навсегда… И от этого почему-то стало немного грустно.
Рассадку за круглым столом утвердили задолго до начала собрания. Я легко отыскала свое место: на лакированной столешнице перед каждым креслом лежала аккуратная папка цветом точь-в-точь, как ковер, причем именная. Например, в верхнем правом углу моей папки значилось лаконичное «Найта». Такая же подборка материалов полагалась и Максимилиану.
Дэйра на совет не пригласили.
Вообще доступ был ограничен очень строго. Меня пригласили как фокус звезды, Максимилиана — как одного из самых могущественных князей. Кроме него, из шакаи-ар на совет явились еще Тантаэ, Акери, незнакомая мне княгиня, которую Ксиль представил шепотом как Эне Рай, и некий Калиран. У него, по словам все того же Максимилиана, был один из самых многочисленных и сильных кланов.
За равейн говорила Риан, хотя Триада Искусств присутствовала полностью. Малин сидела у окна в мягком кресле, смежив веки. Ее черные гладкие волосы, как наэлектризованные, облепили обивку. Мелисса, опираясь на спинку, глядела сквозь стекло на слепяще-белые склоны, но, кажется, видела что-то свое. Остальные королевы предпочли остаться в Замке-на-Холмах, а на совет посмотреть через проекцию, сотворенную девятью сестрами Иллюзиона.
Делегация из Пределов также оказалась весьма немногочисленной. Приехали в Академию несколько десятков аллийцев, а на совет пришли всего четверо. Сам посол — высокий аллиец с темно-синими волосами, перевитыми в жгут с серебряными цепочками. Его секретарь — юноша со скромной золотистой косой и совершенно удивительными глазами цвета дождливого неба. Телохранитель — маг, да такой силы, что никто из людей не позволил себе и намека на улыбку при взгляде на его одежды нежно-розового оттенка и крупные лиловые кудри. Только Малин, проснувшаяся незадолго до начала совета, уставилась на него неприлично пристально. Я же наметанным взглядом определила в маге бунтаря и возмутителя спокойствия — такого же, как Дэриэлл, и невольно посочувствовала людям. Четвертым аллийцем оказался советник Меренэ по безопасности — среднего роста мужчина с невыразительными тусклыми глазами и светлыми волосами, уложенными в высокую прическу. Он все время держался рядом с магом — наверное, давал советы по своему профилю.
— Посла зовут Тарегор эм-Ниату, — жарко зашептал Максимилиан, склонившись к моему уху. — Синий и серебряный — это цвета дипломатов. Не смотри, что эм-Ниату с виду напоминает ледышку — на самом деле за тоненькой скорлупкой самоконтроля у него такая буря бушует… Я не могу пробить ментальную защиту ни у кого из этой четверки, но посол буквально истекает эмоциями. Как будто кусок сочного мяса, завернутый в белоснежную салфетку. М-м-м, вкусно? — провоцирующий смешок опалил мне висок.
— Очень оригинальная шутка, — скептически откликнулась я, пристальней приглядываясь к послу. Его лицо казалось таким же вежливо-бездушным, как улыбки на карнавальных масках. — Не слишком-то он дружелюбный. Я думала, что дипломаты должны располагать к себе…
— У аллийцев немного другое представление о дипломатии, — с удовольствием пустился в объяснения Ксиль, которому нравилось играть роль наставника. Он даже стал казаться взрослее — не мальчик восемнадцати-девятнадцати лет, а молодой мужчина. Но говоря откровенно, в те минуты, когда князь не паясничал, я уже с трудом могла представить его в образе подростка. — Человеческие государства чаще разговаривают с позиции равных. Редкое исключение — когда сверхдержава находит точки соприкосновения со страной третьего мира. Но аллийцы — другие. Они говорят даже не с позиции силы, как шакаи-ар или равейны, а с позиции древности. В Пределах для дипломата улыбнуться дружелюбно — все равно что лицо потерять. Поэтому лучшее правило для тех, кто вступает в переговоры с аллийцами — «смотри не
Слушая Ксиля, я не могла с ним не соглашаться. Сородичи Дэриэлла надменность считали самым подобающим тоном при общении с иноземцами. Редкое исключение составляли обитатели Кентал Савал. Но Тарегор эм-Ниату не был похож на изгнанника, так что его маска подходила ему в совершенстве.
— С послом все ясно, а что скажешь о других? — я кивнула на остальных.
Максимилиан сощурился, окидывая троицу цепким взглядом.
— Секретарь… Ну, этот мальчик с косой… Зовут его Шинтар эм-Ниату, хотя магам он был представлен, как происходящий из рода Шивар. Шинтар эм-Шивар, звучит?
