строительство пирамиды. Ведь и функции производства, товарообмена, материальных займов и резервов, и функции социальной сферы, довольно просты для современной информатики. Они не требуют огромной регулирующей надстройки. Как показала практика Агренды, в обществе, отказавшемся от пирамиды, растет реальное благополучие, причем растет очень быстрыми темпами.
Доктор Ван-Вирт на пару секунд задумался, и добавил.
— Я снова обращусь к аналогии. Представим, что рядом с городком – стройплощадкой пирамиды появился городок с похожим хозяйством, жители которого не участвуют в строительстве пирамиды. Разумеется, они окажутся намного благополучнее, и жрецам срочно придется что-то делать, пока их подконтрольные горожане не уловили смысл.
— Значит, так и так, война на уничтожение? – спросил Хэм, — или они нас, или мы их?
— Война бывает разная, — ответил канадец, — По версии Юла Фоске, группа маленьких продвинутых стран может свести для себя к минимуму человеческие потери в войне, приняв неизбежность разрушения на той территории, которая попала под удар.
— Так произошло с Агрендой, — пробурчал лейтенант.
— Да. Так произошло с Агрендой. Группа маленьких стран не смогла бы защитить ваш остров, даже потратив на это все ресурсы. Но, на фоне войны, удалось несколько раз ударить в точки неустойчивости пирамиды, и она ощутимо зашаталась. В ней пошли внутренние взрывные процессы. Одни жрецы Первого мира вцепились в горло другим, затем испугались, но было уже поздно, и им всем стало не до Агренды.
— Значит, дело, все же, идет к войне, только уже к большой, — констатировал Хэм.
— Не обязательно, — возразил Ван-Вирт, — это может быть новый глобальный кризис, не приводящий к «горячей войне». Но, Юл Фоске и компания в это не углублялись. Они решали задачу принуждения... Гм... Матрицы к тому, чтобы она забыла Агренду.
Лейтенант Хэм поднял руку и растопырил пальцы в виде «V» — victory.
— Ага! Я же говорил: Матрица, это правильная картина того, что там в Первом мире.
— Да нет же, — снова не согласился канадец, — дело вовсе не в какой-то «матрице», а в обыкновенной смене ведущих технологий. Вспомним политэкономию: социальные процессы определяются состоянием и трендом изменений производительных сил...
— Милый, — мягко произнесла Олеа Ван-Вирт, — вот эту лекцию ты собирался выдать на острове Майя, на брифинге с прессой около мемориала Ивора Тюра.
— Моя жена, — сообщил Аллан, — Лучше меня знает, что и когда я собираюсь делать.
Олеа утвердительно кивнула и пояснила.
— Ну, разумеется! Должен же хоть кто-то это знать, если ты в этом запутываешься. И, между прочим, Хэм обещал рассказать о своем прозвище. Хэм, я ведь права?
— Да, — подтвердил пилот, — там была проблема: австралийский контингент на острове Шуазель, с востока, через пролив полста км от южного берега острова Буга. Все наши городки под прицелом их батареи залпового огня HIMARS. Когда они включали эту музыку, то кто не успел — земля пухом. А как выбить батарею? У них ПВО, все дела. И тогда, я вспомнил про летучих мышей. Я ими занимался на ферме, на Агренде.
— Вы занимались летучими мышами на ферме? – удивилась Олеа.
— Да. Вампирами. У них очень ценная слюна. Тогда этот бизнес как раз хорошо пошел. Короче, когда я прилетел в Буга-Бука, то заметил, что летучие мыши на Соломоновых островах водятся. Их не так много, как у нас, на Антильских островах, но есть всякие интересные породы, которых у нас нет. Например, квалонг, это вроде летучей лисицы. Ребята даже смеялись, что я в свободное время вожусь с этими зверушками, будто это кошки или собаки. А потом кто-то нашел в Интернете, что Фонд Гржимека собирается помочь Берлинскому и Франкфуртскому зоопаркам на предмет летучих мышей, и там перечень видов. Упс! Есть здешние зверушки. Ну, дальше стратегия понятна!
