Заповедь субботы. Новый подход к происхождению человека

и деревьев.

Кстати, мы забыли ответить на один достаточно важный вопрос, который должен воз­никнуть у критически настроенного читателя: Если в «коллективном бессознательном» чело­ве­че­ства отражен реальный опыт освоения новых экологических ниш, то почему в самом начале описан тем­ный хаос, а не картина тропического леса с его плодами, ягодами и прочими насе­ко­мы­ми?

На этот резонный вопрос есть один удовлетворительный ответ. Опыт освоения при­ма­та­ми тро­ пического леса также отражен в «коллективном бессознательном». Но эти «записи» относятся к более древним слоям, когда никакого Артефакта в стае обезьян еще не было. А при «путешествиях» про­ро­ков в глубины «коллективного бессознательного» именно символика Бога является тем клю­чом, кото­рый открывает хранилища памяти, где этот образ содержится. По этому пои­сковому запросу досту­п­ны лишь те «записи», в которых есть это Слово. Поэтому библейская рекон­струкция процесса Тво­ре­ния начинается с рождения первого непроизносимого Слова, но не ра­ньше.

А что касается насекомых, которых наши предки тоже употребляли, то для них это были такие же плоды травы или деревьев. Так же как моллюски будут плодами водорослей и деревьев, растущих над водами большого озера или морского залива. Ну вот теперь, к концу Дня Третьего, мы собственно и добрались до настоящего моря. Рано или поздно экспансия нового вида по влажным тропическим ландшафтам должна была достичь своих естественных пределов. И в этом случае единственной со­седней экологической нишей, в которую мо­гли быть вытеснены «сирены» без риска погибнуть от го­лода или от хищников, являются, скорее все­го, мангровые заросли на берегу моря, или же заросшие острова на больших водоемах. Мно­гим поколениям сухопутных «сирен» до этого уже приходилось спасаться от сородичей вплавь через реки, так что определенный русалочий навык уже имелся.

Теперь, когда мы методом достаточно простых и проверяемых рассуждений показали, как на­ше разделенное надвое сообщество должно было неминуемо добраться до крупного водоема, можно считать доказанным обязательный переход «чисто женского коллектива» к водному образу жизни. Главное отличие этой самой крайней экологической ниши от предыдущих – в том, что добровольно к этим довольно сложным условиям существования перейти невозможно. То есть это конечная точка первоначальной экспансии разделенной надвое стаи, потому что основное сообщество вслед за мар­гинальной частью уже в воду не пойдет. Вполне вероятно, что общая экспансия нового вида вышла на берега озер и морей во многих местах. Это никак не нарушает об­щности наших рассуждений, наобо­рот – подчеркивает закономерный характер общей эволюции но­во­го вида, независимо от конкретного местообитания отдельных популяций. Главное, что, оказавшись на берегу больших водоемов, разде­ленная надвое стая уже никуда более не могла продвигаться, кро­ме как вдоль берега. Почему? Это элементарная психологическая задача, ответ на которую читатель может найти самостоятельно.

С достижением водной, точнее – прибрежной экологической ниши, дальнейшая экспансия в смысле освоения новых территорий фактически прекращается. То есть какие-то из популяций могли еще продолжать двигаться по суше в пределах влажного тропического пояса, но это не тот путь, ко­то­рый ведет к новому витку развития человека. Возможно, что разделение вида на популяции, вы­шед­шие к водным нишам и на чисто сухопутные, как раз и породило разные древние ветви рода homo.

Что касается стаи, добравшейся до обетованного нами Лукоморья, то единственным выходом психической энергии, становится несбыточная до поры надежда «сирен» на социальный реванш. То есть «море» надежды приобретает глубокие формы. Рост напряженности между «сушей» и «морем» завершает процесс почти полного разделения двух враждебных лагерей. Так что с точки зрения сим­волики библейского времени, процесс антропогенеза вновь достиг полночи, конца Дня Тре­тьего.

Что характерно, у нашего Лукоморья действительно должны расти раскидистые деревья, на вет­вях которых могут укрыться от врагов русалки. Что же касается «ученого Кота», то и у него в свое время будет своя божественная роль в конце Предыстории. А пока что-то и меня клонит ко сну. Говорят, утро вечера мудренее, особенно если нужно попытаться разъяснить очередную загадку: Что может означать символика солнца, луны и звезд, знаменующих начало Дня Четвертого?

