австралийских «Lifesavers»: красные шорты, желтые рубашки с красным логотипом и красно-желтые кепи. И (это существенно) доброжелательные улыбки на простоватых индокитайских физиономиях. На таком фоне автомат за плечом на ремне кажется некомбатантам просто немного неприятной спецификой «горячей точки», но никак не угрозой, при виде которой полагается впадать в истерику или шлепаться в обморок.
…Субмарины I-400L, стоящие у пирсов, вызвали у туристов некоторые опасения, но «Lifesavers» авторитетно объяснили, что эти гражданские спасательные транспорты, построенные на основе японских и манчжурских подводных авианосцев гораздо более надежны, чем надводные пассажирские суда. Очень кстати оказалось то, что широкие горизонтально-направленные люки авиа-ангара I-400L вызывали на порядок меньше инстинктивного страха, чем вертикально-направленные люки обычных субмарин. Для отправки надо было только, чтобы исчез малазийский эсминец «Хэви-Блом», который сканировал море сонаром. Германские судостроители замечательно выполнили этот проект, корабль был защищен от многих угроз, но не от низкого качества экипажа.
Yeka находился в полумиле от наибольшего островка в кластере Дунгунг, когда на горизонте справа по курсу что-то ярко полыхнуло и замерцало оранжевым. А через полминуты донесся тяжелый удар грома.
- Эти тоже раззявы, - буркнул Санта-Клаус, - проспали робота-камикадзе в борт.
- Кто? – не поняла Берилл.
- Те, кто на малазийском эсминце, нарушившем договоренность, - пояснил Гууй, - их протаранила простая пластиковая летающая торпеда, шедшая на сверхмалой высоте.
- И что теперь? – спросила она.
- Без изменений, - ответил тан-командор, - сейчас мы придем на островок, где начался процесс эвакуации. Ты уже можешь снимать видеорепортаж.
Впереди, около скупо освещенного пирса, стояла субмарина I-400L. Изящный, тускло блестящий стеклопластиком 120-метровый корпус с низкой башенкой надстройки, в которую был вписан горизонтальный цилиндр ангара, в данном случае выполняющий функции пассажирского салона. Едва Yeka причалил, Берилл, уже успевшая со своей видеокамерой вылезти на броню, перепрыгнула на настил пирса. В воздухе еще стоял изрядный запах нефтяной гари, и она чихнула раза четыре, прежде чем сказать:
- Hi! Я Берилл Коллинз из «Sidney WIN Television»! Как тут дела?
- Здравствуйте, - смуглый невысокий жилистый молодой мужчина индокитайской внешности, одетый в желто-красную униформу улыбаясь, подошел к ней и вежливо поклонившись, протянул руку, - Кхеу Саон, линейный командир.
- Линейный командир чего? – спросила она, пожимая его ладонь и одновременно окидывая взглядом длинную вереницу усталых пестро одетых людей с чемоданами, сумками и рюкзаками, перемещающихся в направлении ангара подлодки.
- Линейный командир спецназа РККА, - шепотом уточнил он, - Но, пожалуйста, не говорите об этом громко. Из-за буржуазной пропаганды, у людей из западных стран сформировалось неправильное отношение к нам.
- ОК, - она кивнула, - А можно я поговорю с туристами?
- Да, конечно, - он кивнул, - Только не долго. Скоро подлодка выходит в море.
Она кивнула и сходу выбрала перспективных собеседников, молодую пару лет 25 - 30, англосаксонской внешности, и довольно спортивного типа.
- Здравствуйте! Я Берилл Коллинз…
- Да, мы услышали, - быстро отреагировал парень, - Я Дэмис Эпплруд, а это Рэннон.
- Я жена этого афериста, - включилась та, - Мы из Анкориджа, штат Аляска.
- Я не аферист, - возразил он, - Откуда я мог знать?
- Блин! Дэмис, без обид, но я тебе сказала сразу: не хрен ехать к исламистам! Знаешь, Берилл, я серьезно отношусь к религии, я считаю, что у каждой религии есть эгрегор, а Дэмису религия по фиг, и он всегда стебется… Дэмис, скажи: я предупреждала, что у ислама хреновый эгрегор?
- Но ребята же ездили в прошлый сезон, и все было ОК, - снова возразил Дэмис.
- Блин! – возмутилась Рэннон, - ты всегда с этим своим скептицизмом найдешь увертку!