— Стратегия? – переспросил Аллан.
Пилот провел над головой правой ладонью и пояснил:
— В смысле, прикрытие. Мы списались с этим Фондом Гржимека, как будто мы здесь фермеры, и знаем все про тех летучек мышек. Мы им прислали видео-клипы с моими знакомыми зверушками, все по-честному. И предложили им помочь грамотно ловить летучих мышек и лисичек на Шуазеле. Ничего такого, верно? Через три недели – упс. Экспедиция. Все официально. Австралийцы нам даже улыбались. Бумаги у нас были в полном порядке. Мы, конечно, помогли германским ученым-зоологам со снабжением. Привезли, понемногу, все, что надо. Экспедиция работала больше, по ночам, квалонг –ночная зверушка. Австралийцы привыкли и к нашим ночным похождениям, и к тем ящикам, которые мы возим. А мы, подготовились, и врезали по ним из 8-дюймовых минометов. И все. Allez. Вот что значит: нет контрразведки в оперативном тылу.
— О, черт... — пробормотала Олеа, — и что дальше?
— Ну, так, – лейтенант подвигал плечами, — обыкновенно. Прилетел туда австралийский спецотряд, и забрал, что осталось. Военные полицаи поспрашивали, кто что видел или слышал. А никто ничего не видел и не слышал. Зоологи из Фонда Гржимека ничего не заметили. Мы, конечно, ахали – охали. Партизанская война страшная штука. А потом обстановка успокоилась. Мы отловили всех летучих мышек, каких надо, и отправили в Германию. Они там прижились, это можно посмотреть по web-online. А меня с тех пор прозвали Крысоловом из Хамельна, как в древней германской сказке. Такие дела...
— И как там теперь отношения с австралийцами? – спросил Аллан после паузы.
— Ребята говорят: более-менее нормально. Та история поросла ромашками, и как-то все решили, что лучше договариваться без войны. А я перешел в резерв. Меня кэп убедил. Ситуация: я три года воюю. Соломоновы острова. Багамы. Суринам. Африка. Бирма. Ни дома, ни семьи, ни хрена вообще. Кэп сказал: начинай жить. Вот, я и улетел из Пхукета с вами и командой дока Фоске. А на подлете к острову Майя, я позвоню классной девчонке. Мы договорились по сети, что встретимся там, на аэродроме, и вместе метнемся домой.
— Домой? – переспросил Аллан.
— Да. Домой, на Агренду.
Снова повисла пауза, и только через минуту Олеа нарушила молчание.
— Хэм, а как сейчас там, на Агренде?
— Ну, говорят, модерновое производство там, в ближайшие годы не покатит, а ферма – нормально. Ребята с Соломоновых островов обещали мне забросить рассаду фруктов, которых в Карибском регионе нет и, слушайте! Летучих мышек, которые опыляют эти фруктовые посадки. Вы в курсе, что летучие мыши, те же летучие лисицы, например, питаются фруктами, но еще опыляют цветы, и поедают лишних червячков? Без таких летучих мышек эти фруктовые посадки не развиваются. Симбиоз, как говорят зоологи. Вообще, я серьезно займусь летучими мышами. Любопытные зверушки. Про слюну я говорил, но есть еще много чего. У них продвинутый эхолот, у них техника полета...
— Вы хотите серьезно заняться бионикой? — предположил Аллан Ван-Вирт.
— Так точно, док. Именно бионикой. Надо будет подучиться. Я это решу параллельно с домом и семьей, без фанатизма. Я считаю, кэп правильно сказал: надо начинать жить.
7. Матричная технология: Агренда забыта.
Через три дня. Намиб-Овамбо.
Крайний север Берега Скелетов.
В безветренную погоду океанский пляж около Скеко-Таун, это отличное место для барбекю. Песчаные дюны в такую погоду ведут себя доброжелательно и не пытаются приправить тонкой охристо-силикатной пылью содержимое чашек и тарелок. Так что, правильно установленная спиртовка и металлическая
