– Да никакой я не известный! – раздраженно махнул он рукой. – Все это пишется, чтобы люди книги покупали. Пять лет назад, когда дед велел мне уехать…
У меня вдруг возникло чувство ужаса, как на американских горках, – вдруг именно сейчас Илья заговорит о том, чего я так боялась? Но нет, он продолжал рассказывать историю своей необычной карьеры:
– …Я решил, что поеду в Индию. Там прожил больше полугода, даже работал в одном учебном центре, занимался с детьми математикой. Но потом что-то домой потянуло. Я вернулся, устроился ассистентом на кафедру культурологии в одном университете. У меня же нет никаких степеней и опыта. Но мне было безумно скучно, и я написал книгу об Индии. Отправил в разные издательства и случайно попал на своего бывшего однокурсника – Сашу Нестеренко. Ему понравилась моя рукопись, он вышел на меня и предложил такой вот проект: я катаюсь по свету, пишу книги, а он их выпускает. Ну, кажется, дело пошло.
– Класс, – восхитилась я.
8
О путешествиях мы болтали еще долго – Илья был неисчерпаем, да и мне было что вспомнить о моем годе в Париже. Наконец Илья глянул на часы и сказал, что надо возвращаться домой.
Мы снова посмотрели друг на друга, скрывая страх и недоверие, но снова не смогли сказать друг другу то, ради чего встретились.
В это время байкерский бар заполнился людьми, стало шумно. Хотелось на свежий воздух, хотелось пройтись.
Мы вышли на стоянку возле бара. Теперь у перил, ограждающих веранду заведения, было свалено столько железа, что возникала мысль о подавленном бунте машин. Байкеры подъезжали, уезжали, встречались, обнимались и прощались – тоже с объятиями и бурными возгласами. Их жизнь кипела в своем русле. Среди них, к моей радости, обнаружилась и молодежь. Рок будет жить вечно!
– Мне не хочется домой, – брякнула я, совершенно не подумав, что Илье, наверное, как раз домой хочется. О девушке, которую я видела с Альханом, тоже не следовало забывать.
Но он сказал мне совсем не то, что я ожидала:
– А я не хочу, чтобы Никита узнал о нашей встрече.
Я остановилась, чтобы разглядеть выражение лица Ильи.
– Почему ты так волнуешься о том, что узнает или не узнает Никита? Я не боюсь его. Он, конечно, будет орать, но это я переживу.
Илья вдруг сказал очень грустно и сдержанно:
– Он твой муж, Нета. Я не хочу…
– Что? – опешила я. – Как это – муж? Да кто тебе сказал?
– Он сказал, – признался Илья. – Он мне звонит раз в два месяца, если я в стране, интересуется планами и кое-что рассказывает. Так вы…
Я сжала кулаки:
– Так вот оно что! Вы общались, когда я с ума сходила?!
Я почти кричала. Байкеры, небольшая компания в паре метров от нас, обернулись.
– Он вас обижает, девушка? – спросил симпатичный парень, на черной майке которого висело с килограмм железа.
– Ой, нет! – откликнулась я. – Нас обоих обидели, но мы разберемся!
– О’кей, – сказал парень и отвернулся.
Илья открыл передо мной дверь своей игрушечной машинки, которая очень уж забавно выглядела в компании «харлеев», и сел за руль. Мы поехали по темной дороге, причем в неизвестном для меня направлении.
– Куда это мы едем?
– Не знаю. У тебя звонит мобильный.
Не может быть, проснулся!
– Нета, ночь на дворе! – Это был Никита. – Ты где? Ты в машине?
– Да, я еду из города с прорабом. Мы кое-что купили.
– Так поздно?
– Мы посидели в кафе.
– Ладно, скорее приезжай.
– Ложитесь спать, я буду поздно.
Илья наблюдал за мной во время этого разговора и качал головой, выражая неодобрение и Никите, и мне. Мне, думаю, за ложь, которая прозвучала так, будто я профессиональная лгунья, вроде нашего Айземана.
– Илья, как ты мог поверить, что я вообще могу выйти за него замуж? Он… он может в пять минут мозг взорвать, а я таких особенно боюсь.
– Деда надо было бояться, – как-то не вовремя посоветовал Илья.
– Но… Дед хорошо ко мне отнесся, только, кажется, мою личную жизнь испоганил, – усмехнулась я.
Илья свернул на обочину, остановил машину и повернулся ко мне. По выражению его лица я догадалась: договор о ненападении сейчас будет нарушен.
– Знаешь, – сказал он, – лучше бы ты призналась следователям. Я же все понимаю, я знаю, как это – жить с убийством на душе!
– В чем призналась? – осторожно спросила я, еще не позволяя себе догадаться. Как-то странно развернулся разговор, ведь пять лет я готовила обвинительную речь, а тут, кажется, понадобится монолог защитника. Это было так странно, что не находилось слов.
– В убийстве сестры и ее мужа, – спокойно ответил он. – Я уехал, потому что узнал правду. Помнишь, дед перепил тех таблеток, что ты приносила?
Я кивнула. Становилось все более интересно.
– Вечером я привез его из больницы. Ты была где-то в городе. Дед позвал меня к себе, одного, и попросил уехать из «Теремка». Я сказал, что как раз собирался сделать это, вместе с Нетой. Но он ответил – без Неты!
Илья покачал головой. На этот раз покачивание относилось на счет приснопамятного Виктора Ивановича Цирулика и выражало очень разноплановые чувства – от обиды до восхищения. Ужас заключался в том, что и я испытывала к проклятому старику то же самое.
– Дед сказал, что ты застрелила и Костю, и свою сестру, а теперь приехала в поместье, надеясь как-то попасть в завещание. Ты завела роман с Никитой, а со мной встречалась, чтобы его подразнить, позлить и спровоцировать на себе жениться. Но Никита раскрыл твою игру.
– Не может быть… – Я могла только шептать.
Я была раздавлена хитростью деда, но Илья, кажется, решил, что меня потрясло раскрытие моей кровавой тайны.
– Он объяснил мне, что собирается сделать для тебя то, что сделал некогда для меня. Он даст тебе убежище, новую жизнь, потому что ты – заблудившийся ребенок. И он видит в тебе свою наследницу, человека, который возьмет в руки поместье после его смерти. Это ничего, что ты такая молоденькая, ты легко всему научишься. Да к тому же у тебя и не будет выхода, ведь если не поместье, то тюрьма. А я должен уехать, чтобы не мешать вашему с Никитой счастью. Что ты скажешь на это?
Он хотел слез и оправданий. Ему хотелось простить меня, но прощать-то было нечего.
– Перед последним своим словом, – сказала я, – мне хотелось бы узнать у тебя еще одну вещь. Как ты, черт тебя возьми, святой Илья, мог поверить в эту чушь? Как ты мог поверить деду?
Илья удивленно моргнул и растерянно пожал плечами:
– Но это правда или нет?
– Идиот! – неласково ответила я. – Конечно, неправда. Пять лет назад шестого апреля я была в Париже. Это можно проверить по документам, можно даже в посольство позвонить. Но как же ты мог поверить в такую чушь?
– Нета, но как же я мог не поверить деду? Этот человек спас мне… не жизнь, а разум, мою сущность, мою психику! Он вытащил меня со дна, из такой бездны, что я уже и забыл о нормальной жизни. Да что
