Коммуникатор оживает:
- Скрытая концентрация всех флотов Республики, внезапная атака, тысячи истребителей с пилотами-камикадзе, потери до 90% личного состава…
Я сглатываю и криво улыбаюсь. Война все-таки началась, война все-таки постучалась в наш дом, прямо на пороге пустив к чертям треть всех наших сил.
- Есть ли какие-то шансы отстоять планету?
- Никаких. В течение получаса мы ожидаем начала высадки вражеского десанта, орбита заблокирована, эвакуация командного состава невозможна, на обеих базах персоналу выдают капсулы с ядом. А теперь извините, мне надо идти получать тяжелое штурмовое снаряжение для моего первого и последнего боя – голос срывается, в трубке раздается всхлип, затем щелчок, затем короткие гудки.
С очередным гудком ко мне приходит осознание случившегося. Я заперт на планете, штурмуемой десантом Полярных Псов. То, что Псы очень любят не оставлять после себя ни одного живого существа, включая тараканов – это ладно. Но вот то, что командир всех десантных сил Республики три года назад пообещал при случае лично отгрызть мне руки и ноги – это уже серьезно. Единственно возможный вариант – ехать на военную базу и драться до последней капли крови – слишком отдает приторным героизмом и готической обреченностью.
Я машинально глотаю воду и вывожу в пыли слово «ХЕР». Потом я вывожу слово «FUCK». Потом – «FUCK ME, FUCK ME, FUCK ME, FUCK!». А потом у меня пищит коммуникатор.
- День Рождения! День Рождения! – попискивает маленькая голая аниме-девочка, бегая из одного конца экрана в другой.
- День Рождения! День Рождения! Именинник – Тала Малахи. Координаты последнего места проживания: Планета X5, восточная оконечность Центрального Джунглевого Массива, широта и долгота…
Я смотрю на экран минуты две, прежде чем понимаю, что произошло. Затем я хватаю горсть пыли и рисую у себя на груди канонический крест, шепча «Спасибо тебе, Господи!». Мелькнувшая ниточка надежды слишком тонка и слишком коротка, чтобы я мог позволить себе потерять еще хоть одну минуту.
- Заводи машину! – я поднимаюсь на ноги и отряхиваю пыль с джинсов.
Урчит разогревающийся мотор, хлопают спешно закрываемые двери, я сажусь рядом с водителем и еще раз страстно крещусь. Путешествие в никуда начинается.
Глава четвертая.
- Жорж, это безумие!
- Жорж, это идиотство!
- Жорж, это безрассудство!
- Жорж, так может поступать только полный мудак!
- Жорж-жорж-жорж! – я неспешно раскуриваю сигару, оборачиваюсь назад и выпускаю дым прямо в лица Сэма и Анны. Полчаса назад они очнулись, закинулись очередной дрянью и теперь беспрерывно пилят меня за то, что мы едем в осажденный Алраз забирать мои вещи.
- Знакома ли вам магия бутиков, друзья? Знакомо ли вам почти религиозное упоение от новой вещи? Блестящий космический шелк, текущий сквозь пальцы? Едва заметное дрожание рук в примерочной? Белый свет бутиковых ламп, превращающий вас в призрака с новым свитером? Знакомы ли вам угодливые улыбки продавцов и легкая эрекция на словах «у нас новая коллекция»? Нет, нет и нет. Вы не умеете ценить красоту вещей, мои бедные стоковые друзья. Поэтому вы сейчас же закрываете ротики и вспоминаете, кто нанял водителя – я еще раз выдыхаю дымом и отворачиваюсь от них. До Алраза остается минут двадцать езды, над нами уже несколько раз с замогильным воем проносились тактические бомбардировщики Псов. Это плохо, очень плохо. Все мои надежды лишь на крепость солдат Федерации, на то, что они не дадут прорвать линию обороны, пока я забираю мой чемодан из «Джангллэнда». Да, это полное безумие, да, это на грани идиотизма, но Жорж Дунаев иначе не может. Не считая того, что ехать затем прямо в джунгли, к однокурснику, которого не видел десять лет и который, может быть, уже давным-давно умер от лихорадки или сошел с ума от болотных испарений – безумие никак не меньшее.
Мы останавливаемся у блок-поста на въезде в город. Хмурый разорский солдат целую минуту изучает мою карточку аккредитации, а затем машет рукой в сторону неба. С неба снова сыпятся метеоры, тысячи маленьких метеоров. Но это уже не обреченные корабли Федерации, это со страшной скоростью падают вниз десантные капсулы Псов. Каждую из них изнутри распирают по три кровожадных берсеркера, готовых самого господа Бога порвать в клочья ради своих капитанов. Когда большая часть из них раскроется стальными лепестками, выпуская зверей на свободу, весь город станет одним большим разделочным цехом.
Под редкие перестрелки мы несемся по центральной улице Алраза, несемся прямо к «Джунгляндии». Наконец, машина останавливается у центрального входа, я оборачиваюсь и отдаю гостиничный ключ Сэму:
- Забери мои вещи, я сейчас.
Сэм кивает и вместе с Анной вылезает из машины, я остаюсь наедине с водителем.
- Потом нам надо будет ехать в Центральный Джунглевый Массив.
- Я никуда не поеду.
- Прости? – я недоуменно поворачиваюсь к нему.
- У меня здесь дом и все такое, я не могу его бросить.
Я закатываю глаза и вздыхаю. Водитель - явный идиот (через час его вместе с домом снесет случайный выстрел ракетомета Псов), но мне совсем не хочется пускаться в объяснения:
- Тогда вылезай из машины.
- Что?!
- Вылезай из машины и дуй домой.
- Ни за что! – водила строит гримасу и вцепляется в руль.
- ВЫЛЕЗАЙ ИЗ МАШИНЫ, МУДАК! – я хватаю его за голову и со всего размаху бью лбом в рулевое колесо. А потом еще раз. И еще. И еще. И еще. Водила отключается, я обхожу машину и вытаскиваю его из двери, волоку по пыльному асфальту и прислоняю к стене «Джангллэнда». В этот же момент на соседней улице начинают гавкать пулеметы Федерации, им отвечают рычащие болтеры Псов. Военный журналист – это такое удивительное существо, которое, услышав выстрелы, бежит не от них, а к ним. И я - первоклассный военный журналист.
Включив камеру, я пробегаю мимо пары домов и заворачиваю за угол, где разместился с десяток солдат, поливающих пулями другой конец улицы. В темно-серых бронескафандрах с алыми гербами Разорской Федерации и огромными шестиствольными пулеметами, пристегнутыми прямо к механическим рукам, они производят известное впечатление. Дав несколько очередей, солдаты прекращают стрелять и замирают, видимо, неуверенные в том, остался ли кто-то живой. Устанавливается гробовая тишина, нарушаемая лишь шорохом отбитых камешков, скатывающихся с ветхих стен ветхих домов. Кто-то из федералов успевает даже усмехнуться, как тишина рвется громовым «ЗИГ ХАЙЛЬ!» и ревом боевых пил. Выжившие Полярные Псы бросаются в берсеркерскую атаку, размахивая плазменными топорами, пилами и мечами. В залитых кровью механических доспехах, покрытых тонкими свастичными узорами, с искаженными дикой яростью лицами, они несутся прямо на федералов, лишь слегка прикрывая своего
