этапах творения, произошло разделение вод и неба, земли и воды. Потом виртуальный, божественный мир «коллективного бессознательного» стал заселяться растениями и животными. И лишь на шестой день среди божественных сущностей появился человек в виде мужчины и женщины. Но опять же, пока никаких гарантий, что это косвенное свидетельство нам пригодится, хотя в ряду других косвенных доказательств может оказаться неплохим подспорьем.
Заметим также, что разные цивилизации и народы по-разному создавали себе богов. Например, европейская цивилизация с ее доминирующей мыслительной функцией является прямой наследницей античной, а та, в свою очередь, происходит от минойской (крито-микенской) культуры. Логично пре дположить, что в этой древнейшей мифологии и культуре мы найдем какой-нибудь обожествляемый инструмент. И в самом деле, согласно археологическим источникам, на древнем Крите и в Микенах слово «зевс» относилось сразу к нескольким божественным предметам или сущностям. Задолго до того, как стало именем антропоморфного бога.
Во-первых, минойский «зевс» – это животворящая, оплодотворяющая сила, то есть «божественный фаллос», порождающий все живое. Во-вторых, «зевс» также еще и инструмент – обоюдоострый топорик «лабрис». В-третьих, божественным словом «зевс» именуется также психический феномен – сардонический смех. Кроме этой «абстрактной» триады, тем же словом именуются три териоморфных божества – бык, змея и птица. При этом сравнение с библейскими Днями, этапами творения божественных сущностей позволяет предположить, что териоморфные божества появляются позже «абстрактных», как их дополнительное воплощение. Во всяком случае, трудно представить себе быка как участника внезапного кризиса и раскола в стае высших приматов. Но как позднейшее воплощение, проекцию архетипа «оплодотворяющей силы» в главный тотем минойской культуры – очень даже можно себе представить.
Еще одно любопытное свидетельство античных историков о древнейших временах – это легенда об амазонках. Из семи чудес света, как минимум, два – Мавзолей в Галикарнассе и храм Артемиды в Эфесе имеют отношение к так называемому «царству амазонок», по античной легенде обитавших на островах и восточном побережье Эгейского моря. В гомеровской «Одиссее» тоже описано посещение главным героем островов, где царствуют женщины, несущие опасность мореплавателям. Сирены, русалки, нереиды, нимфы – все это женские персонажи, живущие на островах, а то и просто в глубине вод или на болоте, как наша Царевна-лягушка. Водоплавающие девицы слишком часто встречаются в древних мифах, легендах и сказках, чтобы не обратить внимания на эту подробность в контексте нашего расследования.
Среди дикарей Новой Гвинеи, сохранившихся на первобытном уровне развития, также были обнаружены племена амазонок. То есть, похоже, это разделение на обычные и «чисто женские» племена имеет общие глубокие доисторические корни. И также немаловажная деталь, обнаруженная ант ропологами и этнографами, – даже в самом примитивном и диком племени всегда есть сексуальные «табу», то есть строгие ограничения реализации сексуальных влечений, которые собственно и формируют социальную структуру первобытной общины. Хотя казалось бы, вот уж где свобода промискуитета, как не у дикарей? Ан, нет, оказывается, – строгая мораль и нравственность группового брака, под угрозой смерти.
Ну и, наконец, еще один круг потенциальных свидетельств – это вообще вся история искусств, по крайней мере – в части курируемой музами драмы, комедии, поэзии. К слову, сообщество муз – тоже чисто женское. Отметим одну общую, но весьма важную деталь – поэт или художник нуждается в музе, чтобы достичь творческого вдохновения. Но для этого между ним и музой обязательно должно быть какое-то препятствие, пропасть, через которую нужно навести виртуальные конструкции. Поэт или художник стремится к обладанию музой, но делает это в своих воплощенных фантазиях.
