продолжается.
Наиболее очевидный путь вырваться из замкнутого круга – это исключить вмешательство государства в здравоохранение, которое было вполне доступно и стоило разумных денег до того, как вмешалось государство. Наиболее простая и политически легко реализуемая мера – это дать возможность пациентам и их врачам возможность исключить себя из системы путем введения индивидуальных накопительных счетов. В такой системе потребители медицинских услуг смогут накапливать доналоговые средства на специальных счетах. Эти деньги будут использоваться для выплаты стоимости врачебных услуг, при этом пациент будет торговаться непосредственно с врачом, которых он выберут без влияния бюрократических правил и решений организаций подобных ОЗ. Мотив для врачей будет состоять в том, чтобы получить средства за услуги немедленно, а не ждать несколько месяцев оплаты от ОЗ или страховой компании.
Из средств на индивидуальных медицинских сберегательных счетах большинство американцев сможет покрыть расходы на текущее медицинское обслуживание в течение года. Страхование же вернется к выполнению своей обычной роли – покрытию крупных, неожиданных событий и станет вследствие этого гораздо доступнее.
Даже сейчас, впрочем, врачи могут работать вне нашей сумасшедшей системы, если приложат специальные усилия. Несколько лет назад я встречался с доктором Робертом Бери, который прибыл в Вашингтон свидетельствовать перед Объединенной экономической комиссией, членом которой я был. Доктор Берри открыл в сельскохозяйственной части штата Теннеси клинику с низкими ценами. Клиника не принимала медицинские страховки и прочие виды государственных субсидий, упоминавшиеся выше, что позволило доктору Берри обслуживать пациентов без вмешательства государственных бюрократов или администраторов ОЗ. Вследствие этого пациенты смогли самостоятельно выбирать для себя соответствующее лечение.
Другими словами, доктор Берри оказывает медицинские услуги так, как они оказывались 40 лет назад, когда пациенты платили наличными за текущее лечение и имели страховку на случай непредвиденных случаев серьезных травм или заболеваний.
Такое ведение дел дает ему дополнительные преимущества. Освобожденный от бюрократов ОЗ и правительства он может сосредоточиться на медицине, а не выставлении счетов. Работая за наличный расчет, он существенно снижает накладные расходы, тем самым, получая возможность устанавливать более низкие цены, чем другие врачи. Он часто выставляет счет всего в 35 долларов за лечение обычных болезней – лишь чуть больше, чем доплата к страховке, которую берут другие клиники. Его доступные цены позволяют небогатым пациентам обращаться к нему до того, как мелкие проблемы становятся серьезными и, в отличие от других врачей, доктор Берри принимает пациентов в тот же день без предварительной записи.
Его пациенты – это рабочие люди с невысокими доходами, которые не могут себе позволить медицинскую страховку и не всегда попадают в категорию государственных льготников. Некоторые из них были вынуждены обращаться в пункты неотложной помощи с обычными болезнями, потому что практикующие врачи отказывались их принимать. Другим не нравилось долгое ожидание и плохое отношение, с которым они столкнулись в государственных клиниках.
В разговоре о плохом отношении в государственных клиниках, тем, кто выступает за государственное здравоохранение, следует взглянуть на ветеранские госпитали. Это их государственная медицина. Эти учреждения – национальный позор. Если это та забота, которую правительство оказывает тем, кто проявил героизм, кто наиболее достоин уважения, то чего же тогда ждать всем остальным?
У американцев создали впечатление, что 'регулирование' - это всегда хорошо, и что любой, кто говорит о дефектах регулирования - это антисоциальный людоед, который готов принести безопасность и благосостояние в жертву экономической эффективности. Если уничтожить хоть одну из страниц Федерального регистра, содержащего все государственные нормативы, то мы все немедленно умрем.
Настоящая история регулирования не так прямолинейна. Бизнесмены часто призывают к регулированию в надежде осложнить жизнь своим более мелким конкурентам, которым сложнее соблюсти все требования норм. Крупные корпорации помогают вводить совершенно бессмысленные регулирующие правила, которые наносят серьезный вред частному бизнесу – и вреда куда больше чем пользы, для которой они введены – но эти крупные корпорации сами не страдают от этих норм, они не несут издержек от их защиты.
