испугалась.
А ведь на дурное чутье у нее было просто мистическое.
— Вроде Мясника-из-Смоуки? — уточнил Брэдфорд, скривившись, и Эллис тоже брезгливо поморщился:
— Да, да, его… Неприятное было дельце. Впрочем, надеюсь, что на сей раз тебе не придется столько работать, друг мой. Хотя бы отдохнешь немного на природе — а то когда ты в последний раз выбирался из Бромли?
Брэдфорд задумался.
— Гм. Пожалуй, что два года назад, когда у мистера Спаркса на фабрике управляющий начал потихоньку вешать рабочих за непослушание… — я кашлянула с намеком, и доктор все так же невозмутимо продолжил: — Впрочем, к нынешнему делу это не относится. Да и время уже позднее.
— Да? — Эллис недоверчиво глянул в окно, будто всерьез ожидал увидеть там солнце в зените. — Гм, действительно. Пожалуй, пора расходиться — день завтра будет трудный. Ах да, чуть не забыл, — он звонко прищелкнул пальцами и выпрямился в кресле. Взгляд у него стал нехорошим. — Не нравится мне этот ваш мистер Оуэн. Я бы не стал сбрасывать его со счетов. Видите ли, одержимые манией убийства — это в большинстве своем люди молодые, часто — умные и властные.
Я почувствовала себя оскорбленной, словно заподозрили не моего управляющего, а меня лично.
— Возможно, Эллис. Но мистер Оуэн давно работает на Эверсанов. Он с шестнадцати лет служил помощником у мистера Спенсера, а уж тот в людях разбирается прекрасно.
— В тихом омуте, знаете ли…
— Да и к тому же он нравится Эвани… мисс Тайлер, я хотела сказать.
— О, женщины! Вечно вами правят сердечные симпатии, а не логика! — закатил Эллис глаза, а Брэдфорд, полуотвернувшись, улыбнулся своему отражению в темном стекле. — Видимо, и впрямь слишком поздно для разумных рассуждений. Виржиния, вы не знаете, куда ваши слуги унесли наши с Нэйтом вещи?
— Полагаю, в гостевые комнаты, — пожала я плечами, великодушно не обращая внимания на возмутительное высказывание Эллиса, и потянулась за колокольчиками. — Миссис Стрикленд вас проводит.
Детектив вышел за горничной сразу же, едва успев попрощаться со мною, а вот доктор Брэдфорд задержался ненадолго.
— Леди Виржиния, — начал он, не отводя взгляда от моего лица. Из-за бликов на тонких стеклах очков выражение глаз было не различить. Я почувствовала себя неловко. — Признаться, когда Эллис рассказывал о вас, я думал, что он преувеличивает. Но теперь мне стыдно за свой весьма скептический настрой, — Брэдфорд незаметно завладел моей ладонью. Хватка у него была сильная, но какая-то ненавязчивая — как тропическая змея, которая уже обвилась кольцами вокруг жертвы, но еще не сжала их. — Вы действительно совершенно необычный человек. Примите мое восхищение.
И поцеловал мне руку. Но не поднимая ее вверх, как светские обольстители, а склонившись в низком, уважительном поклоне. Прикосновение получилось странным, царапающим — наверное, из-за того, что губы у Брэдфорда были горячими и сухими.
У меня в голове зазвенело — высоко и волнующе.
Я отступила назад, неуверенно улыбаясь.
— Вы умеете делать комплименты.
— Вы их достойны, леди. Доброй ночи, — и он коснулся двумя пальцами дужки очков в шутливом подобии военного салюта.
Я растерянно обернулась.
— И что это было, Мэдди?
Она в деланном ужасе прикрыла глаза ладонью, изобразила полуобморок, а потом не выдержала и рассмеялась беззвучно.
А я все-таки подошла и налила себе холодной воды из графина.
Занимательный человек, этот доктор Брэдфорд.
Очень.
