. Это был почти эпилептический припадок, ускоренный, ритмичный.
О вдохновение! О свет!
Его позвали, когда под веками у него еще полыхало. Под шорох кринолина Маргарет Вестингауз он вошел в столовую. Мощь Божьих ангелов незаметно разливалась по стенам. В люстре спокойно блистали хрустальные тюльпаны. Фраки и декольте нашли за столом свои места. Теслу все еще пугал вид импозантной прислуги. Слуга в униформе стоял за спинкой каждого стула, чтобы ловко отодвинуть его и тут же подставить гостю. Молчаливые белые официанты подавали:
Как только гости приканчивали блюдо, тарелки убирались. Есть следовало быстро. У инженеров Вестингауза не было аппетита. Как это бывает при обсуждении всех логичных открытий, они, едва им показали решение Теслы, дружно воскликнули:
— Так мы это знали!
Говорили они мало. Они жевали сухими губами. Мстили новому любимцу Вестингауза быстрыми пакостными взглядами. С нескрываемым подозрением произносили слово «коллега». Думали, что сэкономленные на нем похвалы достанутся им. Пакости чаще всего появляются в обществе, обрядившись в платья трогательной заботы. Инженеры Вестингауза были исключительно светскими людьми.
— Что случилось с семьями людей, застигнутых страшной мартовской метелью? — поинтересовался инженер Стилвелл у Маргарет Вестингауз.
Инженер Шаленберг прокаркал колючим горлом о Всемирной выставке, которая в будущем году откроется в Париже:
— Башню будет строить тот самый Эйфель, который сконструировал опоры и каркас статуи Свободы.
— Вам хотелось бы увидеть ее в ярком освещении? — неосторожно спросил Тесла.
— Но кто-то и работать должен, — тоном судьи из Салема отозвался Стилвелл.
Тесла, у которого под веками постепенно накапливался свет, ответил ему иронической улыбкой.
Ряды стройных бокалов подрагивали у каждой тарелки. Бокалы наполнялись сначала белым, потом красным вином. Опустевшие убирались невидимыми руками. Тесла едва пригубил мускатель позднего урожая, как в бокалах зазолотился коньяк. Спинки кресел в салоне крякнули под тяжестью сытых хозяев. Зажженная сигара дала возможность перевести дух.
Вестингауз не без юмора припомнил, как он начал добывать природный газ, обнаруженный под городом.
— Его газ привел в Питсбург промышленность, — ловко вставил подхалим Шаленберг.
Вестингауз благосклонно пропустил реплику мимо ушей.
— Это не человек. Это цунами, — похвалил Стилвелл своего хозяина.
— Он неутомимый борец! — радостно воскликнул Шаленберг.
Стилвелл уже не мог остановиться. Он театрально указал Тесле на своего шефа:
— Этот человек отнял веселье у американских поездов, прибывающих на станцию!
Тихий смех Вестингауза перешел в громкий хохот.
— Когда-то в каждом вагоне был свой тормоз, — объяснил он Тесле. — Когда состав приближался к вокзалу, все кондукторы одновременно начинали тормозить по свистку. И поезд иногда останавливался
