Виктор начал соображать и действовать. Остальные окаменелости к тому времени откололись, размоловшись от жары и вина в щебенку и уныло валялись в прибрежных кустах, как необходимая, вечерняя деталь пейзажа.
Я заставил Виктора выкупаться и прийти в чувство, и сам выкупался в теплой как кисель, чистой речке.
— Пошли, — Виктор устремился, как Суворов в Альпы, на береговую кручу, — есть, это, один кандидат, Юрыч. Он это, ну того, — Виктор щелкнул себя по кадыку, — заложить любит, но мужик хороший, тихий. У него это, квартира двухкомнатная, от мамки осталась, матушка—то сама преставилась, а он живет. Его и дома—то никогда не бывает почти, все на рыбалке. Он, это, Юрыч—то, он кузнец, и его по вредности рано на пенсию это… Ну а ему фигли делать на пенсии—то это, в писят лет… Он это, с детства чудной, природу любит, дак он это, на рыбалке это, постоянно.
Так, по пути, Виктор мне рассказал нехитрую историю неведомого Юрыча, к которому он планировал меня подселить. Правда неизвестно было, как к подселению отнесется сам Юрыч, но Виктор заверил что «все будет чики—пуки». А для облегчения дипмиссии заставил купить два сифона портвейна, бутылку водки, несколько плавленых сырков и бычки в томате.
— Вот, Юрыч, знакомся, это Витек, мой братан космический и хороший парень — Представил меня Виктор.
Юрыч сидел за дворовым, для забивания «козла», столиком. Это был изрядно поддатый крепкий и мрачный дядька в обвислых трениках, шерстяной толстовке с надписью «Олимпиада 80» и кожаных тапочках.
— Юрий, — он протянул мне широкую ладонь. На двух её пальцах отсутствовало по фаланге.
— Витя, — ответил я и хотел начать разговор о съеме жилья, но ВиктОр величественным жестом остановил меня, споро разлил по пластиковым стаканчикам водку, ободрал, кое—как, фольгу с плавленого сырка и сказал: сперва за знакомство.
Мы выпили, отломили каждый по угловатому, похожему на колотый лед кусочку сырка и молча закусили. Потом закурили. ВиктОр, не спрашиваясь из моей пачки, а Юрыч с достоинством достал дешевые папиросы.
Я молчал, Юрыч тоже, а ВиктОр задумчиво вертел в руках банку с бычками в томате.
— Бля, — разочарованно произнес он, — Юрыч, не в падлу, сходи домой за открывалкой.
— А зачем, — ответствовал Юрыч, — пошоркай крышкой об асфальт, там жесть тоненькая, потом надави, да поддень ногтем.
— Точно! — Сообразил Виктор.
Через мгновение в сумерках раздался противный скрежет. Я с изумлением пялился на подобные манипуляции. Юрыч в это время рассматривал меня исподтишка, застенчиво, как переспелая гимназистка.
Облизывая с пальцев томатный сок появился Виктор.
— Ловкость рук! — Довольно заявил он. — Учитесь, сынки!
Юрыч усмехнулся и покосился на бутылку, словно стесняясь налить сам. Я стал разливать.
— Ну, между первой и второй наливай ещё одну — уже сыпал прибаутками ВиктОр, схватил свой стакан, запустил пальцы в бычки в томате, выудил рыбку и не чокаясь выпил. Юрыч и я чокнулись между собой и тоже выпили. Виктор тут же схватил бутылку, разлил её по стаканам всю, наломал сыра, буркнул что—то типа «между третьей и второй перерывчик небольшой» и осушил стаканчик до дна. Юрыч, отбросив щелчком не затушенную папиросу тоже последовал его примеру, а выпив, по—гусарски тряхнул стаканом, показывая, что в нем нет ни капли. Он стремительно косел и в этот момент заработала Викторова дипломатия.
— Юрыч, — забалаболил Виктор, выуживая у меня из пачки сигарету, а пачку пряча себе в карман, — вот Витька видишь?
— Вижу — согласился обмякающий Юрыч.
— Ты в хате один живешь?
— Один — опять согласился Юрыч.
— А пусти Витька к себе пожить?
Юрыч изумленно воззрился на меня, как будто увидел в первый раз.
— Его?
— Ну да?
— А это Витек?
— Витек.
Юрыч полез по карманам, что—то там долго искал, затягивая паузу, словно бы не хотел продолжать разговор и надеялся, что в эту паузу все о нем забудут и найдут другую тему.
— Да вы не подумайте, — начал я, — я же не бесплатно. Озвучьте цену вопроса.
— А ты мне не выкай — вдруг гордо вскинулся Юрыч — я тебе не начальник, поэл! Я кузнец, поэл, кость от кости рабочий класс и пролетариат, поэл!
— Понял, понял. Может, выпьем?
— Анналивай! — Разухабисто согласился Юрыч.
Виктор уже сдирал зубами пробку с портвейна. Мы выпили и Виктор продолжил:
— Ну так как, Юрыч.
Юрыч, мотаясь по лавке вытянул руку, поводил в сумерках пальцем, нашел им меня и сказал:
— Пусть он скажет.
— Мне пожить бы у тебя, Юрыч, сколько за угол назначишь, заплачу.
— Свсь! — выцедил из себя Юрыч.
— Чего?
— Аусвайс! — Рявкнул Юрыч, как заправский гитлеровский постовой. — Документ кажи, что ты на мой жилплощади не всякий там будешь.
Паспорт мне хотелось доставать меньше всего.
— Усы и хвост, вот мои документы…
Юрыч на секунду застыл с полуоткрытым ртом а потом расхохотался и полез, шатаясь ко мне через
