Скорее, это я вам надоела. Может, мне поискать Катерину?
Марко покачал головой:
— Останьтесь со мной… останьтесь. Микеле просил меня не сводить — как это у вас в Англии говорят? — не сводить с вас глаз, я так и делаю. — Сам же он в это время пристально смотрел куда-то в дальний конец зала, и, проследив за его взглядом, Канди поняла, что Марко ди Лукка наблюдает за матерью Микеле.
— Микеле просил вас присматривать за мной? — Она почувствовала жгучее любопытство узнать, что точно сказал граф своему дяде.
— Да. — Марко повернулся и пристально посмотрел на нее. — Инструкции моего племянника были очень четкими. Вы редкая находка и должны быть осторожны.
— Почему я должна быть осторожна? — Канди пыталась говорить легко, но сердце ее гулко билось.
Выражение лица Марко ди Лукки изменилось.
— Я говорил вам… Вы великая надежда музыкального мира, будущая примадонна.
Взгляд его вновь переместился на яркую фигурку невестки, и Канди стало ясно, что она занимает его внимание лишь частично, но что-то заставляло ее продолжать свое расследование.
— Неужели… неужели граф… действительно думает, что я так хороша? — спросила она, чувствуя, как зарделись ее щеки.
Итальянец вновь посмотрел на нее. Внезапно его добродушное лицо стало старым и усталым.
— Вы очень хотите это узнать?
— Да, разумеется, — спокойно ответила Канди.
— Для Микеле вы чудо. Восхитительный талант… огромный талант, который он может обработать и затем преподнести миру как подарок.
— Ох! — Она тяжело сглотнула.
— Вы не хотите быть подарком миру?
— Просто я вовсе не такой уж восхитительный талант.
— Мой племянник думает иначе. Вы можете вдохнуть в его жизнь смысл. Впоследствии вспоминая об этом, вы испытаете прекрасное чувство…
— Я смогу… Что вы имеете в виду? — Потрясенная, Канди уставилась на Марко ди Лукку, как будто он на время обезумел. — По-моему, в его жизни и так достаточно смысла. У него есть все… — «Например, Катерина Марчетти», — хотелось ей добавить.
— Вы думаете, этого достаточно мужчине, который каждое утро просыпается с невыносимым бременем на душе?
На мгновение повисла тишина.
— С невыносимым бременем? — Она сдержанно повторила его слова.
— А вы не знаете? — Прошло несколько секунд, пока итальянец внимательно зондировал ее лицо, затем губы его скривились. — Нет, вы ничего не знаете.
— Не понимаю…
— Вам нет необходимости понимать. Забудьте, что я сказал. Это вас не касается.
Канди не отводила взгляда от лица Марко. Ее собственное стало бледным и встревоженным.
— Пожалуйста… Я хотела бы знать, что вы имели в виду…
Он наклонился к ней:
— Послушайте меня, Канди. — Ее имя в его устах звучало, как Кенди. — Я известный шутник. А иногда молчун. Вы заметили, а? Порой я говорю слишком много и такие вещи, которые ничего не значат… совсем ничего. И то, что я сказал только что, тоже ничего не значит. — Встревоженная, Канди молчала. И он похлопал ее по руке. — Ну же, cara, улыбнитесь! Это же сочельник.
Она знала, что не может больше давить на него. Если у Марко нет желания говорить, с ее стороны некрасиво настаивать. Но весь остаток вечера его странные слова изводили ее, как тупая зубная боль. «Каждое утро он просыпается, чтобы столкнуться с невыносимым бременем… невыносимым бременем… бременем…».
В некоторых странах компании, подобные той, что собралась в палаццо Лукка этим вечером, засиделись бы до самого утра Рождества. Но это была Италия, и точно в четверть одиннадцатого все начали расходиться, чтобы принять участие в полуночной мессе.
