— Уже восемь! Надо ехать домой. Сейчас бабушка приведет Катюху, будем купаться и спать ложиться. Завтра же на работу. Подвезешь меня до дому?
— Конечно, — брюнетка тоже встала со своего места. Вопрос, который так и не прозвучал, она решила пока отложить.
Женщины покинули кафе, их стройные фигуры затерялись среди людей и машин на соседней улочке, где была разрешена парковка.
Глава 7. Ловушка для бородавчатого
Паше хотелось лишь покоя, но уже на следующее утро его можно было встретить на улице, чисто выбритого и вполне прилично одетого. Он направлялся к остановке автобуса, который должен был доставить его в травматологическое отделение первой городской больницы. Оттуда Павел и вышел через пару часов. Сведения, раздобытые в беседе с Алексеем Звонаревым, Паша осмысливал и так и эдак, но вывод каждый раз совпадал: его хотят кинуть.
Звонарев согласился поговорить с Пашей, только когда рыжий алкаш сказал ему о просьбе Ежевики помочь с поиском пропавших денег. Он только уточнил, на какую сумму рассчитывает частный детектив в случае удачного расследования и предупредил: если денег Паша не найдет — Звонарев платить ему не будет, несмотря на все обещания его щедрой жены.
— Ладно вам, — Павел миролюбиво подмигнул, удивляясь про себя, что же связало его подругу детства с этим бородавчатым? Чем дольше он рассматривал толстое тело под больничным одеялом, грубое лицо, все в каких-то наростах и с выражением «Я самый умный!», тем больше Звонарев ему не нравился. Тем не менее, Седов извлек из недр своей души лежалую хитрость и ответил: — Деньги мне позарез нужны, сами понимаете. Так что я уж расстараюсь! Буду бегать как борзая о шести ногах!
Звонарев немного смягчился:
— Да уж, тут надо побегать. Деньги приличные, а милиция и не чешется…
— Но вам придется мне всю правду выложить, — предупредил Паша, деловито доставая из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку. Это был специально подготовленный аксессуар, призванный придать действиям пропитого сыщика ощущение профессионализма. — Не бойтесь, я вашей жене ничего рассказывать не буду. Ну, — Паша сально ухмыльнулся, — про ту блондинку!
Весь в гипсах и бинтах, Звонарев заметно подпрыгнул на кровати.
— Откуда знаешь? Вичка растрепала?
— Опишите ее! — Паша настолько резко изменил тон, что Звонарев невольно подчинился.
— Она ростом с меня, — Седов прикинул про себя, на сколько потянет Звонарев, если его поставить вертикально, — она… глаза карие или серые, волосы светлые…
— …или темные! — не удержался Паша. — Поточнее надо бы описывать. Как ее зовут? Особые приметы: родинки, шрамы, татуировки?
— Вероника. — Быстро сказал Звонарев, помолчал с минуту и добавил: — Да, и еще: большая родинка под левой лопаткой. Просто уродище какое-то!
Палец Седова неторопливо растирал морщинку на переносице. Он и сам помнил эту родинку. Собственно, это было просто небольшое родимое пятно, словно отпечаток чьего-то пальца. Ничего уродливого Паша не заметил. Он лишь немного брезгливо удивился, что такой лягушкообразный тип, как этот Звонарев называет родинку красивой женщины «уродищем».
— Ладно, с приметами мы разобрались. Теперь с отношениями порешаем. Вы с этой Вероникой давно знакомы?
— С месяц, наверное, — пожал плечами Звонарев. Он этак свысока, как принц-лягушка, глянул на сыщика и сообщил: — Я ее в «Постоялом дворе» снял. Она все анекдоты про девочку травила!
— Она проститутка?
— Зачем мне проститутки? — хмыкнул муж подруги детства. — Еще деньги платить! Я принципиально на баб деньги не трачу. Всегда можно найти веселую девочку без сутенера — обслужит по полной программе.
Звонарев будто и позабыл, что влип по самое не хочу именно из-за такой вот бесплатной и веселой девочки.
— Так, а дальше что было?
— А дальше… — Звонарев самодовольно хмыкнул: — привязалась она ко мне, как банный лист! Я уже отделаться хотел, а она все звонит мне на мобильный, все встречи назначает. Я бы отшил ее, конечно, пока Вика не прознала, но в постели эта бабенка!..
Лягушкообразный закатил глаза, демонстрируя высшую степень наслаждения: дескать, такого тебе, рыжий, и не снилось! И если бы рыжему и не снилось — его бы здесь не было.
— А после что? — прервал бесцеремонный Пашка эротические грезы Звонарева.
— Да то, — вернулся на землю сладострастник. — Она звонила, я ее имел!
— А деньги?
Перемена темы от секса к деньгам дался Звонареву легко и естественно.
— А! Деньги! — воскликнул он, будто увидел лучших своих друзей. — Вы про те, что в моей тачке были? Так это их Вероника и дала мне. Там, вроде бы, двести пятьдесят тысяч баксов было. Конечно, сумма так себе! Я и побольше в жизни зарабатывал! — хорохорился толстяк.
«Если для тебя двести пятьдесят штук «так себе», так чего же ты последние штаны на базар тащишь? И от бизнеса отказался и квартиру продал!» — ехидно подумал Паша. Впрочем, все это эмоции, а сейчас время информацию добывать. Поэтому Седов убрал с рыжей рожи растекающуюся ухмылочку и направил беседу в нужное русло:
— Зачем вам Вероника дала эти деньги?
— Просто на хранение. Я же известный человек, предприниматель. У меня репутация, связи. Она сказала, что ее брат продал кирпичный заводик где-то в Лугановске и переехал сюда. Там его рэкет достал. Банкам он принципиально не доверяет. Его, вроде, кинули пару раз и теперь он боится. Пока что нет у него оборудованного сейфа, а дома держать такой капитал страшно. Щас же время какое? Ужас! Вот и попросила Вероника бабки спрятать до поры до времени, пока брат не подыщет, куда вложить эти деньги. Я и согласился к себе в офис, в сейф положить. Офис и бухгалтерия у меня не в мебельном цехе, а в новом здании, на Жукова. Туда я их и повез.
— А почему вы везли сами все деньги? Почему не было охраны? Почему брат Вероники с вами не поехал?
— Охрану я себе не держу, — с гордостью сообщил Звонарев. — Я и сам если угощу по рылу — мало не будет! Олежка спешил в больницу к сыну. Ему операцию аппендицита делали. Я взял деньги его и поехал в офис, в сейф класть.
Вряд ли он темнил. Такие люди, самодовольные до последней степени, часто не замечают, как ситуация выходит из под контроля и оборачивается открытой угрозой. Звонарев даже думать не стал на тему безопасности и подстраховки.
— Так, — кивнул Седов, подтверждая собственные выводы, и задал давно тревоживший его вопрос: — А вам не показалось, что вас просто подставили?
От возмущения подобным предположением глаза Звонарева вылезли из орбит.
— Меня? — Щеки толстяка мелко затряслись от гнева. — Это меня-то подставили? Да я за свою жизнь тысячу подстав на чистую воду вывел! Кто только не угрожал мне! Мужики с пистолетами меня на бабки трясли, а я им показал кто здесь крутой! Все удирали, хвосты позадирав! Ты что, совсем охренел: такое про меня несешь?!
Он еще злился, пыхтел, тужился выразить свое негодование и презрение, начиная безмерно надоедать Седову, вызывая тягучую алкоголическую жажду, скуку и желание бросить все на хрен и смыться
