— О том, по которому и вы приехали, коллега. Ситуация с неким графом-маршалом.
— С неким графом-маршалом и с неким лейтенантом вашей службы, мистер Штомек.
— А-а, — шеф Интерпола-2 кивнул, – да, Клаус спас этих болванов-оперативников.
— Спас? – переспросил Ребюф.
Шеф Интерпола-2 сделал глоточек кофе и снова кивнул.
— Да. Если бы Клаус не перехватил управление, то овамбские коммандос убили бы их с легкостью и без предупреждения. Кстати, коллега, вы уже выяснили, какой недоумок принял сенатора Нге Динко за ожившего Хубо Лерадо?
— Я не выяснял, — старший офицер «Сюртэ» выразительно махнул рукой, — и не намерен тратить на это время. Наша проблема, как вы сами сказали, это граф с его амбициями.
— А по моему... — Штомек сделал паузу, чтобы глотнуть еще кофе, — ...Граф это только верхушка айсберга, а проблема гораздо глубже. Но, это ваше дело, и я не встреваю.
— Вот как? А что ваше дело, если уж об этом зашла речь?
— Меня, коллега, интересует кое-кто из спутников графа. Они очень необычные люди.
— О! Значит, вы ждете здесь не самого графа, а его спутников?
— В общем, да. А с графом я бы познакомился просто из любопытства. Вы знаете, меня давно занимает вопрос: как формируются исторические личности вроде Аттилы.
— Того, который был вождем гуннов? – уточнил Ребюф.
— Да, в середине пятого века.
— Мм... При чем тут граф Рене-Гюи де Паларе?
— Я вижу некоторую аналогию их фортуны, — ответил шеф Интерпола-2, и начал весьма занимательно, хотя и многословно излагать свои взгляды на роль личности в истории.
На протяжении следующего часа старший офицер «Сюртэ» несколько раз попытался вернуть разговор к графу Паларе, но шеф Интерпола-2 снова уводил его в абстрактные рассуждения. А затем, на ноутбук Ребюфа посыпались оперативные рапорты.
* «Honda» завершил полет в северной Ботсване (На границе Каприви-Намибии).
* «Sino» приземлился для дозаправки в Эфиопии, стоит на аэродроме в Аддис-Абебе.
* «OMAC» продолжает полет и сейчас находится над северо-восточным Конго.
Офицер «Сюртэ» задумчиво пощелкал ногтем по экрану. «Honda» повел себя вполне предсказуемо, но теперь надо отслеживать возможные рейсы на Сицилию из северной Ботсваны и из Каприви-Намибии. «Sino» не имел дополнительного бака, и версия о беспосадочном перелете с Мадагаскара на Палермо вычеркнута, но надо отслеживать рейсы на Сицилию из Эфиопии. «OMAC» пока никуда не долетел, но когда он где-то сядет, то может возникнуть еще одно ветвление возможных рейсов...
Необходимо было срочно получить еще какие-то данные, иначе лавина вариантов окажется такова, что их невозможно станет отследить. Ребюф, извинившись перед Штомеком, отошел к стойке бара, где был маскирующий шум музыки, и принялся тормошить «информированные контактные фигуры» в Ботсване и Эфиопии. Это не принесло плодов в Ботсване, но в Аддис-Абебе удалось переключиться на офицера службы безопасности аэропорта. «Sino» к тому моменту уже успел взлететь и теперь двигался дальше на северо-запад, но эфиопский офицер запомнил: во время стоянки пассажиры выходили из самолета, размять ноги, и среди них была одна пара молодых европейцев, похожих на Рене-Гюи Паларе и Либби Портленд, но без младенца. Хотя, маленькая Элен вполне могла оставаться на борту самолета.
Тем временем, пришли три новых рапорта, и число подозрительных ЛА выросло.
* «OMAC» приземлился в зоне Баминги, в северном регионе Центрально-Африканской Республики, контролируемом сепаратистами Ог-Ндэле, и пока находится там.
* Любительский самолет схемы «утка» вылетел из Каприви (Намибия) на запад.
* Любительский самолет схемы «утка» (еще один) вылетел из Каприви на север.
