Прихрамывая на обе ноги, он быстро и решительно зашагал по лабиринту
стеллажей, ища в темноте выход. Теперь в библиотеке было темно, словно
факелы здесь никогда и не горели.
Где-то вдалеке он вдруг услышал чей-то жалобный стон, чей-то знакомый ему
женский голос. Он звал Эдварда, словно пытался вывести его из этого лабиринта.
— Лиза?— еле слышно вырвалось у Эдварда, он тут же взволнованно
остановился, узнав, наконец, голос своей жены. — Лиза!!!
Но голос не отвечал ему, он продолжал звать, гулом разносясь по помещениям.
Он был настолько жалобным, что сердце Эдда сжалось, слезы любви и отчаяния
потекли по его щекам, и он почти бегом, прихрамывая и тяжело дыша, бросился
на его зов.
— Лиза! Лиза! Это ты? — он продолжал бежать вперед, быстро ощупывая руками
стены, но все равно обо что-то все время спотыкаясь.
Он не видел ни куда он бежал, ни где был в данный момент, ни сколько времени у
него осталось, он лишь слышал голос Лизы, он лишь стремился к нему, но чем
ближе он был к нему, тем дальше становился голос.
Неожиданно голос умолк. Эдвард взволнованно озирался по сторонам в его
поисках, продолжая звать свою Лизу, но тут ему на глаза бросилась дверь, он, наконец, понял, что стоит перед дверью… в подвал. Словно проснувшись ото сна, он испуганно посмотрел на часы — они показывали без одной минуты двенадцать, с каждым разом секундная стрелка была все ближе и ближе к двенадцати.
Эдвард со всех ног бросился в подвал, перепрыгивая по нескольку ступенек за
раз. Там было все еще темно и холодно. Секундная стрелка, наконец, достигла
остальных двух, и он испуганно замер в ожидании.
Тысячи голосов снова разом жалобно загудели, с каждым разом становясь все
громче и громче. Казалось они где-то совсем рядом, за стеной. Эдвард
неуверенно пошел в сторону, откуда, как ему казалось, они и доносились. Но не
успел он подойти к стене, как яркий голубой свет резко ослепил его. От сильной
боли в глазах Эдвард отпрянул в сторону и заслонил лицо руками.
Как только боль стихла, он осторожно открыл глаза и с ужасом смотрел на все
еще режущий его глаза свет, исходящий из стены, вырисовывая при этом некий
логический рисунок в виде арки. Свет медленно покачивался в воздухе, источая
странный звон, походивший на ультразвук. Эдд самозабвенно подошел ближе и
провел рукой по стене. Несколько его пальцев попали в невидимые с первого
взгляда фигурные углубления. Это были те самые углубления, по тактильным
ощущениям похожие на треугольники и многоугольник и расположенные в виде
пятиконечной звезды, как он их и сложил тогда в пабе.
Эдвард осторожно достал ключи из кармана и раскрыл ладонь. Несмотря на
голубой свет, в подвале было темно, но сейчас Эдд заметил, что изнутри от
камней тоже исходит слабое красное свечение. Измотанный и уставший, он
аккуратно взял пятиугольник и поднес его к соответствующему углублению, которое, словно магнит, сразу же притянуло камень к себе. Тоже самое он
проделал и с остальными ключами.
Наконец, у него на ладони остался последний треугольник. Некоторое время он
боязливо смотрел на него, словно не решаясь совершить последнее движение.
Глубоко вздохнув, он медленно взял его двумя пальцами и осторожно стал
приближать к оставшемуся углублению. Оно тут же примагнитило его к себе, буквально вырвав камень из рук Эдварда. Он испуганно отстранился в ожидании.
Всеобщий гул голосов неожиданно стих, где-то вдалеке, за стеной Эдвард
услышал злобный и устрашающий хохот, тот самый хохот, который он уже слышал
прошлой ночью. Вдруг красные камешки вспыхнули и неожиданно резко
почернели, издавая еле слышный звон тысячи стеклянных частиц.
В недоумении Эдвард некоторое время вопросительно продолжал смотреть на
