сидят на местах и изо всех сил бегут впереди паровоза!.. Высосанные из пальца уровни демилитаризации, дутые проценты разоружения, извечные ударные темпы… Но ведь началось-то все не так!
– Кто вспомнит, как начиналось, когда увидит, чем кончилось… – сказал Дуля задумчиво.
– И потом, – перебил его Рыманов. – Вы тоже хороши! Работать надо, а не заливать дискомфорт водкой!
– Работать, говоришь… А что я умею? Чему меня научили? Штурвал самолета держать?.. Так столько штурвалов не наберется, чтобы на всех хватило!
– Но должен же ты понимать…
Стоп, сказал себе Рыманов. А почему, собственно говоря, мне надо оправдываться перед этим кретином? Если ему не понять, что все это объективный процесс развития общества, что прогресс в том и состоит, что исчезают старые профессии и появляются новые, то я-то в чем виноват?.. Ведь каждый по- своему понимает! Вот учились мы с ним в одном классе, жили в одном городе, служили в одной армии, а какие разные люди получились. А если взять весь мир? Сколько стран, сколько армий?.. Не может же ЮНДО подходить индивидуально к каждому кригеру, это же просто невозможно! И даже окажись возможно, то процесс затянулся бы на десятки лет. А разоружение людям сейчас нужно, а не через полвека! Это же сколько еще жертв появится за полвека, жертв совершенно ненужных, стариков, детей, женщин!.. Полвека! Через полвека я буду лежать на кладбище, и мне будет глубоко наплевать, стреляют над моей могилой или занимаются любовью! Но сейчас, пока я жив, мне на это не наплевать. И я душу положу за то, чтобы было второе и не было первого!
– Скажи, Михаил, ты давно в Ассоциации? – спросил он.
Дуля смотрел на него удивленно.
– А с чего ты взял, что я член Ассоциации?
Рыманов рассмеялся.
– У тебя печать на лбу: «Former Military Association»… Так вот скажи мне, Михаил: чего вы добиваетесь?
Дуля быстро взглянул на него, и было в этом взгляде что-то от затравленного насмерть зверя, безысходность какая-то и покорность судьбе.
– Ничего мы не добиваемся, – сказал он устало. – Единственное, что нас интересует, это чтобы нас оставили в покое и дали дожить остаток жизни. Неужели это так много? Это же единственное условие Ультиматума!
– А Ультиматум-то ваш, Дуля, блеф! – произнес вкрадчиво Рыманов. – Блеф, Ультиматум-то ваш, не так ли?
– Дурак ты, Рыма! – сказал Фигнер. – Тебе что, мало «Мэджик стар»?
– Э-э, нет! – Рыманов погрозил пальцем. – «Мэджик стар» – это прошлое, мы вам подобного больше не позволим. Да и где вы сил столько наберете, чтобы произвести десятки таких акций, как вы пишете в Ультиматуме?
Дуля вздохнул и встал из-за стола.
– Дурак ты, Рыманов! – сказал он. – Это тебе не детские игры в тайное общество смелых и отважных!.. Такие, как ты, все-таки угробят мир. А потом будут прыгать на его останках и орать, что они были правы. Только убеждать в этом будет некого!.. Ты извини: мне пора.
– И это все, для чего ты искал со мной встречи?
– Да… Я просто хотел посмотреть на тебя. Вряд ли мы увидимся еще раз, во всяком случае, при таких обстоятельствах.
Он показал глазами на стол и выключил экран. Бледный туман вокруг исчез.
– Ведь когда-то мы были друзьями… – проговорил Дуля.
– Это было слишком давно! – сказал Рыманов. – Забудь!
Подошел гарсон. Расплатились молча, от предложенной гарсоном возможности загримироваться отказались настолько решительно, что тот сразу отстал. На первом этаже надели плащи и нырнули в серую морось.
– Я тебя провожу, – сказал Фигнер.
