В книге Мэри Шелли монстр был неким сверхчеловеком. В фильме он предстал одиноким зверем. Франкенштейном в обыденном общении стали называть и само чудовище, и его создателя. Так гений стал монстром. И наоборот.
119. Потому что нет денег
— Восемьдесят лет! Это не шутка.
Чехословацкий посол наградил Теслу орденом своей страны. Господин Фотич, югославский посол, угощал гостей:
— Отведайте немножко горькой икры и несчастного шампанского!
Господин Фотич повесил на его впалую грудь большую белую ленту ордена Белого орла.
Многие отметили, что и сам Тесла напоминает орла. Лопатки на спине поднимали фрак шатром. Нос Теслы истончился, щеки втянулись так, будто он затягивается сигаретой. Торчали большие окостеневшие уши. Пробор, разделяющий истонченные волосы, был на том же самом месте, что и пятьдесят лет назад. Брови приподняты. Взгляд горящий — настоящий динарский крестьянин, которого дети в Лике непременно приветствовали бы криком:
— Как ты, дедушка?
Принц Павел, несмотря на депрессию, выделил ему пенсию Королевства Югославии в размере шестисот долларов ежемесячно.
— Угощайтесь несчастной икрой и горьким шампанским, — повторял Фотич.
Дедушка — скелет во фраке — обещал, что в будущем будет преодолена тенденция тратить на войну больше, чем на образование, что первичная субстанция Акаса — источник бесплатной энергии — решит все проблемы человечества.
— Дед опять твердит о планах установить межпланетные контакты, — шепнул консул Тошич биографу Теслы О'Нилу.
— Люди уже давно соскоблили ауру с вещей, — нахмурился О'Нил. — Но мы должны распознавать святое, даже если оно маскируется под светское. — Он возвысил голос. — Он… просто чувствует, что мы задыхаемся. Чувствует, что здесь, внизу, становится так плохо, что если мы не установим контакт с какой- нибудь другой формой жизни, тогда на самом деле…
После церемонии к Тесле подошел священник. У него была большая голова, толстые щеки и почти китайские глаза.
— Вы знаете, и в Смиляне празднуют, — сладким голосом сообщил поп.
— Что празднуют?
Поп не переставал сладостно улыбаться:
— Так вас и празднуют. Все, от короля до простого крестьянина из Лики. Правительство Королевства Югославии снизило в этот день стоимость билетов на поезда. Напечатали марку с вашим ликом.
— А вы?.. — недоверчиво нахмурился Тесла.
— Я Петр Стиячич. Мой родич, протоиерей Матей Стиячич, сейчас служит в Смиляне и живет в приходском доме, в котором вы родились.
— И что?.. — недоуменно спросил Тесла.
Толстый поп просто-таки растаял в улыбке.
— Было народное гулянье. Все сады украсили шапками, что носят в Лике, словно маками. Литургию служил митрополит Загребский — Досифей.
Протоиерей ощупал пуговицу на его фраке, благожелательно принял бокал с подноса проходившего мимо официанта и продолжил:
— На вашем доме установили красивую доску: «В этом доме родился Никола Тесла, 10 июля 1856 года». — Протоиерей Стиячич нежно глянул на святого старца и добавил: — В Смиляне образовали комитет, который должен озаботиться постоянным празднованием вашего юбилея. Одни его члены предложили вырыть колодец с хорошей питьевой водой сразу под церковью, чтобы каждый путник в Лике мог напиться и вспомнить своего гения. Другие предложили на самой вершине Велебита воздвигнуть в вашу честь башню-маяк.
— И что выбрали? — наконец заинтересовался Тесла.
— Ничего не будет, — лицо попа озарилось печальной на этот раз улыбкой, — потому что нет денег.
120. Призрачное такси
Башни Нью-Йорка укутались в облака. Ветер бичевал лужи дождем. Мартовский ливень был быстрее дворников. Вода как масло стекала с лобового стекла автомобиля. Тесла, ослепленный дождем, возвращался в отель. Ветер вывернул наизнанку его зонт, так что он не заметил такси, которое не заметило его. Таксист не услышал визга собственных тормозов.
Немые шины скользнули по воде.
Удар отбросил старика на пять метров. Левый ботинок перелетел через улицу и упал на козырек кафе. Таксист промок, едва распахнув дверцу.
— И задница у меня насквозь промокла, — жаловался он вечером, опустив ноги в тазик с горячей водой.
Он увидел старика в луже, белого, будто сварившегося в воде, кипящей под дождем мелкими пузырьками.
— Мама миа! — запричитал он вместо молчащего Теслы.
Старика подняла хозяйка ближайшего ювелирного магазина Мария Ганц. Таксист вылил воду из ботинка и протянул его Тесле. Он объяснял свою невиновность красноречивыми жестами. Мокрые прохожие раскрыли над ними зонты.
— Вы можете? — спрашивали они.
— Оставьте, — бормотал старик. — Оставьте меня.
— Может, в госпиталь? — участливо шепнула миссис Ганц.
— Отвезите меня в отель! — упорно бормотал Тесла.
В отель его отвез тот же шофер, который сбил его. Итальянец маленьким кулачком тер свое сердце и хватался за плечо Теслы. Пострадавший морщился, когда шофер и портье вносили его в отель. Два дня он старался силой воли превозмочь боль.
— Все в порядке! — повторял он.
Не переоценивавший свои знания серьезный гостиничный врач не согласился с ним:
— Повреждена грудная клетка, — вынес он приговор. — Сломаны три ребра. Воспаление легких!
С возрастом Тесла все хуже переносил, когда ему противоречили. Разве он не чувствует свое тело? Дважды он тонул, однажды его чуть не сварили заживо, один раз он чуть не сгорел. Врачи по крайней мере трижды отказывали ему в выздоровлении.
— Noli me tangere![19] — приказал он.
Он начал проводить многие часы в обществе одинокого паука. Ножки у паука были такие тоненькие, что, казалось, он сам их себе выткал.
То и дело он терял сознание.
Молнии в небе соревновались с молниями неоновых реклам. Молнии ударяли его в ребра.
—