Когда сенатор Джордж Мак Говерн ушел из политики, он стал собственником небольшого отеля в Коннектикуте, под названием «Стрэтфорд Инн». Через два с половиной года его принудили закрыть отель. После опыта в собственном бизнесе бывший сенатор Мак Говерн имел честность поинтересоваться, где же положительный эффект от регулирующих норм, которые он, надо заметить, сам же помогал вводить. «Законодатели и регулирующие органы должны более тщательно учитывать экономические и управленческие издержки, которые мы приносим бизнесу», - сказал он. Он продолжает:
«Как владелец отеля, я хотел обеспечить отличную защиту от пожаров. Но я очень удивился, когда узнал, что мое двухэтажное здание, которое имело в каждом номере огромные двери, открывающиеся в общий коридор, построенный целиком из бетона, требует системы пожаротушения, более подходящей для отеля «Уолдорф-Астория». Дорогостоящая автоматическая система распылителей, которая была вполне способна утопить «Стрэтфорд Инн», как я убежден, ничего не добавила к безопасности постояльцев и работников. А промо-компания так толком и не стартовала отчасти из-за того, что мой менеджер был вынужден днями просиживать над вычислением излишне запутанных форм федеральных налогов и налогов штата».
«Я за защиту здоровья и благополучия как работающих, так и потребителей», - продолжает Мак Говерн. «Я за чистую окружающую среду и экономическую справедливость. Но я также считаю, что мы могли бы достигать более крупных целей, если бы значительно урезали этот невероятный объем бумажной волокиты, запутанные налоги, сиюминутные регулирующие акты и почти бесконечные требования к отчетности, которые причиняют вред американскому бизнесу. Множество предприятий, особенно малых и независимых, таких как «Стрэтфорд Инн», просто не могут переложить требуемые регулирующими актами издержки на плечи потребителей и остаться конкурентоспособными и доходными». Он заключает: «Если бы я вернулся в Белый Дом или Сенат, я задал бы множество вопросов, прежде чем голосовать за любые нормы, обременяющие тысячи предприятий, борющихся за выживание по всей стране». Это важный урок: правительственное вмешательство в экономику не может заранее приветствоваться как благотворное и справедливое.
Но таким его представляют в большинстве уроков американской истории. Студенту легко обнаружить в книге утверждение о том, какой хаос и несправедливость царили везде до того, как вмешалось федеральное правительство, движимое глубоким стремлением к общественному благу и стремлением защитить народ от жестокого свободного рынка. Утверждается, что «монополии» диктовали цены несчастным потребителям. Рабочих заставляли принимать все уменьшающуюся заработную плату. А гигантские корпорации благодаря своему экономическому превосходству без труда пресекали попытки добиться успеха тех, кто был достаточно глуп, чтобы конкурировать с ними.
Каждое слово в этих утверждениях – ложь, что, впрочем, не мешает этой версии нашей истории распространяться и приниматься на веру. Я не виню людей за эту веру – она является лишь отражением того, что им говорили; кроме счастливой случайности ничто не могло им указать, где искать правду. Но за этой простой, глупой и карикатурной версией истории стоит программа: напугать людей «неограниченным» свободным рынком, заставить их принимать все возрастающие обременения, которые политический класс накладывает на частный бизнес, как единственно верный путь, ведущий к их благу.
Аргумент, который мы слышим даже сейчас, был изобретен сотню лет назад, когда федеральное правительство было куда меньше, чем сейчас, люди были гораздо беднее и работали в куда худших условиях. Сейчас, якобы, из-за большей роли федерального правительства, государственного вмешательства и регулирования, люди стали жить значительно богаче. Это классический пример логической ошибки post hoc, ergo propter hoc (после значит вследствие – прим. переводчика) Эта ошибка случается когда мы неосторожно предполагаем, что если событие А предшествовало В, то А – причина В. Якобы, если люди более богаты сейчас, то это правительство спасло их от ограбления свободным рынком.
