действительно, соединяет людей в едином сонме святых, хотя жизненный путь нередко бывает не одинаков. Св. мученик Трифон с самого юного возраста блистал внутренней чистотой. Вонифатий же до своего святого мученичество прошел через серьезные нравственные искушения. Можно привести немало и других примеров.
В конкретном случае надо решительно удержаться от духовно-нравственного противопоставления великой княгини Елизаветы и царицы Александры. При жизни Александра Федоровна всегда отличалась высоким личным благочестием. Когда мы представляем в отрицательных чертах ее жизнь до начала мученичества, то значит, что еще находимся в плену ложных искаженных мнений, которые нам оставили в наследство люди, десятилетиями разрушавшие христианскую государственность в России. Сейчас, когда открыты архивные документы и опубликовано немало исследований, технология лжи и дискредитации хорошо известна. К сожалению, многие верующие (не имею ввиду автора письма) не взяли на себя труд очистить сознание от ложных штампов и фальшивых стереотипов. Трудно избавиться от чувства боли: так все залито ложью. Многим ли известно высокое благочестие Государыни, сострадательность, ее добрые дела? Императрица много сил и времени посвятила делам милосердия. В многочисленных публикациях, принадлежащих людям расцерковленным, чуждым христианских ценностей об этой важней стороне деятельности православно царицы хранится полное молчание. Она руководила Попечительством о Домах Трудолюбия и Работных Домах, Всероссийским Попечительством по охране материнства и младенчества. По инициативе и при содействии императрицы Александры Фёдоровны в 1906 г. был освящен Дом призрения увечных воинов. Она деятельно покровительствовала Женскому Патриотическому обществу, Братству во имя Царицы Небесной, при котором существовал приют для 120 детей-инвалидов, Обществу Трудовая помощь и другим. Будучи искусной рукодельницей, она любила делать пожертвования в храмы от своих рук. В церкви св. Марии Магдалины в Дармштадте сохранились вышитые ею иконы. Когда в 1913 г. было прославление священномученика Гермогена, царица вышила для облачения на куколе Патриарха золотого серафима тонкой работы. Известно ли, что с началом войны 1914 г. она окончила курсы медсестер и организовала в Царском Селе, Павловске, Петергофе, Луге, Саблине и др. местах эвакуационный пункт, в который входило 85 лазаретов. Они обслуживали 20 санитарных поездов. Сама она как операционная сестра стояла рядом с хирургом и подавала стерилизованные инструменты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренозные раны, стойко перенося тяжелые запахи и ужасные картины военного госпиталя. Ложилась иногда в 2 часа ночи, вставала рано, а уже в 9 часов каждый день бывала в храме Знамения Божией Матери. Прикладывалась к чудотворной Феодоровской иконе Божией Матери и ехала на дежурство в лазарет, откуда возвращалась очень поздно в приподнятом и радостном настроении. Она оказывала очень благотворное действие на раненых. Поэтому больные «ожидали ее прихода, старались дотронуться до ее серого сестринского платья; умирающие просили ее посидеть возле кровати, подержать им руку или голову, и она, невзирая на усталось, успокаивала их целыми часами» (А.А. Вырубова. Страницы моей жизни, М., 1993, с.249). До нас дошли воспоминания одного раненного: «Меня вносят в перевязочную. Поражает необыкновенная чистота… Задыхаюсь от тяжелого запаха собственного гноя… Пожилая женщина-врач в вязаном чепце с красным крестом осторожно режет бинты. Рядом стоит высокая женщина и так ласково улыбается. Вот она сама промывает рану. Напротив, две молодые сестрицы с любопытством смотрят на грязные кровавые отверстия моей раны… Где я видел эти лица?.. Меня охватывает сильнейшее волнение…Неужели они?.. Императрица…Ольга…Татьяна… <…> Императрица любила работу. Гедройц уверяла, что у нее большие способности к хирургии. По собственному опыту знаю, что ее повязки держались дольше и крепче других» (И.В.Степанов. «Милосердия двери». — Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных», М.,1999, с 312–315). Позже в заточении бывшая царица будет очень скучать по этим трудам. «Так странно раненных не видеть, быть без этой работы. 15-го августа было три года, как работали в лазарете, но наша отставка это испортила. Но мне всегда хочется надеяться, что вдруг, если много работы будет и не хватит рук, опять вернут на место. Что почувствуют старые раненные, если их опять привезут и старых сестер найдут?» (Письма святых царственных мучеников из заточения, СПб., 1998, с. 96). Привыкшая делать людям добро, она и в ссылке старается не упустить малейшую возможность. Больная, изнемогшая от испытаний, Александра Федоровна в преддверии Рождества Христова для своих охранников сделала ёлку, трапезу и подарила каждому по Евангелию с закладками, которые она изготовила и разрисовала.