Я немного опасалась, что после визита в Управление и жутких подробностей вскрытия мне будут всю ночь мерещиться кошмары. Но вышло ровным счетом наоборот. Снилось мне что-то настолько приятное, что я против обыкновения растягивала и растягивала утреннюю дрему, и в результате встала едва ли не в полдень. Неугомонный Эллис, вскочивший на ноги еще затемно, уже успел наведаться в деревню, переговорить с Уолшем и теперь метал громы и молнии в столовой. Благо аудитория была самая что ни есть подходящая.
Доктор Брэдфорд терпеливо слушал гневные тирады, не забывая отдавать должное крепкому кофе. Эвани и мистер Оуэн расположившиеся у противоположного конца стола, с интересом наблюдали за представлением, изредка обмениваясь репликами — судя по легким улыбкам, весьма остроумными. А Мэдди на цыпочках бродила вокруг напольной вазы с цветами, якобы занимаясь композицией, но на самом деле слушала едва ли не внимательнее всех.
— Леди Виржиния! — воскликнул Эллис, завидев меня. Волосы у него стояли дыбом, словно он подметал ими парковые дорожки. — Наконец-то! Представляете, что творит этот ваш Уолш? Он отказывается допускать меня в архив, пока не придет официальный ответ на его запрос в бромлинское Управление! Я, понимаете ли, сорвался с места, как только смог, бросил все дела — и что же вижу?
— Это все? — я с трудом сдержала улыбку. Эллис сердился, но словно бы понарошку, напоказ. Похоже, что на самом деле он был, наоборот, очень доволен.
— Нет! Еще он прямо там, в кабинете, ел домашний пирог с мясом, а мне даже не предложил.
— А еще…?
— А еще пошел навстречу этому мракобесу Марки и позволил ему назначить похороны нашего замечательного трупа на завтрашнее утро! — детектив сощурился и добавил нехорошим голосом: — Правда, подозрительно?
Краем глаза я заметила, что Оуэн вздрогнул всем телом.
— Мистер Уолш в какой-то мере человек несвободный, обязанный подчиняться законам и правилам, пусть бы и глупым, — дипломатично возразила я, надеясь, что Эллис не втянет меня в спор. — А вы к тому же вчера вели себя несколько эксцентрично — такие манеры не вызывают доверия.
— Эксцентрично? Это падать в обморок при виде трупа эксцентрично для врача, а спать на рабочем месте — для «гуся», — фыркнул детектив непреклонно и тут же переменил тему: — Леди Виржиния, повара у вас — золото. В жизни не пробовал такой вкусной фасоли и томатного соуса! Нельзя ли познакомиться с этими замечательными мастерами?
— Да, конечно, обратитесь к дворецкому… — губы Эллиса по-прежнему улыбались, но в глазах на секунду мелькнуло такое раздражение, что я поперхнулась воздухом. — О… Знаете, мне пришла в голову неожиданная мысль — а не отвести ли вас к Макленнанам лично? Дворецкий, э-э, наверное, занят сейчас, наверняка. А я заодно прикажу на кухне подать мне что-нибудь посущественней чая, раз уж завтрак я пропустила.
Взгляд у детектива наконец-то смягчился, и я перевела дух, думая, что, похоже, совсем не знаю этого человека — и не представляю, на что он способен.
— Как удачно, что ваша подружка — немая, — стоило нам выйти из столовой, как благожелательное выражение стекло с лица Эллиса стекло, как вода с намасленной тарелки. — Когда я за завтраком водил Оуэна за нос и заливал ему, что, мол, у жертвы повреждения были только внешние, умница Мэдди только глазами на меня сверкала, но разоблачить ложь не могла.
— Скорее всего, глазами она сверкала потому, что убийства — не застольная тема, а ложь здесь ни при чем.
— Неважно, — отмахнулся детектив от меня, как от надоедливой мухи. — Мне нужно было проверить, знает ли Оуэн, как была убита жертва.
— И что же?
Я едва поспевала за Эллисом — он шагал торопливо, размашисто, слишком быстро для человека его