Рождение светил

«И создал Бог два светила великие: светило большое для управления днем, и светило меньшее для управления ночью, и звезды; и поставил их на тверди небесной, чтобы светить на землю, и отделять свет от тьмы». /Быт. 1,16-18/.

Вот уж загадка, так загадка. Здесь объяснить все так же просто, как с травой и деревьями, не выйдет. В конце концов, на этапе экспансии нового вида из тропического леса к морю деревья и зеленые травы были критическим фактором выживания «сирен» и адаптации всей стаи. Поэтому об­разы спасительных во всех смыслах деревьев отражены в опыте «кол­лек­тив­ного бессознательного». Однако можно ли представить, чтобы луна и звезды стали столь же важным фактором выживания для сообщества прибрежных русалок? Не говоря уже о солнце, которое равно светит для всей стаи и, главное, светило всегда, задолго до выхода стаи к прибрежной полосе большого озера или моря.

Впрочем, давайте не будем спешить, и вновь вернемся к самым примитивным рассуждениям о тяжелой судьбе наших вечно преследуемых русалок. Начнем с момента прибытия стаи в Луко­мо­рье. Основная стая достаточно многочисленна и мобильна, чтобы взять ненавистное сообщество «си­рен» в «клещи» и вытеснить с пригодной для обитания суши на какие-то островки или мыски, по­пасть на которые можно лишь вплавь, с огромными затратами усилий и риском для жизни. После чего прес­ле­дователи должны были успокоиться и расположиться у берега моря, чтобы ох­ра­нять новую границу от вторжения ненавистных «сирен». Условия для перехода девственниц к русало­чьему, водному об­разу жизни в целом сложились.

Тем не менее, очень трудно пред­по­ло­жить, что какой-то биологический вид, включая наших прачеловеков, может в одно­часье, без долгого периода приспособления сменить привычную плодово- ягодную диету на чуждые морепродукты. Их еще нужно научиться добывать в нужных количествах, а для этого адаптироваться к новым опасностям водной среды. Это означает, что для выживания в но­вых условиях нашим русалкам необ­ходимо регулярно возвращаться на сушу для добывания привыч­ной растительной пищи, а равно и для репродуктивной деятельности. Но на берегу располагаются из­вечные враги – «мужики-сволочи», ко­торые готовы принять в свою стаю совсем юных русалок, но на матерых «хищ­ниц» ре­а­гируют угрозой побивания камнями. Опять получается безысходный тупик, из кото­рого нуж­но ис­кать нестандартный выход. Тем более что голодный желудок не способствует спо­кой­ному сну.

Мы уже заметили, что популяция пралюдей в том виде, в котором она вышла из Лесу, дошла до пределов территориальной экспансии. Но кроме пространства, любой биологический вид сущест­вует еще и во времени. Причем во времени не линейном, а циклическом. Каждый вид имеет свои био­логические часы бодрствования и сна, зависящие, как правило, от диеты и от хищного окружения. На­пример, в густом тропическом лесу даже днем сумеречно, и не так просто отыскать плоды, ягоды или насекомых под листьями. Поиски пищи вечером, ночью или рано утром бессмысленны и просто опас­ны. Можно нарваться на хищников, пусть и мелких, но хо­рошо видящих в темноте. Так что наши приматы изначально были су­ губо дневным видом. Оставшуюся часть суток они должны были про­водить в совместном укрытии густых ветвей высоких деревьев, в очень чутком сне.

Признаемся честно, при подготовке к нашему расследованию мы упустили этот лю­бопытный факт – одно из существенных отличий человека от человеко­образных приматов. В отличие от своих животных родственников во всех популяциях человека наблюдается два разных типа настройки био­логических часов – деление на «сов» и «жаворонков». Может быть, именно здесь кроется ответ на за­гадку стиха про солнце и луну, а заодно и выход из тупика?

Укрывшиеся в лабиринтах прибрежной растительности русалки не могут выйти на сушу под угрозой смерти. Однако, жестокий «комендантский час» действует только днем, потому что с наступ­лением сумерек и до полного рассвета сухопутная «комендатура» прячется в гус­тых зарослях и спит, вздрагивая от каждого шороха. Это и есть новый шанс для русалок, которые поначалу осваивают су­меречные часы.