с учёным сообществом под эгидой папы составляет одну из центральных линий эпохи. Например, тот же Паскаль завершает свои искания философскими трудами, направленными против иезуитов. Иезуиты переводят алхимические «тайные знания» из архивов Церкви в общедоступную форму, адепты рациональной науки критически перенимают это знание. То есть и в этом смысле четыре эпохи «природного» цикла являются переходными между феодализмом и капитализмом, алхимической и научной системами знаний.
Заметим, что громкая публикация критических «Писем к провинциалу» Паскаля (1756-57) совпадает со сменой «эпохи Ветра» на «эпоху Ночи». Произойдёт это вскоре после смерти отца и ухода сестры в монастырь. Природный дух семейной традиции сменится эмоциональной защитой духовной традиции (Ночь) от реальных или мнимых врагов. Однако обе установки образа действия – побудительная и критическая соединены общей мотивацией приобретения знаний (под знаком Орла).
В истории Франции «эпоха Ветра» (1637-57) связана с участием в Тридцатилетней войне при фактическом правителе Ришельё, плавно переходящей в войну гражданскую – Фронду (при первом министре Мазарини), завершением которой стал Пиренейский мир 1659 года. Однако разница двух десятилетий лишь в границах и территориях, за которые происходит соперничество между королевскими и великокняжескими семьями. Природный дух семейной традиции вдохновляет и монархов, и мятежных принцев, но монархи опираются на глобальную тенденцию в политике.
«Эпоха Ночи» (1657-77) для Франции – это время финансиста Кольбера, активной критики и борьбы с явными, тайными и мнимыми врагами короля, за счёт которых закрыты бреши в бюджете и осуществляется политика протекционизма, то есть опять же борьба с чужаками за свой интерес. Не менее важно и покровительство государства наукам и искусствам в продолжение линии Ришельё. В сфере науки – это время академических дискуссий под эгидой королевских академий, а также защита изобретений – усовершенствованных научных приборов (арифмометр Лейбница, телескоп-рефлектор Ньютона, часы с пружиной Гука)
Наконец, «эпоха Зерна» (1677-97) – время собирать плоды предшествующего развития. Для Франции серия успехов внешней политики завершится истощением ресурсов и переходом к удержанию статус-кво как раз в 1697 году. Для созревшего сообщества Науки «эпоха Зерна» славна целой серией блестящих достижений: дифференциальное исчисление Ньютона-Лейбница, основы математического анализа, комбинаторика и иные открытия Лейбница, теория всемирного тяготения и механика Ньютона, законы Гука и Бойля-Мариотта и многие другое.
Эпохи Зерна и Змея похожи и взаимосвязаны посредством главных действующих лиц, институтов, процессов. Но есть одно важное отличие – в «эпоху Зерна» представлен в зрелом и законченном виде предшествующий опыт науки, а в эпоху Змея речь идёт о творческой работе, направленной в будущее.
Можно ещё проследить параллели в системе отношений Польши–Швеции–России вокруг балтийской торговли, повторяющие отношения атлантических держав Испании–Англии–Франции. Зажатая между двумя державами без выхода к морям Россия всё равно повторяет самодержавный образец Франции, несмотря на попытки удержать влияние знатных боярских родов и Земских соборов. Опала патриарха Никона совпадает со сменой образа действия элит от духовного побуждения к возрождению традиций (эпоха Ветра) к ревнивой эмоциональности «эпохи Ночи».
Соляной бунт (1648) против боярского влияния и Соборное уложение (1649) так же заложили правовую основу сильной центральной власти, как Вестфальский мир. Понятно, что элитные установки Европы действуют в России иначе, а с точки зрения развития науки и образования она остаётся глубокой провинцией. Тем не менее, и в России «эпоха Зерна» принесет свои учёные плоды в виде Славяно-греко- латинской академии, прообраза будущего Московского университета.
