еще такой случай выпадет), то ли потому, что мышка была какая-то уж очень безобидная и всем видом показывала, что зла она мне не желает. И вообще, разве плохо вот так вдруг взять да и познакомиться? Но только неожиданно для себя самой я успокоилась и запросто сижу и наблюдаю. И мышка тоже сидит на банке и с лапок сок томатный слизывает. Губками трусит точь-в-точь как зайчик или хомячок. Недаром они с хомячками ближайшие родственники.
Тут я вспомнила, как один музыкант рассказывал: только он начинал играть на рояле, являлась мышка, садилась в центре комнаты и слушала. И что вы думаете? Музыкант так привык к мышке, что потом уже ждал, когда она появится.
Говорят, кошки сами приручили к себе человека. Может, и мышки хотят того же?
В МОСКОВСКОМ ЗООПАРКЕ
Была я в зоопарке. Там, в зоопарке, в воде живет морж. Большой и усатый. Клыков у моржа нет — спилили. От этого голова у него не похожа на моржовую. А похожа она на голову огромного червя или пиявки, в общем, какая-то бесформенная.
Плавает морж то на боку, то на спине, переворачивается перед публикой, голову высунет, зарычит, потом навзничь упадет и снова плывет.
Народ смотрит: в бассейне неглубоко, все видно.
Сбоку подошел человек. Звук какой-то издал. Морж к нему поплыл. Доплыв до него, начал вылезать к решетке, встал на передние ласты, словно на руки, и вылез из воды. Большой, толстый, над водой возвышается на полметра. Рот открыл и тянется к булке, которую тот человек, что позвал его, протягивает. Дотянулся, мягко губами взял булку, оскалился радостно во весь рот, глазами улыбнулся — ну человек! Какой там червяк или пиявка. Человеческое осмысленное лицо. Запрокинул голову назад и — в воду, на спине поплыл.
А человек опять подзывает его звуками, и морж снова к решетке плывет, снова на ласты опирается, тело из воды высовывает и тянется к хлебу. Потом опять смеется — и навзничь, и плавает.
Пять или шесть раз морж на берег вылезал. А последний раз никак дотянуться до хлеба не мог, так он не на согнутые ласты встал, а вытянулся — и на самые «пальцы»…
Я отошла — все же трудно смотреть на такое: морж — в воде плавает, а вылезает — человек. И с человеком разговаривает. На своем языке, звуками…
Толпа, что у решетки стоит, на человека с восторгом смотрит: подумать только, с моржом объясняется. А уж человек тот счастлив! Как ребенок, сияет и толпе что-то руками о морже рассказывает.
Немой он.
ДАФНИИ, ЛЮБОВЬ И ФАНТАЗИЯ
Стеклянная перегородка отделяет в аквариуме узкое пространство — кормушку. В перегородке вырезано отверстие. В нем неподвижно застыла небольшая серая рыбка — гуппи. Она преграждает путь в кормушку другим гуппи: двум самкам, таким же серым и бесцветным, как и она, но чуть меньшей величины, и двум самцам, совсем крохотным в сравнении с самками, но ярко окрашенным в черные, красные и желтые тона.
Я насыпаю в кормушку сушеных дафний. Самка, охраняющая вход, стремительно бросается внутрь кормушки, хватает несколько дафний и тут же возвращается обратно. Хвостом, головой отбивает она атаки остальных гуппи. Резкими движениями отбрасывает их от входа в кормушку. А сама плывет снова к дафниям.
От дафний — к отверстию, от отверстия — к дафниям. Десять, двадцать, тридцать раз. Но вот наконец самая большая самка наелась. Тогда она пускает в кормушку вторую самку, среднюю по величине, а через некоторое время и третью.
Все самки сыты. Самцов в кормушку пропускают последними — сразу двух. Итак, путь в кормушку свободен для всех. Но это ненадолго. Как только большая самка проголодается, она вновь выгонит из кормушки всех гуппи и займет пост у ее входа.
Такую картину я наблюдаю каждый день, с тех пор как отгородила в аквариуме кормушку. Но сегодня… Сегодня я решила уменьшить отверстие в перегородке кормушки. Сделать его такой величины, чтобы в кормушку могли попасть только самцы. Самцы у гуппи раза в три меньше самок.
Я вынимаю из аквариума перегородку и вставляю новую. Интересно, что будут делать самки? Что теперь будет делать самая большая самка? Может быть, она по-прежнему не будет пропускать самцов в кормушку?
Наступает время кормежки. Я опять насыпаю дафний. Три самки одновременно подплывают к отверстию. Отверстие мало.
Судорожно они тычутся в стекло: ищут другой вход. А оба самца в это время спокойно проплывают в кормушку.
Самая большая самка бесится больше всех. Подумать только, самцы, такие слабые и крохотные, едят, а она, большая и сильная, лишь смотрит на них.
Наевшись, один из самцов выплывает из кормушки. Проплыв немножко, он открывает рот, и вверх медленно всплывает дафния. Одна крохотная сушеная дафния! Ее тут же проглатывает большая самка. Я жду, когда выплывет второй самец. Выплыл. Открывает рот. Я не верю своим глазам: кверху всплывает дафния. Вот это мужчины! Вот это благородство! Неужели они таким способом будут кормить самок?
Я продолжаю следить. Самцы вплывают в кормушку и выплывают обратно. Но дафний больше самкам не приносят. Я слежу. Проходит час, другой. Я слежу. Нет, самцы не кормят самок.
Значит, это было случайностью. Очевидно, оказавшись неожиданно обладателями большого количества дафний, они не рассчитали своих сил, просто переели.
А самки обезумели, они бьют самцов, кусают им хвосты. Пора снимать перегородку, а то как бы они совсем не загрызли самцов, ведь едят же самки гуппи собственных детенышей.
Я вынимаю перегородку. И дафнии медленно расплываются по поверхности аквариума. Самки набрасываются на них, заглатывают сразу по две, по три, давятся, выплевывают… и вот уже успокоились. Медленно плавают они по аквариуму; лениво и грациозно отмахиваются от подплывающих к ним самцов.
Я смотрю на них, и мне не верится, что эти же самые гуппи только что готовы были разорвать друг друга из-за «куска» дафнии.
КТО ЕСТЬ КТО