Ребюф снова стал тормошить «контактные фигуры» в Ботсване, и через них вышел на хозяев самолета «Honda»: авиакомпанию «Straus-Aero» (Ботсвана, Габороне). Далее, он выяснил, что пассажирами были шестеро европейцев, из них две женщины. Летели все пассажиры из Пхукета, или состав менялся на Мальдивах и на Мадагаскаре — никто не помнил. Младенца с пассажирами, кажется, не было. Мог ли Паларе оставить принцессу Элен на Мадагаскаре? По логике, получалось, что это маловероятно, но не исключено.
На рассвете появились еще пять рапортов, и добавился еще один наблюдаемый ЛА.
* «OMAC» вылетел из Ог-Ндэле на север, пересек Чад, и сейчас где-то над Ливией. По данным диспетчеров, он направляется в Грецию на ярмарку Федерации Авиаспорта.
* «Sino» запросил посадку на Сицилии, но не в Палермо, а в Катания.
* Первая любительская «утка» завершила полет в Скеко-Таун (Намиб-Овамбо).
* Вторая любительская «утка» ушла на сверхмалую высоту и пропала с радаров.
* Белая пара с ребенком 3 часа назад вылетела рейсом Габороне (Ботсвана) — Ницца.
Вытащив простой бумажный блокнот, Ребюф начал рисовать дерево вариантов. Пара, севшая на рейс Габороне — Ницца, скорее всего, попала в рапорт случайно, хотя, такой дерзкий вариант прорыва нельзя полностью сбросить со счетов. Любительская «утка», летящая на север, и профессиональным маневром уходящая от наблюдения, это очень подозрительно. Еще более подозрителен «Sino», хотя, неужели они рассчитывают, что второй крупный аэропорт Сицилии не контролируется? Вопрос... Остается «OMAC», летящий на ярмарку в Грецию. Допустим, он приземлится на Итаке, где проходит эта ярмарка. Кто помешает ему потом перелететь на запад, на ту же Сицилию?... И, надо выяснить, куда исчезла вторая «утка». Не случайно же она уходила от слежки. Такой любительский самолет может приземлиться хоть на парковую аллею в каком-нибудь поместье сицилийского мафиози. И — привет. Проворонили целевую фигуру... Ребюф посмотрел на часы и убрал в карман блокнот и авторучку.
Герр Штомек допил десятую чашечку кофе и поинтересовался:
— Коллега, вы собираетесь ехать в Катанию?
— Да. А вы тоже получаете данные о перемещениях подозрительных самолетов?
— Нет, просто, у меня иногда срабатывает интуиция. Мы можем поехать вместе. Вы же, наверное, не хотите оказаться в Катании в обществе баранов из итальянского филиала Интерпола, которых вам дали здесь в качестве опытных оперативных работников.
— Почему вы думаете, что я этого не хочу? – спросил Ребюф.
— Просто логика, коллега. Ведь ясно, что они упустят графа, и устроят скандал.
— А почему вам это ясно, мистер Штомек?
— Опять же, интуиция, — ответил шеф Интерпола-2 и обаятельно улыбнулся.
Несколько позже. Греция. Остров Итака.
Морской ветер шелестел листьями деревьев, ветви которых переплелись, образовав сетчатую кровлю над старым столом из почерневшего дерева. Хозяин этого сада и полсотни гектаров окрестной территории, колоритный бородатый субъект по имени Стефос Антонис, разлил по рюмочкам анисовую водку «оузо», и сказал:
— Edo?
— Edo! – откликнулась Тали Варао, и выпила залпом, – Ух! Отличный ром!
— Это не ром! — возмутился грек, — Это гораздо древнее! Эту оузо пили еще во времена Лаэрта, папы Одиссея. Вы у себя на Карибах про такого слышали?
— Edo! — девушка-пилот кивнула, — мы, дядя Стефос, не такие серые, как тебе кажется.
— Edo... — произнес он, задумавшись над степенью достоверностью этого заявления.
— Слушай, Тали, — мягко сказал лейтенант Клаус Мидгем, — ты не напрасно ли это...
— Рюмка двадцать миллилитров, — перебила она, — снимает психическую усталость. А больше нежелательно, поэтому, если бы мне налили кофе с шоколадом...
— Jan! – крикнул Стефос, — Gynaika pilotos thelei kafe me sokolata! Poli megalo!
— Tora edo! – лаконично отозвался откуда-то из дома Ян, племянник Стефоса.