Пожалуй, мы не будем вдаваться в детали событий в других странах, хотя гражданская война в королевстве Англии и Шотландии параллельна Фронде, а казнь Карла I в 1649 году не только укрепила позиции Франции, но станет основой будущего английского государства. Ветер вольнолюбивых баронских традиций в 1658 году со смертью Кромвеля сменится критикой и реставрацией монархии, а затем – в «эпоху Зерна» культурной «Славной» революцией.
Пожалуй, мы не будет дальше вдаваться в исторические детали, как минимум, не противоречащие основной характеристике трёх эпох Ветра, Ночи и Зерна. Тем более что мы приблизились к самой интересной для нас параллели между «эпохой Мирового Дерева в Орле» (1618-1637) и неведомой пока для нас «эпохой Мирового Дерева в Мировом Дереве», которая должна начаться в июле 2012 года. Стоит внимательно присмотреться к событиям в Париже, Мадриде, других столицах в самом начале XVII века. Тем более что главный герой этой эпохи нам хорошо знаком по книгам Дюма – это кардинал Ришельё.
28. Две эпохи Владыки
Разумеется, самое любопытное будет обнаружить в начале XVII века какие-нибудь ясные параллели с нашей «эпохой Владыки в Восходе», чтобы хоть в чем-то предсказать предстоящую вскоре глобальную смену установок элиты. Уже поэтому стоит рассмотреть две эпохи вместе.
| 240 | Владыка в Орле | 26.07.1598 – 11.04.1618 |
| 241 | М.Дерево в Орле | 12.04.1618 – 27.12.1637 |
Кроме того, эти два знака действительно сильно взаимосвязаны. Прежде чем гармонизировать систему нужно как-то её объединить и упорядочить, пусть даже ценой резкого сдвига баланса в сторону одного из полюсов. Собственно, эта самая «однополярность» и есть характерный признак эпохи Владыки. Только в нашу эпоху речь идёт о гегемоне США с идеологическим центром в Вашингтоне, а в 1598-1618 годах таким гегемоном была империя Габсбургов с идеологическим центром в Ватикане.
США и Испания как производители мировых денег доминировали на протяжении целого века, встречая определённое сопротивление европейских государств, разжигая противоречия и религиозные войны. При этом США в середине ХХ века перехватили у Европы идеи Прогресса так же, как Контрреформация XVI века (иезуиты, католические университеты и просвещённые католические монархи) перехватила у протестантов знамя Просвещения. Всё-таки это был гегемон «большой эпохи Орла». Хотя, разумеется, в основе доминирования лежала политика колониального грабежа, прикрываемого идеологией священного Знания (у США – священного Прогресса). Собственно, испанская инквизиция и была заново изобретена как механизм грабежа богатств иноверцев, даже если они и не сопротивлялись христианизации.
Потому не удивительно, что ярким началом «эпохи Владыки» стало сожжение инквизиторами Джордано Бруно в 1600 году. Заметим, что сожгли его вовсе не за научные труды, а за открытую проповедь герметической ереси. То есть с обеих сторон это было проявление раскола между двумя интеллектуальными силами Средневековья – Церковью и Алхимией. Однако для дисциплины однополярного мира нужно было «бить своих», в том числе и чтобы учёные боялись и работали на укрепление системы. Во всяком случае, император Рудольф II, известный нам по «Балу у Сатаны», не только покровительствовал наукам, но и снова обращал в католичество своих подданных в Австрии, Венгрии и Чехии.
Казнь Бруно – это уже второй год «эпохи Владыки», а её началом в политической жизни Европы можно считать Нантский эдикт Генриха IV и мир с Испанией (май 1598), завершивший долгий периоду религиозных войн во Франции. С внешней стороны – это такой же успех в установлении однополярности, как и проамериканская позиция бывшего коммуниста Ельцина в 1992 году. Не только Париж стоит мессы, но и Кремль тоже. Однако главное – это сохранение государства, армии и прагматической идеологии под
