— Это Павел Петрович Седов... — Света хотела было продолжить, но тут в прихожей раздался звучный голос:
— Светлана! Встречай гостя! Э, да тут уже целая собачья свадьба!
Услышав этот голос, еще до появления самого хозяина квартиры-музея имени Ивана Павловича Фирсова, Седов представил себе крупного краснолицего мужика. Однако Ванечка оказался мужчиной вполне изящной комплекции, с аристократически надменным выражением на физиономии. При появлении мужа лицо Светы на секунду приняло выражение глубокого отвращения, но она привычно подавила его и, надев приветливую улыбку, повернулась к вновь вошедшим. Седов презрительно наморщил нос, а Федор широко улыбнулся, пропустив Ванечкину мерзкую фразу мимо ушей.
— Светлана! — снова зарокотал Фирсов. — Смотри, кого я привел!
Света увидела, как из-за спины мужа выплыл невысокий лысоватый, носатый человек в кожаных брюках, обвисших на костлявой заднице. Она пригляделась, но вспомнить кто это не смогла.
— Не узнаешь? — радовался Ванечка. — Это же Гарик Симонян!
— А! — коротко произнесла Света.
Широко разрекламированный гость бросился обнимать хозяйку. Через его плечо Седову был виден совершенный греческий профиль Светланы. Уголки ее губ были брезгливо опущены.
— Света! Ты все молодеешь и хорошеешь! — щебетал Симонян, лапая ее.
— Да-да, — торопливо высвобождалась из его рук Света.
— Идешь к женщинам? — сказал Фирсов некстати. — Не забудь плетку!
— Ну, зачем же так? — пробормотал Гарик и снова резво потянулся к Свете. Она ловко отпрянула и спряталась за брата. Симонян не успел затормозить и уткнулся носом в мускулистую грудь Федора. Он поднял голову, Федор смотрел на него сверху вниз.
— Это из Ницше, — пояснил он сластолюбцу.
— Мой брат Федор, — представила Света.
— Очень приятно, — ответил Симонян, ретируясь.
— А это — Павел Петрович Седов.
Все обернулись на рыжего следователя, но он не смутился и отвесил ироничный полупоклон. Свете не хотелось говорить о причинах визита Седова при муже. Она немного замялась, но Фирсов уже забыл о постороннем мужчине в своем доме. Света решила помолчать, пока не прозвучит конкретный вопрос.
— Проходите, не стойте на пороге, — поторопила она собравшихся. — Сейчас будем обедать.
Ванечка, Симонян и Федор двинулись в сторону столовой. Фирсов рассказывал брату жены о своем выдающемся друге — художнике Игоре Симоняне. Федор улыбался и кивал. Потом отлучился помыть руки с дороги. Его не было довольно долго. Все уже сидели за столом, когда Федор вернулся, его волосы влажно блестели, а глаза немного покраснели.
Пока хозяин умничал в гостиной, Света нырнула на кухню, и Седов догнал ее только возле огромного двухкамерного холодильника, откуда она уже извлекала семиведерную эмалированную кастрюлю с супом.
— Светлана, можно я останусь на обед? — спросил он.
— Павел, я уже пригласила вас! Конечно оставайтесь! Познакомитесь с Федей поближе.
— Откуда он приехал?
— Из Москвы. Он там работает в банке. Федя получил образование за границей. Он необыкновенный!
— В чем?
— В чем хотите! — Света поставила на поднос хлебницу, супницу и тарелку с пирожками. — Поможете?
Седов взял тяжелый поднос.
— Светлана, — попросил он хозяйку. — Не говорите остальным о том, кто я и зачем пришел! Давайте скажем, что я наглый страховой агент, от которого вы не можете отвязаться.
— Даже Феде так сказать?
— Да, — Седов постарался сказать это максимально убедительно. — Пока — да.
— Ладно, — Света отвернулась к шипящей сковороде на плите, а Паша понес свою ношу в столовую.
Обед прошел не совсем гладко.
— Ах, какой божественный суп! — восторгался Симонян.
