Схиархимандрит Паисий (в миру Петр Иванович Величковский) родился в 1722 г. в Полтаве. Отец его, дед и прадед были преемственно протоиереями соборной Успенской церкви. Когда пришло время обучения грамоте — выучили его по букварю, часослову и псалтири; старший же брат выучил Петра письму.
Едва обучившись грамоте, отрок стал горячо прилежать священному чтению, и уже тогда мысль о монашестве стала посещать его. По природе кроткий, стыдливый, тихий — он любил затворяться в своей комнате, и даже домашние редко слышали его голос.
Когда Петру было 13 лет, его брат, бывший уже священником, скончался, и мать повела Петра к архиерею в Полтаву. Она ходатайствовала пред архиереем об оставлении за ее младшим сыном места его брата. О том же просили и граждане. Архиерею понравился Петр, он велел отдать его для школьного обучения в Киев и утвердил за ним место.
Только четыре года провел Петр в Киеве. Желание идти в монастырь сильно уже владело им. С несколькими единомысленными товарищами он делил мечты об иноческой жизни, и все они, вероятно, по тем аскетическим книгам, которые изучал Петр, решили, что спасаться нужно в монастыре бедном, удаленном от молвы, и в начало иночеству положить послушание, труд, смирение, неосуждение. Ревность Петра достигла такой степени, что он расстался с товарищами, не решавшимися сразу на такой великий шаг, и, пришедши в Любечский (у местечка Любеча над Днепром) монастырь, просил игумена принять его в число братии.
Чрез три месяца по вступлении Петра в монастырь, на место кроткого и духовной жизни игумена назначен был другой, человек в высшей степени беспокойного и жестокого нрава. Большая часть братии разбежалась. Однажды игумен дал Петру приказание, которого он не расслышал, и потому не мог в точности исполнить. Раздраженный игумен больно ударил его по щеке и вытолкал его с побоями вон, так что он не устоял на ногах. В страхе от такого обращения, Петр ночью тайно бежал из монастыря, и поступил в Николо-Медведовскую обитель, где пострижен в рясофор, с именем Платона. Когда начались гонения на православных от униатов, и церковь монастырская была запечатана, Платон перешел в Киево- Печерскую Лавру. Там он узнал о судьбе своей матери. Сначала, при известии о том, что сын ее скрылся из Киева, она пришла в отчаяние и хотела уморить себя голодом, но по бывшему ей видению, которое открыло ей, что есть на то воля Божия, успокоилась и сама решилась поступить в монастырь, что и исполнилось.
Пребывая в Лавре, Платон горячо молил Бога указать ему нужный путь и устроить его в обители со строгим уставом. Двое иноков собрались идти в Валахию, и он отправился с ними. Там поселился он в Тройстенском ските Николая Чудотворца и пользовался советами старца высокой жизни, схимника Василия.
В этом ските случилось с Платоном одно обстоятельство, прекрасно рисующее его юношескую ревность. Как-то в воскресную ночь ему случилось не расслышать била к заутрене, и проспать. Когда он подошел к церкви, уже было прочитано евангелие, и шел канон. Угнетаемый раскаянием, он не смел войти, и, пав под деревом на землю, горько плакал. Между тем, отошла утреня, отслужили обедню, братия села за трапезу, и Платона стали в недоумении искать по монастырю. Найдя его под деревом плачущим, привели в трапезу, где он рассказал о своем проступке, и, как ни утешали его старцы, он был печален и не мог от горя ничего есть. Игумен обратил внимание братии на этот пример печали и пламенной ревности по Боге, а Платон с тех пор не ложился, а отдыхал ночью, сидя. В этом ските, по отшествии старца Василия, Платон пользовался советами старца Михаила, который научил его строгому исполнению обрядов и преданий церковных и утвердил его в учении Православной церкви.
Из скита святителя Николая, Платон перешел в Кыркульский скит, отличавшийся особою красотою местоположения.
Здесь Платон стал проходить образ жизни отшельнический. Братия собиралась вместе только по воскресеньям, остальное-же время проводила раздельно, в келейных молитвах и трудах. Занимаясь постоянной молитвою и изготовлением ложек, Платон за наставлениями ходил к старцу Онуфрию, жившему верстах в пяти от скита, на вершине горы. Онуфрий научил его постоянному вниманию к себе и неослабной духовной борьбе.
