Вот и сейчас Николас с одним поговорил, другому пригрозил, с третьим выпил, а вчера утром мне уже назвал имена тех, кто мог быть причастен к краже картины из галереи Уэста. И один парень из арестованных кажется мне ну просто до неприличия перспективным. Вот сейчас допью этот горячий шоколад и пойду разбираться, — Эллис беззаботно улыбнулся. — Как говорила моя тетушка Нэн, на голодный желудок и голова не варит.
— Разумно. К слову, Эллис, это не горячий шоколад, а кофе с шоколадом и мятным сиропом, изобретение Георга. Думаю, скоро этот напиток станет весьма популярен.
— Ну, передавайте Георгу привет, — Эллис поднялся из-за стола, накинул куртку и, воровато оглянувшись, ссыпал оставшиеся на блюдце печенья к себе в карман. — Вы не возражаете?
— Разумеется, нет, — вздохнула я. Этого вечно голодного детектива только могила исправит!
— Вот и прекрасно, — подытожил Эллис. — Кстати, если вечером у вас тут будет Луи ла Рон, тот газетчик, скажите ему, чтоб заглянул при случае в Управление и спросил детектива Норманна. У меня есть для него нечто любопытное и совершенно, совершенно исключительное. Всего доброго, Виржиния!
С этими словами детектив покинул кофейню. А вечером к нам и впрямь заглянул ла Рон. Услышав о предложении Эллиса, он необыкновенно воодушевился, быстро допил свой имбирный чай и торопливо распрощался. Глаза у журналиста при этом буквально горели от азарта. Что ж, неудивительно: в последнее время с пьедестала любимца публики его все чаще подвигал тот самый аноним, «мистер Остроум», чьи статьи появлялись в газете раз в два дня, словно по расписанию. Лично мне их далекий от художественного слог, нарочитая экзальтированность и подчеркнутая скандальность не просто не нравились — вызывали отторжение. Но, как ни странно, большинству читателей такой стиль пришелся по душе. Даже леди Клэймор, казалось бы, человек тонко чувствующий и прекрасно образованный, жадно глотала эти статьи.
— Как вы не понимаете, Виржиния, — снисходительно посмотрела она на меня сквозь стеклышки серебряного лорнета, когда я отважилась наконец спросить ее о пристрастии к творениям мистера Остроума. — Он же единственный, кто говорит правду! Даже ваш детектив постоянно что-то скрывает и юлит, а вот мистер Остроум сразу выкладывает все, что знает. К тому же у него такая смелая позиция… Впрочем, я сердита на него — кажется, он уверен, что во всем виноват мистер Уэст, а это полная чушь.
Отчаявшись уследить за логикой в рассуждениях вроде бы разумной и последовательной подруги, я согласилась со всеми ее доводами. Тем более что вреда от писулек Остроума было немного — всполошил общество, потрепал нервы семейству Уэст, но не более.
А через четыре дня в «Бромлинских сплетнях» вышла огромная — и разгромная! — статья Луи ла Рона.
ЗАКОН ЕСТЬ ЗАКОН,
или ИЩИТЕ ВЫГОДУ
Пока я читала статью, возмущение мое все нарастало, пока не превратилось в настоящий гнев. Нет, и раньше мне было ясно, что мистер Уэст стал жертвой в играх страховщиков. Но я и подумать не могла, что слово «жертва» в данном случае стоит понимать буквально!
Эллис еще в самом начале следствия говорил, что Уэст не способен совершить преступление. Во- первых, элементарно по состоянию здоровья; во-вторых, все свидетели как один утверждали, что в ночь, когда произошла кража и убийство, владелец галереи даже из дома своего не выходил.
И вот теперь он при смерти, настоящий злодей гуляет на свободе, а страховая компания делает все, чтобы осудить невиновного и отвертеться от выплаты компенсации. Видимо, Эллис уже отчаялся добиться своего законными методами, и потому пригласил ла Рона. Наверняка после такой статьи эту страховую компанию завалят сотнями, тысячами гневных писем. А тем безголовым мерзавцам из Управления, которые потакают капризам страховщиков, придется наконец отпустить Уэста…
— Почему вы хмуритесь, леди Виржиния? — меланхолично спросил Георг, отмеряя специальной ложечкой молотую ваниль для очередной порции «кофейной нежности». — Дурные новости?
— Почитайте позже, — я со вздохом отложила газету. — Падение нравов в современном Бромли — не новость, но каждое новое подтверждение не прибавляет радости. К слову, леди Клэймор сегодня не приходила?
— Нет, леди.
— Думаю, что она зайдет в скором времени, — я покосилась на газету. Злополучная статья будто притягивала взгляд. — После такой-то публикации…
Я не ошиблась.
И, к сожалению, недооценила жажду справедливости моей подруги.
На следующее утро, около девяти часов, Глэдис подъехала к воротам особняка на Спэрроу-плэйс. Разумеется, в это время я уже не спала, но и выходить пока не планировала. И уж тем более не хотела отправляться куда-либо кроме кофейни! Но когда это Глэдис интересовалась моими планами, если Искусство было в опасности?
— Виржиния, дорогая, они же убьют его! — воскликнула она вместо приветствия. — Я в ужасе, Виржиния, в ужасе! Не могу поверить своим глазам, — губы у Глэдис дрожали, а сама она была