— Пересолен, и вообще я грибной не люблю! — отозвался Ванечка.
— О вкусах не спорят! — Федор попытался сохранить Свете приличное настроение.
— «Вкус — это одновременно и вес, и чаша весов, и тот, кто взвешивает; и горе живущим, которые хотят прожить без спора обо всем, что касается взвешивания!» — изрек Фирсов.
— Ванечка, ты новую книгу прочитал? — спросила Света невинно.
— Да, — ответил тот с достоинством. — Да, я читаю книги. Но, женщинам этого не понять!
— Куда нам! — ответила Света.
— Ну, только не такой женщине как Светочка! — лебезил Симонян.
Седов случайно поднял глаза и увидел, что Федя, отставив тарелку, пристально смотрит на Симоняна. Через минуту он отвел взгляд и опустил глаза. В выражении его тонкого лица было нечто странное, мало соответствующее обстановке семейного обеда. Он будто размышлял о чем-то потаенном и не мог прийти к однозначному выводу.
Разговор зашел о самых будоражащих событиях, произошедших за последнее время в области. Первым об этом заговорил Федя, стряхнув свои раздумья:
— Я в аэропорту газету купил, а там написано, у вас народ церкви жжет. И вообще черт знает что творится! Мэра вашего желтая пресса грязью поливает, что заткнуть их некому. Почему вы не защищаете вашего градоначальника?
— Это сатанисты церкви жгут, — сказал Ванечка авторитетно.
— Да? — удивился Федя, — Здесь есть такие?
— Конечно, — Фирсов, кажется, знал, о чем говорил. — А вы, — он обратился ко всем присутствующим, — читали, как сам сатанист и признался? Вот же говнюки! Такое творят! Это все народ от жиру бесится. Там же одни крутые собрались, на перевернутые кресты мочатся, «Отче наш» задом наперед читают. А теперь вот людей режут и их кровь пьют, а потом церкви жгут. Сволочи! Мерзавцы! Всех надо переловить и пересажать! И, главное, кое-кто из областных руководителей в этой секте состоит. Мэр в том числе! Вот потому их еще и не посадили, сволочей!
— Их не посадили, потому что нет достаточных доказательств их вины, — не выдержал Седов и, опомнившись, прикусил язык. Но было уже поздно. Фирсов обратил на него свое пылающее праведным гневом лицо и обрушился на рыжего сыщика всей своей ораторской мощью:
— А вы кто такой, позвольте спросить? Вы юрист? Вы адвокат дьявола? Как вы сюда попали?
— Это страховой агент, — стараясь выглядеть спокойной пояснила Света.
— Вот и страхуйте себе на здоровье! Что, небось обрадовались, что храмы православные не застраховали? Вот из-за таких, как вы, мы так и живем! — провозгласил Ванечка пафосно, — Вам все равно! Вами крутят сатанисты, вас грабят, насилуют и жгут, а вы молчите все. Законы все соблюдаете!
Когда Фирсов умолк, вполне довольный собой, Седов, не сумев следовать взятой на себя роли до конца, поднялся со своего места и, сухо попрощавшись, направился к выходу. Симонян смотрел в тарелку, Федя вежливо сказал: «До свидания!», а Света пошла проводить его. Она даже не удивилась Ванечкиной выходке. Чего-то подобного всегда следовало ожидать.
— Павел Петрович... — начала Света в коридоре, желая извинится за мужа. Но, осеклась, увидев на его лице понимающую улыбку.
— Ничего, — сказал он. — Я сам виноват. Надо было промолчать. Все в порядке.
Света замялась, не зная, что ответить на его великодушие, а Павел уверенным и ласковым движением взял ее за шею ладонью и притянул к себе. Его губы были жесткими и теплыми, а дыхание пахло знаменитыми Светиными пирожками. Света ответила на его поцелуй так, будто давно о нем мечтала. Через тридцать секунд Седов отпустил ее и исчез за дверью.
В столовой Ванечка читал лекцию о Сверхчеловеке.