Да и взять любой сюжет любого романа, где обязательно должно быть про любовь. А что значит «романтическая любовь», и чем она отличается от обычного сексуального влечения. Очень просто: сексуальное влечение, не имеющее препятствий к осуществлению, не требует полета творческой фантазии. Молодые люди, которые в естественном порыве сексуального влечения выбирают самый легкий путь – суть человекообразные особи, и не более того. Нормальное развитие личности в юношеский период должно найти некий «запретный плод». Сексуальное влечение обязательно должно встретить социальный барьер, препятствие на своем пути, чтобы высвободить творческую фантазию. Если такой барьер вдруг убрать, то все романтические чувства улетучатся в одно мгновение. Так что очевидно, в самой человеческой психике зашита потребность в таком социально-сексуальном барьере для полноценного развития личности.
Итак, круг возможных доказательств – улик и свидетельств, в целом очерчен. Что искать, то есть рабочую гипотезу или «основную версию следствия», мы также в целом сформулировали. Ищем сугубо биологическую причину кризиса, нарушившую строгий порядок сексуально-социальной иерархии первобытной стаи приматов, следствием чего стало первое социальное разделение сообщества.
Тело как Улика
Итак, мы выяснили, что одной из главных, хотя и косвенных улик, сохранивших для нашего расследования информацию о Происшествии, является Тело Человека. Особенности анатомии биоло гического вида homo sapiens в сравнении с остальными человекообразными приматами, а также палеон тологические данные о промежуточных видах гоминидов несут какую-то информацию о начальной и последующих стадиях антропогенеза. Для начала нужно вычленить и описать все факторы образования человеческого рода, чтобы отыскать таинственный Фактор Икс, ту самую «песчинку», лежащую в основе «жемчужины» – Культуры и творческого духа Человека.
Из курса средней школы мы знаем о самых общих факторах видообразования, открытых Дарвином: это – изменчивость и естественный отбор. Позднее механизм действия этих факторов был уточнен: изменчивость определяется и закрепляется мутациями, а естественный отбор – необратимыми изменениями в экологической нише вида. При этом критическое число мутаций накапливается в по пуляциях постепенно, в фоновом режиме, но лишь при экологическом кризисе часть из накопленных мутаций становится фактором выживания. Это, на сегодняшний день, классическое понимание механизма биологической эволюции, предполагающее единственный механизм передачи генетической памяти через набор хромосом.
Однако после «расшифровки генома» в 2000 году выяснилось, что генетическая изменчивость не объясняет видового разнообразия. Так что мы с вами уже условились опираться на более широкую рабочую гипотезу, что существует иной механизм передачи генетической информации, в том числе о стереотипах поведения, который для краткости мы условно назовем Матрицей. Однако это уточнение механизма изменчивости не влияет на общность наших рассуждений. Просто фактор изменчивости включает взаимосвязанные клеточные мутации, закрепленные в геноме, и системные мутации, закрепленные в Матрице. При этом клеточные мутации могут влиять на видообразование только через системные мутации. В свою очередь, только системные мутации, ломающие стереотипы поведения, могли произвести необходимое прерывание, размыкание цепи в закольцованном механизме «социальных» инстинктов стаи приматов.
Итак, в соответствии с общим подходом к видообразованию, наше Странное Происшествие должно сочетать одновременное действие двух обобщенных факторов – экологического кризиса, оказавшего давление на социальные стереотипы стаи, и системной мутации человекообразного организма.
Рассмотрим теперь конкретные научные гипотезы о факторах антропогенеза (видообразования homo sapiens и промежуточных видов рода homo). Одна из самых популярных гипотез в России и бывших советских республиках, благодаря школьным курсам истории и анатомии – марксистская теория о ключевой роли труда в формировании организма человека.
Действительно, сравнительная морфология верхних конечностей современного человека и его ископаемых предков явно указывает на системную эволюцию этого органа, постепенное приспособление именно для постоянной работы с все более сложными инструментами. Палеонтологические находки антропологов, как правило, сопровождаются первичными археологическими источниками – все более искусно обработанными орудиями. Так что существование взаимосвязи между процессами первобытного «труда» (обработки орудий) и системной эволюции организма первобытного человека можно считать доказанным. Но является ли в данном случае сам «труд» фактором развития, или все же следствием