- Ладно, ты была права, а я облажался. Идет?
- Ты милый, - сообщила она и чмокнула его в щеку, - Так вот, Берилл, эти исламские армейские уроды заявили, что мы тут в карантине по подозрению на свиной грипп.
- А куда исчезли эти армейские? - спросила Берилл.
- Видимо, они удрали, - предположил Дэмис, - когда приехали вооруженные lifesavers.
- Вот что! - произнес стоявший рядом коренастый краснолицый мужчина в ковбойской шляпе, джинсах и клетчатой рубашке, - Я из Копенгагена. Первое, что я сделаю, когда вернусь домой: соберу наш рыболовно-охотничий клуб, и наш профсоюз, и мы снесем мечети в нашем городе, одну за другой, все до последнего камешка!
- А я из Бильбао, - сообщил другой мужчина, чем-то неуловимо похожий, – Я тебя поддерживаю. У нас, правда, расплодились всякие борцы за права макак, но у меня в чулане есть отличное помповое ружье 12-го калибра и куча патронов с картечью.
- Генрих, не заводись! - сказала стоящая рядом с ним женщина, дергая его за рукав.
- Я еще не завелся, - ответил он, ласково похлопав ее по попе, - Вот приедем домой…
В стороне от пирса, под красивой группой пальм, стояли полтора десятка малайцев. Местный персонал… Берилл почувствовала, что этих людей ей точно жалко.
Тем временем, на островках северного кластера Ланг-Реданг бойцы РККА, отправив в эвакуацию 500 туристов вместе с отрядом сопровождения, разворачивали бразильские мобильные системы залпового огня «Astros», оставшиеся после покойных гвардейцев. Теперь ракеты были наведены не на восток и северо- восток (в море), а на юг и северо-запад, на столицы султанатов Терегану и Келантан. Обе столицы попадали в радиус 30 миль. Около полуночи, первый ракетный залп накрыл оба аэропорта… Линейный командир Даом Вад отрапортовал коменданту Кхеолонга, Лон Бусану об успешном достижении целей, и тот приказал ракетной батарее на Пуло-Ваи в Сиамском заливе возобновить обстрел - уже не по морским нефтегазовым платформам, а по берегу, лишившемуся авиабазы сил ПВО и теперь практически беззащитному.
Реплики крылатых «Фау-1» образца 1942 года стартовали, но до их подлета к целям оставалось еще примерно 40 минут. В этот интервал времени предстояло уложиться множеству событий. Сейчас ход был за австралийским корветом «Индевер» и тремя ракетными катерами первого удара, подошедшими для его поддержки. И капитану Олдсмиту было тошно от того, что предстояло сделать. Технически, все просто, как молоток. Цели известны: два патрульных корабля Теренгану прямо по курсу, еще два таких же - в полста милях к югу, на рубеже островов Дунгунг, и три вспомогательных корабля в том же южном районе (они ведут поисково-спасательные работы на месте загадочной гибели эсминца «Хэви-Блом»). Суммарная огневая мощь австралийского корвета и трех катеров превосходит силы противника в 40 раз. Это расстрел кораблей с экипажами. И надо отдать приказ, потому что десантные летающие лодки «Hercules» вылетели с базы Кокос. У кластера Ланг-Реданг они не должны попасть под удар ПВО противника. Сухопутную ПВО уничтожат комми, а морская - это задача Олдсмита…
Судовой врач Кэтлин Финчли тихо подошла к капитану, курившему в открытой части командного мостика, у леера, и положила ладонь ему на плечо.
- Угрызаешься совестью, Джед?
- Что-то вроде того, - проворчал он, - Если бы эти чертовы исламисты по-настоящему обстреляли тот дурацкий корабль «Красного креста» на юге, то мне было бы проще.
- Давай, я позвоню Пак Ену? – предложила она.
- И что? – спросил Олдсмит, - Ен объяснит мне, что убивать исламистов можно, как он выражается, не ухудшая свою личную карму? Я хорошо видел, как с его мини-фрегата запустили робота-камикадзе. И малазийский эсминец с экипажем полтораста человек разнесло в клочья…
- Ты считаешь, что Ен поступил аморально? – перебила Финчли.
- Нет, Кэт. У Ена свои резоны. Он обещал Ним Гоку прикрывать красных парней…
- …И туристов, - снова перебила она.
