рассказываешь?
— Да, — ответил Джон.
Герман ожидал продолжения, но его не было. Некоторое время они молча хлебали суп, затем Герман сказал:
— Кажется, я начинаю понимать, почему ты убил тех эльфов.
— И почему же? — спросил Джон.
— Ну, ты сам говоришь, что тебя утомило скитаться по Оркланду, — сказал Герман. — Кругом одни орочьи рожи, человеческого лица почти не встретишь. Как проявить себя могучему рыцарю? Да еще смерть приходит в гости… А у тебя есть артефакт, позволяющий видеть в темноте, почти как эльфы. Вот ты и решил бросить вызов пучеглазым.
— Мне Джон сказал, что он пошел на эльфов, чтобы проверить свою удачу, — сказал Майк. — Чтобы боги подали знак, что они по-прежнему благосклонны к нему.
— Понятно, — кивнул Герман. — Знаешь, Джон, я могу взять тебя с собой в Барнард, Рокки Адамсу нужны храбрые и отчаянные воины вроде тебя. Но для этого ты должен сделать два дела. Во-первых, показать свое воинское искусство. Гора эльфийских скальпов — это впечатляет, но я должен увидеть своими глазами, так ли ты хорош в бою, как о тебе говорят. А во-вторых, мне нужно знать твое прошлое.
— Это твои проблемы, не мои, — сказал Джон.
Герман немного помолчал и спросил:
— Так ты отказываешься от моего предложения?
— В такой формулировке — отказываюсь, — ответил Джон.
Герман хотел было спросить, какая формулировка соглашения устроила бы Джона, но потом подумал: «А так ли мне нужен этот полусумасшедший рыцарь?» и не стал ничего говорить, просто пожал плечами. Некоторое время они молчали.
— А кто такой Рокки Адамс? — спросила вдруг Аленький Цветочек.
— Олигарх вроде какой-то, — ответил Майк. — Сэр Герман, кто такой Рокки Адамс? Он рыцарь?
— Нет, он не рыцарь, — ответил Герман. — Но его могуществу позавидует любой рыцарь. Рокки Адамсу принадлежит половина сталелитейных заводов на острове Авалон, кроме того, он добывает уголь и нефть, тянет железную дорогу из Барнард-Сити к Лазурному Берегу, и на его средства был построен первый самолет третьей эпохи. Рокки Адамс — великий человек. Возможно, величайший из всех ныне живущих.
— А как же Самый Дорогой Господин? — удивилась Аленький Цветочек.
Герман промолчал.
— Не надо ни о чем спрашивать Германа, милая, — сказал Джон. — Он не станет тебе отвечать, потому что считает оскорбительным отвечать на вопросы низшего существа. Если очень хочешь спросить его о чем-нибудь, спроси меня, а я передам твой вопрос Герману. Герман, как там насчет Самого Дорогого Господина?
Герман некоторое время задумчиво разглядывал Джона, а затем сказал:
— Сдается мне, ты хочешь меня оскорбить.
— Настоящего человека оскорбить непросто, — заявила Аленький Цветочек. — Джон так говорил.
— Я по-другому говорил, — сказал Джон. — Но смысл близок, да. Нет, Герман, я не хочу тебя оскорблять. Но я не собираюсь менять свои привычки, чтобы случайное не задеть твое чувство собственной важности. Ты либо принимаешь меня таким, какой я есть, либо не принимаешь. А то, что ты упорно не хочешь разговаривать с моей подругой — это, извини, забавляет.
— Она тебе не подруга! — заявил Герман. — Она твоя наложница.
— Она моя подруга, — возразил Джон. — Посмотри на нее. Она добрая, умная и с хорошим характером.
Герман и Аленький Цветочек синхронно фыркнули.
— Не понимает меня никто, — вздохнул Джон. — Пойдем, милая.
Его лицо было печальным, но в глазах плясали лукавые искорки.
Джон и Аленький Цветочек встали из-за стола.
— Приятного аппетита, — сказала Аленький Цветочек.
— Мне казалось, она у тебя стройнее, — сказал Герман.
Действительно, когда полукровка сидела, она казалась более стройной. Странная у нее фигура, как будто какого-то барахла напихала под платье.
— Я люблю полных женщин, — сказал Джон. — Люблю, когда есть за что подержаться.
— Она не женщина, — сказал Герман. — Она самка.
— Для меня она женщина, — заявил Джон.
И они вышли.
— Интересные дела у тебя творятся, — сказал Герман. — Не соскучишься.
— Не то слово, — вздохнул Майк. — Меня тоже поначалу раздражало. А что я могу поделать? Сэр Джон — рыцарь, к тому же он только кажется таким хилым, захочет — пальцем перешибет.
— Наверное, страшно с ним жить, — сказал Герман. — У него с головой явно не все в порядке.
— Я уже привык, — сказал Майк и пожал плечами. — Джон правильно сказал насчет того, что это дикое место. Тут скучно. А безумный рыцарь со своей самкой — хоть какое-то развлечение. А насчет «страшно»… Страшно было, когда Брентон орал и слюной брызгал, теперь-то чего бояться… Хуже уже не будет.
— Он действительно в нее влюбился? — спросил Герман.
— Похоже на то, — ответил Майк. — Приятного аппетита, сэр Герман. Пойду проверю, как вашу комнату подготовили.
— Подожди, — сказал Герман. — Дело есть. Этот Джон — ты его в бою видел?
— Не видел, — сказал Майк. — Но я видел его меч после того, как он изрубил этих эльфов. Поверьте, сэр рыцарь, он действительно изрубил их собственным мечом.
— Понятно, — сказал Герман. — Ладно, иди.
Майк вышел. Герман поковырял ложкой на дне тарелки, и отодвинул ее в сторону. Суп остыл. Ну и бесы с ним.
Герман вышел в коридор и столкнулся с Майком.
— Я проверил вашу комнату, — сказал тот. — Вроде всё подготовили. Давайте я покажу.
— Не надо, я сам как-нибудь разберусь, — сказал Герман. — Ты лучше вот что сделай. Направь ко мне какого-нибудь орка посмышленнее, чтобы все время стоял снаружи у порога. Вдруг мне что-нибудь потребуется, где я буду слуг искать?
— Не надо никого искать! — просиял лицом Майк. — Позвольте, я вам покажу. Вот, видите колокольчик? Надо в него позвонить, и дежурный слуга сразу придет. Очень удобно.
— Ну, надо же, — сказал Герман. — А говоришь, дикие края…
Он позвонил в колокольчик, через минуту на пороге появилась толстая орчанка не первой молодости.
— Разыщи моего старшего телохранителя, — приказал Герман. — Желтая Шишка его зовут. Выполняй!
Герман проводил ее взглядом и сказал Майку:
— Экие у тебя орки жирные.
Майк пожал плечами и ничего не ответил.
— Вечером распорядись, чтобы полубосс перед крыльцом телок молодых построил, — потребовал Герман. — Оргию хочу.
Майк неожиданно смутился.
— Мне неловко об этом говорить, сэр рыцарь, — сказал он. — Но в моем стаде очень некрасивые телки, не на ком глаз остановить. Не поверите, иногда приходится наволочку на голову натягивать.
Герман расхохотался.
— Вам смешно, а меня достало уже, — сказал Майк. — Я когда с дубинкой улицы патрулировал, у