Вся сравнительно недолгая жизнь этой необыкновенно трудолюбивой женщины прошла в трудах. Много сил и времени было посвящено семье. Царица воспитала чистых и целомудренных детей. Атмосфера в семье была проникнута духом христианской любви. Она писала: «Долгом в семье является бескорыстная любовь. Каждый должен забыть свое «я», посвятив себя другому. Каждый должен винить себя, а не другого, когда что-нибудь не так. Дом — это место тепла и нежности. Говорить в доме надо с любовью». Она несла тяжелый материнский крест — болезнь наследника. Дошедшие до нас свидетельства говорят о большой ее любви и жертвенности. Из письма Царя к матери Марии Феодоровне (20 октября 1912 г.) узнаем: «Дни от 6 -го до 10 октября были самые тяжелые. Несчастный мальчик страдал ужасно, боли схватывали его спазмами и повторялись почти каждые четверть часа. От высокой температуры он бредил и днем и ночью, садился в постели, а от движения тотчас начиналась боль. Спать он почти он не мог, плакать тоже, только стонал и говорил «Господи помилуй». Я с трудом оставался в комнате, но должен был сменять Аликс [Александру Феодоровну] при нем, потому что она, понятно, уставала, проводя целые дни у его кровати». (Цесаревич. Документы. Воспоминания. Фотографии, М., 1998, с.49). Может ли хоть одна мать, знающая, что такое болезнь детей, упрекнуть царицу за то, что она прибегала к помощи человека, который неоднократно выводил наследника из состояния, которое считалось безнадежным. Причем делал он это не с помощь гипноза, магнетизма, магии или заклинаний, а молитвой и крестным знаменем. Вот одно такое свидетельство. «В 1915 году, когда Государь стал во главе армии, он уехал в Ставку, взяв Алексея Николаевича с собой. В расстоянии нескольких часов от Царского Села у Алексея Николаевича началось кровоизлияние носом. Доктор Деревенко, который постоянно сопровождал, старался остановить кровь, но ничего не помогало, и положение становилось настолько грозным, что Деревенко решился просить Государя вернуть поезд обратно, так как Алексей Николаевич истекает кровью, Какие мучительные часы провела императрица, ожидая их возвращения, так как подобного кровоизлияния больше всего опасались <…> Профессор Феодоров и доктор Деревенко возились около него, но кровь не унималась <…> Императрица стояла на коленях около кровати, ломая себе голову, что дальше предпринять. Вернувшись домой, я получила от нее записку с приказанием вызвать Григория Ефимовича. Он приехал во дворец и с родителями прошел к Алексею Николаевичу. По их рассказам, он, подойдя к кровати, перекрестил наследника, сказав родителям, что серьезного ничего нет и им нечего беспокоиться, повернулся и ушел. Кровотечение прекратилось. Государь на следующий день уехал в Ставку. Доктора говорили, что они совершенно не понимают, как это произошло. Но это — факт. Поняв душевное состояние родителей, можно понять и отношение их к Распутину» (А.А. Вырубова. Страницы моей жизни, М., 1993, с.281). Уверен, что люди любящие ставить в упрек дружбу с Г.Распутины, не смогут ясно и доказательно обосновать, почему нельзя было приглашать его к тяжелобольному наследнику и питать чувства благодарности? Я не называю его святым старцем, не предлагаю его канонизировать, но считаю нужным обратить внимание, что он не был ни буддистом, ни еретиком, ни сектантом, ни колдуном (никто ни разу не привел таких фактов), а был членом Церкви: крещен и воспитан в православии. Регулярно приступал к святым Тайнам. Немногие знают, что он несколько лет ходил по святым местам. Дойдя до Верхотурья, он по молитвам св. праведного Сименона получил исцеление от бессонницы. Затем пешком ходил в Киев, к Святой горе Афон; позднее — в Иерусалим. Самая документированная книга о нем написана православным американцем Ричардом (Фомой) Бэттсом: Пшеница и плевелы. Беспристрастно о Г.Е.Распутине, М., 1997. Вот что автор пишет: «Тщательно исследуя внушительный объем документов о Распутине, найденных в российских, американских и европейских архивах и библиотеках, а также во время поездки в Тобольск и на родину Распутина — в село Покровское в Западной Сибири, — я предпринял попытку отделить, так сказать, пшеницу от плевел. Эта книга является плодом пятилетнего труда и основывается на свидетельствах тех, кто лично знал Распутина. Использованы преимущественно эти прямые свидетельства, комментарии добавлены только там, где это было, на мой взгляд, необходимо; позволено, таким образом, людям самим говорить за себя и своих близких» (с.4–5). Какому же выводу пришел объективный исследователь: «Образ Распутина был настолько искажен за годы, минувшие после его смерти, что разглядеть за ним настоящего человека теперь нелегко. В то время как большинство авторов рисует мрачную картину его жизни, некоторые доходят до невероятной
