(политической полицией ООН), и тут возникает странный расклад «криминалистический» Интерпол vs «политический» Интерпол-2. Некоторые эксперты уверены: трон Монако разыгрывается в шпионской комбинации Интерпола-2, и принц Герберт погиб не случайно. Оставайтесь на нашей волне.
Либби Портленд повернулась к Рене-Гюи де Паларе.
— Рене, что это за письмо? Ты ведь его не составлял, я права?
— Ты права, прекрасная моя, — он грустно улыбнулся, — я это не составлял. Я никогда не пишу в таком безобразном стиле, не говоря уже о содержании. Но кто мне поверит?
— Я тебе верю.
— Мы здесь все тебе верим, — добавил Джейкоб Эвендж и обвел взглядом небольшую компанию за столом, — я правильно говорю, друзья? Мы все верим Рене, так?
— Да, — лаконично ответил Аллан Ван-Вирт, а Олеа просто кивнула.
— Вы порядочный человек, сэр, – добавил капитан Ном-Онг, — а это главное.
Банни Эвендж щелкнула пальцами в воздухе:
— Я тебе тоже верю, железно. А из-за чего такая драка? Принц Монако, это так круто?
— Даже не знаю, как точно ответить, — сказал граф, — видишь ли, по конституции, власть принца не ограничена. Выборные органы являются по сути, лишь совещательными.
— Значит, абсолютная монархия, да? — спросила Либби.
— Да, милая, — граф де Паларе кивнул, — Мы последняя абсолютная монархия в Европе.
— Рене, — произнес Джейкоб, — если так, то, по-моему, тебе есть, за что драться.
— Коб, ты удивишься, но я даже не задумывался о борьбе за трон. Зачем мне это?
— Но, — заметила Олеа, — кто-то играет твоей фигурой, чтобы превратить тебя в принца-протектора. Видимо, выбран и тот киндер принца Герберта, который для этого нужен.
— Но я же сказал: я не хочу драться за трон!
— Судя по прессе, — ответил ему Аллан, — даже вопрос так не стоит: драться или нет.
— Да, увы, вероятно ты прав, — со вздохом, согласился граф, — какие у нас варианты?
— Надо идти на Мергуи, к пиратам, — твердо сказал Ном-Онг, — я там знаю кое-кого.
Рене-Гюи де Паларе отрицательно покачал головой.
— Я вам очень благодарен, кэп, но это не выход. Пираты – люди своеобразные. Вы не можете точно знать, что у них на уме. Вы все подвергнетесь риску из-за меня одного.
— Люди, которых я знаю, надежны, — возразил капитан, — и другого выхода нет, сэр.
— Другой выход есть, — ответил граф, — тот спасательный швертбот, что на корме.
— Рене, это безумие! – воскликнула Бонни Эвендж, — трехметровая скорлупка...
— Там есть парус, — перебил он, — вы отдадите мне сто литров воды, и три ящика сухих пищевых смесей. Мне этого хватит на целую вечность, а вы пойдете в Пхукет.
— Я тебя не оставлю! – заявила Либби, — если так, то делим вечность пополам.
— Нет, прекрасная моя, это слишком рискованно. Я не хочу, чтобы с тобой что-то...
— Вы оба спятили! – перебил Джейкоб, — пошли лучше к пиратам. Они нас не съедят.
— Не съедят, — согласился де Паларе, — но кто поручится, что они меня не продадут? Я полагаю, наш уважаемый кэп не верит в эту возможность, но пираты есть пираты.
— Стоп, друзья, стоп, — вмешалась Олеа Ван-Вирт, — давайте все обсудим спокойно.
2. Маленькая гималайская принцесса.
Кхумбу, западный Непал.
Католический сиротский приют.
Сестра-хозяйка ворвалась в комнату падре-попечителя, находясь в таком возбужденном состоянии, что падре Иларио подумал, не напали ли буддистские экстремисты (здесь в прошлом часто случались подобные вещи, хотя нынешний падре уже этого не застал).
— Спокойно, спокойно, сестра Августина, — он говорил тихо и ласково, подняв обе руки в успокаивающем жесте, — что бы ни случилось, надо вести себя спокойно.
— Да, падре Иларио. Я стараюсь. Но... Но... — 40-летняя женщина запнулась, — я даже не понимаю, радоваться или беспокоиться.
— Это зависит от того, — мягко сказал он, — что именно случилось.
— Родственники крошки Элен нашлись! – выпалила сестра-хозяйка.
— Это же очень хорошо, — заметил Иларио.
— Да, наверное, это хорошо, — согласилась она, — Но... Но... Эти родственники какие-то странные. У них документы из какой-то спецслужбы и, по-моему, они вооружены.
— Вот как? А что же Иоганн, наш охранник?
— Они попросили нашу охрану не беспокоиться. И улыбались. Это немного страшно.
— Страшно? А ты позвонила в полицию?
— Нет, я хотела, но... Но... Они сказали, что не надо. И... и... я побоялась спорить.
— Если они вооружены, лучше с ними не ссориться, — согласился падре-попечитель, — я думаю, сестра Августина, ты поступила правильно. А где они сейчас?
— Они во дворе, играют с крошкой Элен. Ждут вас, падре.
— Хорошо, — сказал он, вставая из-за стола, — пойдем.
«Родственников» оказалась двое. Смуглый мужчина возможно мексиканец, и молодая симпатичная женщина, черная мулатка, у которой на руках сейчас сидела двухлетняя крошка Элен, девочка, привезенная полицией в приют год назад. Эти двое явно были профессиональными военными, но вели себя так спокойно, что ни дети, ни работники приюта не чувствовали никакой угрозы. Лишь приютский охранник выглядел слегка взъерошенным – видимо, понимал, что спокойствие «гостей» опирается на четкое представление о том, как надо обращаться с оружием. Не составляло никакого труда догадаться, что в длинных матерчатых чехлах, закрепленных на перевязи, на боку у каждого из «гостей», находится именно оружие – скорее всего, короткие автоматы.
Иларио собрался было как-то привлечь к себе внимание, но этого не потребовалось. «Мексиканец» стремительным шагом подошел к нему.
— Жоан де Маракайбо, майор спецотряда Эскадрона Охраны Короны Монако. Я прошу прощения, уважаемый падре Иларио, что мы прибыли, не уведомив заранее, но наши обстоятельства таковы, что требовались экстренные меры.
— А... Так сказать... Э... — произнес падре, — А... Какие-либо документы... Извините...
— Разумеется! – майор Маракайбо выхватил из внутреннего кармана своей полувоенной камуфляжной куртки лист плотной глянцевой бумаги с ярким гербом вверху, коротким готическим текстом в центре, и лиловой печатью внизу, и протянул падре-попечителю.
Коронное военное распоряжение
Граф Рене-Гюи де Паларе, коронный маршал, приказывает майору — виконту Жоану де Маракайбо, ехать в приют св. Себастьяна в Кхумбу, что в Непале, и доставить оттуда в нашу временную ставку на остров Пхукет принцессу Элен Гримо-Алдо де Бое, дочь и наследницу безвременно ушедшего от нас Герберта Гримо-Алдо де Бое, сеньора Реми, принца Монако. Добрых отцов, опекавших Ее Светлость, надлежит поблагодарить, и передать им на нужды святой обители тысячу золотых ломбардских соверенов».
