дельтам великих рек. Соответственно, каждая из ветвей порождает сначала два разных языка, а затем их становится все больше.
Итак, из всех общих условий и признаков глоттогенеза нам осталось разъяснить лишь еще одну аналогию, получившую не очень приличествующее название «язык-паразит». Однако эта не столь уж большая загадка требует для своего разъяснения выхода на уровень выявления и критики мировоззрения современной гуманитарной науки, которая не видит за деревьями «генов» и «нейронов» всей полноты картины. Поэтому придется посвятить этой теме еще одну, заключительную главу.
Близорукая мощь редукционизма
Как объяснить очень даже впечатляющую аналогию развития языка совместно с мозгом и развития в симбиозе двух организмов – хозяина и паразита?
Проведём умозрительный опыт. Представьте себе, что где-то над нами в параллельном «тёмном» для нас Космосе существует цивилизация, которая может наблюдать за нами с помощью очень ограниченных средств типа улавливания нейтрино, которые из-за этого на чуть-чуть опережают скорость света. (Внимание! Это художественная условность, а не очередная рабочая гипотеза. :)
Поскольку средства наблюдения весьма ограничены, то исследователи видят наш мир хоть и насквозь, но в виде фотографий со многими слоями выдержки. Так что косные неподвижные элементы на изображениях проявляются, а живые движущиеся практически нет – разве что в виде легкого облачка на месте траекторий.
В этом случае исследователи будут считать, что города, мосты, здания, дороги, машины, мебель в домах рождаются в ходе какого-то процесса, связанного с набором производственных «генов» – станков, машин, объединенных в цеха и заводы. С помощью тонких экспериментов – временно заблокировав один из «генов», например, затопив заводы в Таиланде, производящие винчестеры, исследователи убедятся, что одна из линий производственного метаболизма заглохла – стали хуже размножаться компьютеры и так далее. Изъяв из обращения другой «ген», они выяснят для себя, что этот цех или завод участвует в производстве бетонных панелей для домов. И тому подобное.
Чтобы понять, каким же образом все эти дома, кварталы и города растут и функционируют, исследователи смогут обнаружить линии связи между заводами, складами, магазинами, офисами и жилыми домами, а также транспортные артерии с морем ночных огней, свидетельствующем о движении неживых элементов бытия. Единственное, чего они так и не смогут увидеть из-за аберрации зрения – это многих живых людей, постоянно движущихся из дома на работу, в магазин, управляют машинами и так далее.
Такая умозрительная картина неполного научного знания инопланетян о городах и странах Земли достаточно полно отражает аналогию неполного знания наших ученых о живых клетках, синапсах, тканях, органах и организмах. Мы со своими несовершенными, но мощными методами «научного зрения» научились распознавать «гены», митохондрии, тонкие сигналы в синапсах, но при попытках реконструировать на основе этих знаний хотя бы умозрительную действующую модель, постоянно претыкаемся и не можем выйти за пределы уровня частных эмпирических обобщений.
Матрица живет в нас, а мы в ней
Между тем, отдельные уважаемые, но мало кому понятные ученые чудаки, вроде К.Г.Юнга или Н.Винера, пытались по мере сил развивать иной взгляд на человека как целостное системное явление. Такой холистический взгляд присущ и некоторым древним религиозным учениям, которые, как тот же Винер, предполагали, что средоточием разума является сердце, то есть поток крови. А не мозг, как принято считать сейчас. Да, мозг – это средоточие сознания в модальности «здесь и сейчас», оперативной памяти и регистра планируемых последовательных действий. Но какая-то внутренняя сила настраивает нейроны в разных ситуациях так, что они проводят сигналы по-разному?
Кроме того, за последние десятилетия представления о системе управления в организме существенно усложнились. Помимо исполнительного контура прямого управления в виде нервной системы, есть еще два полноценных контура управления – система обмена пептидами (в том числе гормонами) между всеми органами, среди которых железы только наиболее продуктивные, специализированные в этом смысле. Третий контур управления – иммунная система, отслеживающая и уничтожающая чужеродные и переродившиеся элементы. Все три контура управления имеют свои центральные части в мозгу – ЦНС, железы мозга (гипофиз, гипоталамус), костный мозг и промежуточные отделы.
По самым общим кибернетическим соображениям в этой сложной системе из трех автономных контуров должен быть еще один высший уровень, управляющий не только текущей настройкой органов, но их развитием на эмбриональной и детской стадиях. Опять же по самым общим соображениям, энергетика и структура этого высшего контура является более тонкой, не подверженной влияниям со стороны управляемых им органов и подсистем, не говоря уже об отдельных клетках. Уже поэтому считать, что развитие организма направляется генами клеток – кибернетический нонсенс. Скорее наоборот, включение или блокирование различных генов в клетках разных органах и тканях – это результат воздействия всепроникающей «управляющей сети» высокого уровня.
Когда по случаю Миллениума научный мир праздновал «расшифровку генома», как пафосно, но антинаучно назвали его декодирование, уже тогда научный руководитель одного из двух центров этой работы – К.Вентер из «Celera Genomics» честно объявил, что разнообразия информации в геноме не хватит для объяснения биологических и тем более социально-культурных различий. Поэтому потребовалась гипотеза о существовании в организме на надклеточном уровне, то есть «в крови», некоторой «управляющей сети»[10].
Геном – это всего лишь библиотека подпрограмм для производства тех или иных белков – строительного материала для клеток и тканей. Но уже на уровне функционирования органов и их взаимодействия нужен внешний центр, управляющий работой всех клеток и всех клеточных генов.
Между тем, существует еще одна рабочая гипотеза, согласно которой надклеточный уровень интеграции возник первоначально именно вследствие паразитизма на колонии клеток одного вида других редуцированных бактерий типа микоплазмы или вирусов. Вирусы известны именно тем, что заставляют клетки менять метаболизм, блокируя или перестраивая работу генов. Естественно будет предположить, что «управляющая сеть», обитающая в крови многоклеточных организмов представляет собой один разветвленный вирус или колонию вирусов под управлением самого мощного из них. Не исключено, что в поисках мифического ВИЧ, якобы постоянно меняющего свои характеристики, наши ученые таки наткнулись на эту самую «управляющую сеть», и теперь безуспешно пытаются найти вакцину фактически против самой жизни и разума.
Таким образом, «паразитическая» аналогия языка как системы коммуникации и мышления, управляющей многими функциями нервной системы и мозга, является даже не аналогией, а озарением, отражающим вирусную природу самого разума как части управляющей сети, которую удобнее назвать Матрицей.
Из этой рабочей, но очень необходимой и эвристически ценной гипотезы напрямую вытекают очень многие следствия. Например, так называемая «Универсальная грамматика» Н.Хомского будет всего лишь частным случаем «универсальной памяти» поколений, передающейся не через гены, как клеточный материал, а через клонирование этой квазивирусной Матрицы и передачу ее вместе с половыми клетками. Более того, часть этой квазивирусной «управляющей сети» может передаваться половым партнерам и просто при долгом поцелуе. Это может объяснить такие феномены, как ускоренное обучение иностранному языку при интимном общении с его носителем.
Соответственно, на детских стадиях обучения языку происходит не столько запоминание новых слов или правил грамматики, синтаксиса, сколько интуитивное воспоминание при совпадении отдельных образцов с ключевыми элементами в Матрице. Если же ребенок попадает в иноязычную среду, то