Канди стояла на ступеньках мраморной лестницы под ясными, холодными и далекими звездами и оглядывалась в поисках Катерины. Она давно не видела ни ее, ни Микеле. Кроме Марко ди Лукки и его ослепительной невестки, которая один раз, проходя, остановилась, чтобы похлопать ее по щеке и выразить надежду, что девушка прекрасно провела время, Канди не видела больше ни одного знакомого лица и чувствовала себя усталой, немного потерянной. Она уже попрощалась с Марко, поблагодарила его за доброту и сказала, что собирается поискать Катерину, но теперь засомневалась, не лучше ли ей вновь вернуться к нему? Здание быстро пустело, но итальянки нигде не было видно.
И тут внезапно она ее увидела. Катерина медленно спускалась по ступенькам, повернув голову так, чтобы видеть лицо Микеле, идущего рядом с ней. Оба были так поглощены разговором, что чуть не прошли мимо нее.
Но черные глаза графа остановились на ней, он что-то быстро сказал Катерине, и та подошла к англичанке.
— Я искала тебя, cara. — В ее глазах читались угрызения совести. — Я иду в церковь с Микеле. Синьор Марко отвезет тебя домой… или, если захочешь, сначала на мессу.
— Хорошо. — Канди произнесла это так уныло, что сама испугалась своего голоса и предприняла отчаянное усилие изменить это впечатление. — Вечер был прекрасный, правда?
— Да, прекрасный. — Итальянка серьезно посмотрела на нее. — С тобой все в порядке, Кандида?
— Конечно. Я великолепно провела время. Увидимся утром.
— Да, хорошо. Спокойной ночи, cara.
Всего на мгновение поверх головы Катерины глаза Канди встретились с темными и непостижимыми глазами Микеле. Он не улыбнулся, не сказал ни слова и секундой позже зашагал вниз по лестнице в скрывающую темноту внутреннего двора. Вскоре он и Катерина исчезли из вида.
Канди осталась стоять там, где они ее оставили, вцепившись одной рукой в перила, другой — в свою маленькую сумочку.
— Не печальтесь так, Канди, — раздался позади голос Марко ди Лукки.
Девушка испуганно повернулась и едва заметным жестом смахнула слезу.
— Неужели я выгляжу печальной? Вовсе нет! — Она улыбнулась ему.
— Bene. Так куда же мне вас отвезти — домой или в церковь? Я знаю, вы не католичка, но сейчас Рождество. Возможно, вам будет интересно посмотреть мессу? Тем более что все уже разошлись.
Она немного подумала:
— А вы пойдете в церковь? Если даже вам придется сначала отвезти меня домой?
— Конечно, пойду. Я невероятно черный грешник, Канди, но прекрасно воспитанный. Поэтому иногда хожу к мессе, чтобы немного отбелиться.
— Тогда, если не возражаете, возьмите меня с собой. Мне хотелось бы посмотреть.
Церковь, в которую они направились, находилась не очень далеко. Но на улицах было такое большое движение, что они едва ползли в потоке машин. Казалось, по всему Риму люди покинули вечеринки, закрыли двери своих домов и повалили к службе. Машины заполонили улицы, а иногда и тротуары, водители яростно гудели, считая, что их слишком долго задерживают, но в целом атмосфера была праздничной, вокруг царило доброе веселое возбуждение, которое вскоре ощутила и Канди.
Продвинувшись в очередной пробке немного вперед, их машина оказалась рядом с белым «фордом» Микеле. Ни он, занятый сложным передвижением в толкучке автомобилей, ни Катерина, смотрящая на него с напряженным вниманием, не видели их. Но Канди отвернулась, просто чтобы не наблюдать за ними. Она не знала, что Марко тоже заметил обоих в белой машине и ее реакцию, поэтому была удивлена, когда он внезапно произнес:
— Через мгновение мы их потеряем из вида.
— Я думала, они далеко впереди, — тихо сказала Канди.