Три года пробыл в Валахии Платон, пройдя за это время путь старческого окормления (руководства). Из этих трех годов он вынес убеждение в полезности этого пути, в той успешности, с какой достигаются этим путем главные добродетели инока, послушание и смирение.
В 1746 г. Платон простился со старцами, советы которых воспитали его; старцы с сожалением отпускали его; его добродетели их радовали; они называли его юным старцем. Из Валахии Платон отправился на Афон, которого достиг лишь с большим трудом и после долгих препятствий.
Прибыв на Афон, о. Паисий поселился в уединенной келлии. Тщетно искал он себе наставника — такого не находилось, и ему пришлось одному, 26 лет от роду, пройти великие и опасные труды предоставленного себе безмолвника. Три с половиною года нес Платон это тяжелое бремя, и мера его духовных подвигов, кровавая борьба с мысленными искушениями, со злобою врагов спасения, известна только Богу. Внешние его подвиги состояли в великой нищете: у него не было даже рубашки, а только подрясник и ряска; пищу его составляли, кроме только праздников, сухарь и вода, и то через день. Единственным достоянием его была духовная книга. По прошествии трех с половиной лет пришлось посетить Афон молдавскому старцу Василию. Он побывал у ученика своего и, наставив его, постриг Платона, на 28-м году, в мантию, с именем Паисия, и возвратился затем на родину.
Вскоре пришел на Афон юный монах Виссарион. Он открылся Паисию в том, что ищет и не может найти себе наставника, которому бы он мог вручить свою душу. Его горе было тоже горем Паисия, и Паисий подробно описал Виссариону, как необходимо иметь старца, чтобы воспитать в себе покорность, смирение, и непреткновенно идти путем самоисправления и отсечения грехов; описал ему и трудность найти мудрого старца, и указал, что замену старца приходится искать в писаниях опытных и великих иноков. Выслушав Паисия, Виссарион умолял его стать его руководителем. Долго отказывался Паисий и, наконец, согласился, но с тем, чтобы и самому отсекать пред Виссарионом свою волю. Так, в единодушии прожили они четыре года.
Между тем, несколько монахов святой Афонской горы, привлекаемые слухом о высокой жизни о. Паисия, многократно молили его о принятии их в сожительство. Несколько лет отказывал им о. Паисий, и, наконец, решился принять их; всей братии собралось 10 человек, и они с о. Паисием заняли келлию св. Константина, при которой была церковь. По неотступному убеждению братии, о. Паисий принял сан священства.
Число желающих жить под руководством о. Паисия все увеличивалось, и тогда он испросил себе пустующую келлию пророка Илии, зависящую от монастыря Пантократора. Тут устроил о. Паисий церковь, трапезу, пекарню, поварню, странноприимницу и шестнадцать келлий, с расчетом не иметь более пятидесяти братии, и разделил монашествующих по происхождению их — на русских и молдаван. Но число братии не могло не возрасти, потому что многие жаждали жить в его скиту. Всех привлекало благочинное, благоговейное отправление служб, тихое и смиренное предстояние во храме братии, общие рукоделия, отеческое попечение настоятеля и то обаяние истинного монашества, которое веяло в скит о. Паисия. Новоприбывшая братия устраивала себе келлии внизу, у стены, и селилась там. Старец днем трудился с братиею, а по ночам работал над переводом отеческих о монашестве книг.
Духовная слава о. Паисия распространилась по Афону, и многие старцы-подвижники избрали его своим духовником; начальствующие монастыря Пантократора приглашали его на служение в праздники, и исполнялись благоговения все присутствующие, видя умиленное служение о. Паисия, так как во всю жизнь не мог он совершать литургию без слез, и от плача едва мог произносить возгласы.
Но, среди дружелюбного к себе отношения, пришлось о. Паисию испытать и злобу. Один старец, по зависти к о. Паисию, много младшему его летами, стал обвинять его в еретичестве и охуждать то учение об умной молитве, которой о. Паисий обучал братию. Наконец, старец этот написал все эти укоризны в длинном послании. Тогда духовные отцы посоветовали о. Паисию, раньше спокойно терпевшему хулы