– Хочешь убедиться, что я за тобой не слежу? – спросил Рыманов. – На это у меня спецы есть.
Говорить – во всяком случае, на равных – было больше не о чем, и до машины шли молча, аккуратно обходили с разных сторон озера на тротуаре, дружно дробили отражения фонарей в маленьких лужицах. Открывая дверцу машины, Рыманов сказал:
– Может, тебя подвезти?
– В застенки ЮНДО, что ли? – спросил Фигнер. – Нет уж, спасибо, я как-нибудь сам доберусь.
– Ну, тогда будь здоров! До встречи!.. И подыскивай себе адвоката, потому что вы обречены.
– Чему быть, того не миновать! – сказал Фигнер. – Только когда начнешь нас обкладывать, учти, что это не так просто.
Он резко повернулся, перешел на другую сторону улицы и быстрым шагом удалился в сторону площади де Голля. Рыманов некоторое время смотрел ему вслед, последняя фраза Дули ему не нравилась, что-то в ней было. Он сел в машину, захлопнул дверцу и вызвал дежурного.
– Здесь Рыманов.
– Слушаю, господин начальник!
– Немедленно кэтчера! Район – по пеленгу. Ориентир – моя машина. Объект – мужчина лет пятидесяти, среднего роста, одет в серый плащ, на голове серое кепи… Никаких активных действий, только наблюдение!
Он включил маяк для пеленгатора, и тут в голову ему пришла мысль, настолько неожиданная, что его даже пробрал озноб.
Подожди, подожди, сказал он себе. Ведь это уже игра ва-банк. Не торопись, подумай!..
Думать было нечего. Риск, конечно, есть, куда же без риска. Но ситуация того стоила. И он решился. Включил двигатель, развернулся и не спеша двинулся в ту сторону, куда ушел Фигнер. Он догнал его, как и рассчитывал – около парка. Фигнер даже не вздрогнул, когда рядом взвыли тормоза. Он остановился, равнодушно глядя, как Рыманов выходит из машины.
– Что-нибудь забыл? – спросил он. – Ах да, я не вернул тебе магазин.
– Оставь его себе, – сказал Рыманов. – Хочешь я тебе помогу?..
Фигнер молча пожал плечами.
– Ты подумай вот о чем, – сказал Рыманов. – Когда все это кончится, вас ждет смерть! Никакие «Огненные меченосцы», никакие посткригеры вам не помогут. Во-первых, по сравнению с ЮНДО все это шушера, а во-вторых, «Мэджик стар» – это не политическая борьба. «Мэджик стар» – это уголовщина, сам понимаешь! И мир это тоже поймет!
Ему показалось, что Фигнер смотрит на него с интересом. Это его подхлестнуло, и он минут пять упражнялся в ораторском искусстве, доказывая Фигнеру, что заранее подготовить пути отхода – это далеко не последнее дело, это поступок настоящего умного политика, что когда FMA начнет рассыпаться, все бросятся спасать свою шкуру и всем будет наплевать друг на друга… Он услышал за спиной в парке чуть слышное шипение, понял, что «джампер» уже здесь, и умолк.
– Из всего сказанного тобой я не услышал главного, – проговорил Дуля. – Что я должен сделать, чтобы подготовить пути отхода?
– Ничего особенного… Нужно сделать так, чтобы текст Ультиматума на фирменном бланке вашей Ассоциации – то есть, в том виде, как нам прислали – попал в Совет Блюменталя… Это такой город в Иртании, на Восточном побережье.
– Знаю, – сказал Фигнер.
– Ах да, ты же выполнял там интернациональный долг… Так что скажешь? Устраивает предложение?
– Нет.
– Ты хорошо подумал? Ведь жизнь, Дуля. Жизнь!
– Ты так ничего и не понял, Рыма! – сказал Фигнер. – Существование – далеко не всегда жизнь. Для жизни нужна еще и свобода!.. Это до меня дошло, когда я выполнял интернациональный долг. Вот так-то, Рыма!
