пришлось варить самому.
Едва Рыманов снял кофеварку с электроплитки, раздался звонок. Рыманов подошел к двери, заглянул в глазок. На площадке, привычно надвинув шляпу на глаза и потряхивая седой гривой, стоял Олль. Рыманов распахнул дверь. Поздоровались. Олль снял шляпу и плащ. Сели за маленький кухонный столик. Кофе Олль пил, как и Глинка, мелкими глотками. Потом спросил равнодушно:
– Чем обязан?
Он не являлся агентом в прямом смысле слова. Он был личным контактом Рыманова и использовался лишь в тех случаях, когда наступала чрезвычайная необходимость. Сейчас такая необходимость наступила.
– В полку ваших газет, кажется, прибыло? – спросил Рыманов.
Олль кивнул.
– Поздравляю вас!
Олль кивнул.
– Так что от меня требуется? – спросил он.
Рыманов взял в руки чашку, минуты две рассматривал кофейную гущу, думал. Олль ждал.
Он был ярым сторонником процесса разоружения и, в отличие от других, работал с Рымановым не за страх, а за совесть. В свое время его информационная служба принесла ЮНДО немалые политические дивиденды. Однако в последнее время, когда общественное мнение начало отворачиваться от организации, Олль заколебался. В его газетах потихоньку стали проскакивать антиюндовские статьи. Вот этот факт сейчас и устраивал Рыманова. В глазах читающей публики служба Олля выглядела постепенно прозревающей, освобождающейся от проюндовских настроений, и больше всего подходила для того, что задумал Рыманов. Ибо в устах ярых врагов ЮНДО это все выглядело бы как клевета и провокация.
– Требуется завеса, – сказал Рыманов.
– Направление?
– Дискредитация должностного лица.
– Дело знакомое! – Олль усмехнулся. – Кто из защитников кригеров насолил вам на этот раз?
Теперь усмехнулся Рыманов.
– Может быть, это и покажется вам невероятным, – сказал он, – но на этот раз объектом будет Вацлав Глинка.
Олль в изумлении присвистнул.
– Как? Ваш заместитель?
– Да.
– Ну и ну! Воистину неисповедимы пути человеческие! – Олль покачал головой и с уважением посмотрел на собеседника. – Вы – серьезный человек, господин Рыманов! Не сочтите за комплимент.
– Не сочту.
Олль ненадолго задумался. Удивление владело им лишь несколько мгновений: мы, мол, и не такое видели.
– Компромат фактический или липа?
– Фактический.
– Как я смогу его получить?
– Допуск к компьютерной сети у вас будет. Код передадут завтра по обычным каналам. Шифр тот же.
– Допуск в сеть ЮНДО? – испуганно спросил Олль.
– Что вы, Герберт! – в тон ответил Рыманов. – Это было бы слишком опасно для вас!.. Я не могу рисковать таким человеком. – Он приложил руку к сердцу. – Код будет к архиву бывшей Чешской Армии. Срок действия допуска – двое суток. Успеете?
– Спрашиваете!.. В каком виде требуется утечка информации?
– Тут я, Герберт, целиком полагаюсь на профессионализм ваших журналистов. Главное, чтобы господин Глинка не смог отмыться, остальное меня не интересует. Потребуется, можете и меня пощекотать. В определенных рамках, конечно…
– Что ж, – сказал Олль. – Задача ясна, господин Рыманов. – Он посмотрел Рыманову прямо в глаза. – Однако я вынужден отказаться от вашего предложения.
Рыманов опешил.
– Не понял вас, господин Олль!
– А что тут понимать? – сказал Олль. – Я с удовольствием сотрудничал с вами, потому что наши взгляды совпадали. Теперь же, как вы, видимо, заметили, мое отношение к ЮНДО стало меняться. Моя служба, как вы знаете, свободна от влияния каких-либо организаций и выражает политические взгляды мои и моих редакторов. Мы независимы и этим всегда гордились. – Он встал. – То, о чем вы просите, мне не нравится. Не думаю, что оно понравится и моим сотрудникам!.. Это дурно пахнет, господин Рыманов! И единственное, что я могу вам обещать, так это то, что буду молчать о вашем предложении. В силу моих личных симпатий к вам. – Он покачал головой. – Хотя для общественности это была бы бомба… Я представляю себе заголовки… «Раскол в сердце ЮНДО!» – продекламировал он с пафосом. – «Начальник обвиняет своего заместителя – что за этим кроется?» На этом можно было бы неплохо заработать! Как вы считаете?
Рыманов смотрел на него снизу вверх, прищурив глаза. Он побарабанил пальцами по крышке стола, встал. Олль с любопытством смотрел на него. Рыманов подошел к окну, глянул на улицу.
– Сядьте, Олль! – глухо сказал он и обернулся.
У него были такие глаза, что Олль сразу понял: переборщил. Он сел и сказал:
– Я же предупредил, что буду помалкивать!
– Значит, я симпатичен вам, господин Олль? – сказал Рыманов, не обратив никакого внимания на последние слова собеседника. – Может быть, может быть… Зато вы мне далеко не симпатичны!
Олль оскорбленно развел руками. Рыманов продолжал:
– А вам может быть симпатичен человек, который служил дону Эспиносе? Хоть и двадцать лет назад…
– Не понимаю вас, господин Рыманов, – сказал Олль.
– Понимаете, друг мой, понимаете!.. Разве вы забыли, кто такой был дон Эспиноса?.. Не думаю, что у вас такая короткая память!.. Впрочем, я вам, пожалуй, напомню: возраст, давность событий – это я понимаю… Так вот. Дон Эспиноса был главарем наркосиндиката в Колумбии. В свое время он получил то, что ему по закону полагалось! А вот правая рука его, некий дон Ромарио – он же Еугенио да Сильва – он же Юджин Сильвестер – как в воду канул… Забавная история, Олль, не так ли?.. А может быть, и не Олль?
Олль вскочил, сунул правую руку в карман.
– Бросьте, Олль! – сказал Рыманов. – Вы ведь давно уже не носите оружия!.. Зачем оно такому солидному человеку? Вас же охраняют люди ЮНДО. И потом, ваше оружие – информационная служба!.. Но Сильвестер должен помнить, что на членов наркомафии срок давности не распространяется. И тут никакие люди ЮНДО не смогут помочь. – Он щелкнул пальцами правой руки. – Более того, ЮНДО всегда с удовольствием поможет ФБР и Интерполу в их священной борьбе с грязным бизнесом.
Олль снова сел, лицо его было бледно.
– Что вы хотите? – спросил он хриплым голосом.
– Что я хочу? – сказал Рыманов и повторил утвердительно: – Что я хочу!.. В конце концов, я не обязан отвечать за промахи, которые ФБР совершило двадцать лет назад. Не так ли, Олль?
– Какие у меня гарантии?
– А какие могут быть гарантии у бывшего мафиозо? – Рыманов усмехнулся. – Только честное слово честного человека!
Олль страдальчески скривился, сжал руки так, что хрустнули пальцы.
– Вы же неплохо живете, Олль, – сказал Рыманов добродушно. – Стоит ли менять такую жизнь на тюремную камеру? На старости-то лет!.. А может быть и хуже!
– Ну вы и клещ, Рыманов! – сказал Олль. – Условия ведь неравные…
– А вам ничего и не остается! – Голос Рыманова стал жестким. – И вы это понимаете.
– Хорошо, – сказал Олль. – Я это понимаю. Когда, вы говорили, мне передадут код?
4
