Отвращение в его глазах усилилось.
— О, ради бога! Избавьте меня от ваших игр, мисс! Мне достаточно того, что было прошлой ночью. Это было весьма впечатляюще. Но сейчас уже рассвело, хотя я сомневаюсь, что вы собирались просветить меня в ближайшее время. Так вот, я играю по правилам. Вы станете моей женой, как только я смогу получить специальное разрешение и найти священника.
Глава 6
— Нет! — Ужас исторг у Верити это восклицание. Дрожа и чувствуя тошноту, она смотрела на него снизу вверх, а его янтарные глаза сузились до пылающих щелей.
— Нет? — Мягкий бархат голоса обжег ее. — Вы солгали мне про ваше имя, вы солгали мне про вашу девственность. Так чего именно вы ожидаете от меня теперь, когда я обнаружил правду?
— Я не хочу за вас замуж, — прошептала она. Это была ложь. Она хотела выйти за него замуж.
Но не так — когда каждый его взгляд и слово клеймят ее как шлюху, презренную маленькую дрянь, которая придумала и воплотила ловушку с целью поймать богатого мужа. Он грубо рассмеялся:
— Да уж, наверное, не хотите. Особенно сейчас, когда поняли, что мной не так легко манипулировать и управлять, как вы надеялись. Вы легли в мою постель. Там вы и должны оставаться.
— Вы не понимаете! — воскликнула она. — Я вообще не хотела, чтобы вы узнали, кто я такая! Я вообще не собиралась…
— Чушь собачья, — прорычал он. — Есть две возможности: либо вы намеревались заманить меня в брак, либо вы хотели стать моей шлюхой.
— Перестаньте говорить так! — закричала она. Мало того что собственная совесть обвиняла ее, но слушать, как он постоянно повторяет это, было как вонзать и поворачивать нож с каждым разом все глубже и все сильнее.
— Ни то ни другое не делает вам чести. — Холодный голос Макса перекрыл ее крик. — Откровенно говоря, я не знаю, которое из намерений возмущает меня больше, но это ничего не меняет. Вы выйдете за меня замуж. И видит бог, научитесь вести себя, как подобает леди и дочери вашего отца!
Пошатнувшись от головокружения, Верити поняла, что разницы никакой: считает ли он, что она намеревалась залучить его в мужья или нет, он презирает ее, думает, что она опозорила свое имя.
Но чего она ожидала?
Его голос прервал ее мысли.
— Не тратьте времени, мисс Скотт. Вы пойдете со мной, даже если будете брыкаться и вопить, когда я вытащу вас из этого дома.
К тому времени, когда поздним вечером того же дня экипаж Макса достиг Хайгейт-Хилл и внизу показались лондонские предместья, он давно смирился с тем, что свалял совершенного и полного дурака. Он получил удовольствие. Теперь должен был нести ответственность за последствия. Брак.
Его невеста молча сидела рядом с ним. Он не слышал от нее ни слова со времени обеда, кроме тихого отказа, когда он предложил ей сэндвичи у Гринмэна в Барнете, где они последний раз переменили лошадей.
Верити ничего не сказала, когда пошел дождь и Макс аккуратнее подоткнул ее оборванный старый плащ, просто кивнула, принимая его действия. Очевидно, у нее не было даже капора. Она сидела рядом с ним в полном молчании, и ее темные кудри выглядели все более и более неряшливо.
Разве большинство женщин не болтушки? Разве любая нормальная женщина не попыталась бы успокоить его ярость и обернуть его вокруг своего маленького пальчика? Но очевидно, не мисс Верити Скотт. Она дала волю своей хандре и по большей части разглядывала ландшафт, по-видимому находя его привлекательным.
— Еще очень далеко, милорд?
Тихий усталый голос застал его врасплох. Он взглянул на нее, но она смотрела прямо перед собой, и ее лицо скрывал ворох растрепанных волос.
— Ах, так вы все-таки умеете разговаривать, не так ли? — Он не мог справиться с сарказмом в голосе.
Верити снова отвернулась.
— Я не думала, что могу сказать что-нибудь такое, что вы готовы выслушать, милорд. Еще далеко? — Голос звучал странно, слегка напряженно.
Макс пожал плечами:
— Еще час или около того.
Какое-то движение рядом с ним привлекло его внимание. Мисс Скотт притворилась, что вытирает глаза. Замечательно! Теперь она собирается расплакаться перед ним. Он цинично ожидал неизбежных всхлипов и рыданий. А их все не было. С проклятием он остановил экипаж. Некоторые вещи, вероятно, лучше прояснить прямо сейчас. Например, то, что им нельзя манипулировать при помощи нескольких лживых слезинок. Такого он навидался за свою жизнь вполне достаточно, спасибо. Схватив Верити за плечи, он рывком развернул ее к себе лицом. И замер, когда она так же рывком отвернулась. Он видел достаточно.
Глаза у нее были красные и опухшие, щеки заливали слезы. Он даже разглядел отметины на нижней губе, где она прикусила ее зубами. Все, что он собирался сказать ей, улетучилось, столкнувшись с одним болезненным вопросом: как долго она сидела рядом с ним, беззвучно плача? Он даже не знал, что женщина может плакать молча. Как она намеревалась манипулировать им, если он ее не слышал?
Весь его гнев обратился в смятение при виде отчаявшихся, покрасневших глаз.
Она отшатнулась от него. Снова.
Не говоря ни слова, он взмахнул вожжами и послал лошадей вскачь. Больше всего в этот момент его возмущало то, что Верити Скотт заставила его чувствовать себя самым низким из негодяев.
Первый раз, подъезжая к Лондону, Макс радовался тому, что его тетя Альмерия находилась у себя в резиденции. Обычно его могло заманить на ее порог лишь недвусмысленное приказание тети. В этот вечер он приближался к ее дому на Гросвенор-сквер совершенно добровольно.
Верити не шевелилась. Последние полчаса она спала на его плече. Ему показалось, что, когда девушка наконец привалилась к нему, она даже не поняла этого. Он ощущал ее прикосновение своим телом — как тогда ночью, когда она лежала в его объятиях…
Она обманула тебя. Заманила тебя в капкан. Вся ее сладость — не больше, чем мед для приманивания жертвы.
Наслаждаться этой сладостью без опаски можно только в том случае, если он запомнит, что ей нельзя доверять. Никогда. Нужно помнить, что все это было игрой и, будь у нее шанс, она бы манипулировала им.
Двадцать минут спустя он оставил свою потрясенную тетю и сонную невесту. Садясь в экипаж, он признал, что мог бы справиться с ситуацией более тактично. Уложить спящую девушку на диван в гостиной, объявить, что это его нареченная невеста и что он вернется, как только получит специальное разрешение, а тем временем пусть Альмерия окажет любезность и снабдит ее подобающим гардеробом за свой счет — возможно, это был не самый осмотрительный способ представить Верити своей тете.
Но у него не было времени, чтобы тратить его на реверансы перед Альмерией. Его брак ее не касался. Зато его брат имел полное право узнать о нем прежде, чем Альмерия распространит эту новость по всему городу. Он сделал знак лакею отойти от лошадей, когда в дверях появилась элегантно одетая женская фигура.
— Макс! — пронзительно окликнула она.
Делая вид, что не расслышал, Макс подстегнул усталых лошадей и погнал их по улице крупной рысью.
Он ожесточил свое сердце. Верити поймала его. И, поступив так, вынудила нарушить обещание. Несколько обещаний. Одно, данное брату, другое — матери и третье — самому себе.
Его челюсти сжались сильнее. Насколько он понимал, только одним способом можно было спасти хоть