— Звучит, — согласилась я, не понимая пока, к чему ведет князь.
— Но дело тут не в красоте звучания… как думаешь, в чем? Почему Шинтар путешествует инкогнито, так сказать? Догадаешься или не сможешь? — подначил меня Ксиль.
— Не знаю, — растерялась я — и задумалась.
Кроме красивых глаз, в секретаре не было ничего особенного. Тщательно причесанный, в скромной одежде тех же традиционных сине-серебряных цветов, кроткий и тихий — обычный юноша, словом. Я еще раз прокрутила в голове то, что сказал Ксиль, и у меня появилась догадка.
— Так… погоди. Если он носит чужую фамилию… Скорее всего, это род его матери, — уже после первых же фраз я начала путаться в собственных мыслях, но Ксиль поглядывал одобрительно. — Ну, не важно. Шинтар, скорее всего, близкий родственник посла, возможно, даже сын… Его готовят в преемники, так? Но чтобы не подставлять юношу под удар, выдают за секретаря, — с гордостью, что уж греха таить, подвела я итог. — Ну, как сын известного писателя может взять другую фамилию, чтобы его не путали с отцом…
— Вернее, как шпиона выдают за «атташе по вопросам культуры», чтобы дать ему официальный повод находиться в чужой стране. Не сложно додуматься до этого, если знать настоящее имя мальчишки, — снисходительно улыбнулся Максимилиан. — Да, все верно. Только вот об одном ты догадаться не могла: Шинтар — сын незаконной дочери Тарегора. Грехи юности, так сказать. Мальчик оказался умнее «официальных» отпрысков главы семейства, поэтому наследником, скорее всего, станет он. Решение об этом принято было всего пару месяцев назад, кстати, — лукаво подмигнул мне князь.
Я только покачала головой, чувствуя себя донельзя удивленной. Для аллийца сделать выбор не в пользу родных детей — нечто невероятное. Видимо, с приходом Меренэ действительно начало меняться многое. Нарушение традиций в пользу целесообразности становилось, похоже, хорошим тоном…
— Может быть, ты и права, хотя я бы не надеялся на скорый и очевидный результат реформ, — с сомнением взъерошил пятерней белесые пряди Ксиль. — Так. Следующий — маг. Зовут его Ирсэ, и больше никаких упоминаний о нем я не нашел, хотя сила у него такая, что аж зубы сводит, — признался князь. — Такое чувство, что он просто возник из ниоткуда. И если ментальные щиты на членах делегации за авторством этого Ирсэ, то я бы не советовал кому-либо задирать аллийцев. Коли уж у них «в запасе» сидят такие мастера… — восхищенно покачал он головой и вдруг оживился: — Кстати, зуб даю, что локоны у него от природы другого цвета, гораздо менее провокационного. Конечно, мысли его я читать не могу… Но вот запах красителя не спутаю ни с чем.
Я исключительно в качестве эксперимента попыталась прощупать защиту мага. Осторожно коснулась одной нити, другой — едва-едва, чтобы «звон» не пошел. Ирсэ действительно был силен — мне он казался ярко полыхающим костром, но картинка почему-то двоилась. Еще одна линия обороны? Надо бы присмотреться потом повнимательнее, вдруг пригодится…
Маг внезапно обернулся и окинул меня цепким взглядом, а потом склонился к советнику по безопасности и что-то зашептал ему. Я поспешила выпустить нити и вернуться к разговору с Ксилем.
— Ладно… А последний? Имя у него звучит как-то знакомо.
— Гилеар эм-Лайто? — задумчиво протянул Максимилиан. — Да. Мне даже все время кажется, что я господина советника где-то видел. Но как ни стараюсь, вспомнить не могу. Просто загадка… Ну, о нем тоже известно немного. Возраст — примерно полторы тысячи лет, долго работал где-то в аллийских аналогах службы безопасности. Биография — тайна за семью печатями. Впрочем, для этой братии такое не редкость, — махнул он рукой.
Я посмотрела было на таинственного Гилеара, но наткнулась на встречный взгляд, внимательный и слегка насмешливый, смутилась и быстро отвела глаза. И то верно, хватит уже разглядывать — не в зоопарке… Из-за навешанной на аллийцев защиты зрение и так играло со мной злые шутки — даже померещилась среди делегатов как-то раз кроваво-алая шевелюра Меренэ.
Входные двери вновь бесшумно распахнулись, впуская последних гостей. С огромным удивлением я опознала в светловолосом мужчине, облаченном в безупречный костюм-тройку, Эмиля. Что здесь забыл
