это имя, когда он напился, узнав, что норина Мирабель больше не сможет иметь детей.
— Сядь, чего ты вскочила? — улыбнулся норн. — Но за сочувствие спасибо, правильно поняла, что история малоприятная. Алистер звали мою первую жену. Алистер альг Нессир. Как видишь, второго имени у неё не было, что свидетельствует о незнатном происхождении.
— А почему норина Алистер не живёт с вами? — я пыталась осмыслить то, что услышала. Я-то думала, что Алистер — торха, а тут норина, жена… Но в Арарге не существует разводов, неужели она сошла с ума? — У неё…что-то со здоровьем?
Хозяин усмехнулся и покачал головой:
— Она уже нигде не живёт, Лей, она умерла. Давным-давно умерла. Я женился, когда мне минуло восемнадцать. Получил первый отпуск, приехал к приятелю, увидел её… Мезальянс, но мне было плевать. Поссорился с отцом, жил с супругой у двоюродного брата. У неё были немного раскосые зелёные глаза и длинные, до пояса, тёмно-русые волосы. А кончики — с рыжиной. Потом она забеременела, отец смилостивился, разрешил ей пожить в замке, пока я болтался по делам военной службы. Родились два мальчика-близнеца. Пока мы в очередной раз воевали, на Неро вспыхнула холера. К несчастью, в наших краях. Сыновьям было по полгода, мне — двадцать. Алистер — на пару месяцев меньше. Только плакать не надо, дело прошлое. Иалей, да перестань ты! Она быстро умерла…как мне сказали. И в один день с ними.
Шоан, так вот почему дети для него — болезненная тема! Потерять двух мальчиков от горячо любимой женщины! Я бы жить не смогла, сошла с ума — а он нет. Стоит, спокойный, утешает меня, плачущую дуру, живо представившую ту норину.
Теперь понимаю, почему ему нравятся зелёноглазые — отголоски первого чувства.
И привёз меня на её место… Судя по всему, впервые здесь с тех пор.
— Иалей, какая же ты впечатлительная! — рассмеялся он, утирая мои слёзы. — Спасибо, что так переживаешь, но давно прошло. Больше десяти лет. Знал бы — не рассказывал! Может, тебе вина налить? Вот чего-чего, а расстраиваться тебе не стоит — Рагнар почувствует, тоже начнёт плакать. А двойного воя я не выдержу.
Но я не могла перестать, всё всхлипывала и всхлипывала. Было жалко детей, норину Алистер, да и хозяина тоже. Если до сих пор помнит — значит, любил.
— Извините, что спрашиваю, просто раз уж… Я понимаю, что не имею права… Они жили с вашими родителями, и…
— Умерли ли мои родные, это ты хочешь знать? Мать — да, заразилась от Алистер. Ухаживала за невесткой и внуками. У неё было слабое здоровье, даже маг не смог ничего сделать. Отец — нет, шесть лет прожил вдовцом. И дольше бы мог, если бы не его пристрастия. Всё, Лей, хватит! У тебя день рождения, а такое впечатление, что похороны.
Наклонившись, он взял в ладони моё лицо и поцеловал, прижал к себе и постоял так некоторое время, прислушиваясь к моему дыханию. Потом подхватил на руки и куда-то понёс.
Я продолжала всхлипывать, вспоминая собственную мать.
Нет, представить себе не могу, чтобы со мной было, если бы… Какой кошмар, когда возвращаешься домой, а те, кого ты любишь, мертвы. И дети… Он же любит детей, а там было два мальчика… Два норна, настоящих норна.
Перед глазами нарисовался образ той девушки, его жены. Почему-то она виделась мне смесью меня и норины Мирабель. Юная, тоненькая, такая чистая, невинная, зелёноглазая, с мягкими, едва заметными волнами волос, лишь на полтона светлее моих. И почему-то с застенчивой улыбкой.
Я нравлюсь ему, потому что похожа на неё? Но, как поняла, до этого тоже были девочки, такие же зелёноглазые шатенки. И торхи, и любовницы, и проститутки, наверняка он и их по внешнему виду выбирает.
Но, вероятно, не только во внешности дело, иначе бы он не бросил норину Доррану.
Размышления на тему моего сходства с нориной Алистер и природы тёплого отношения ко мне хозяина были прерваны поцелуем.
Очнувшись, я поняла, что мы углубились в рощу, ступив на шуршащий ковёр листьев. Над головой покачивались местами оголившиеся ветви, украшенные нарядными брошами плодов, щебетали лакомившие ими птицы.
А вот и белка. Замерла на ветке и смотрит на нас.
Отпустив меня, прижав спиной к стволу ближайшего дерева, норн минуту задумчиво смотрел мне в глаза, а потом усмехнулся:
— Как же вы, женщины, сентиментальны! Тебя так легко разжалобить, ты так всех жалеешь, всех, кроме себя. Хватит рыдать, или останешься здесь в одиночестве. Вернее, не в одиночестве, а в компании солдата. Или ты ждёшь, чтобы я тебя успокоил? Ну, Лей, перестань уже! Умерли и умерли, в жизни всякое бывает. Так, стой, я за вином схожу — тебе точно нужно выпить, а то испортишь себе день рождения.
И он быстрым шагом направился сторону мыса. Вернулся быстро, с полным бокалом вина и заставил залпом его выпить.
Я уже не плакала, сама поняла, что глупо.
От вина немного охмелела и как-то пропустила момент, когда моя спина и дерево стали единым целым, а хозяин оказался так близко, что я слышала его дыхание.
Его руки скользнули по телу, губы прильнули к моим, подчиняя своей настойчивостью и умением. Поцелуи норна никогда не были мне противны, но я больше любила другие, нежные, ласковые, а не такие, страстные, грубоватые, полные желания.
— Не надо, — прошептала я, отворачиваясь, когда почувствовала его пальцы под юбками. Он так вжал меня в ароматный сосновый ствол, что стало больно.
— Неудобно? — живо откликнулся хозяин, на время оставив в покое моё нижнее бельё. — Просто подумал, что земля уже холодная… Хотя, я тебя согрею.
Его куртка полетела на землю, на ворох палой листвы, куда, потянув за руку, он через минуту усадил меня. Расстегнул оставшиеся пуговицы моего пальто, скинул его поверх своей куртки и приник губами к шее.
Пальцы поспешно расстегивали пряжку ремня — мужчины иногда так нетерпеливы.
— Хозяин, простите, но я не хочу, — пробормотала я, когда он повалил меня на ворох тёплой одежды.
— Почему? — норн замер. — Тебе же обычно нравится. Или ты изображаешь, что нравится?
— Просто вы обещали, что я сегодня не буду вещью.
— Я своё слово держу, а вот ты своё? Ты тоже кое-что мне обещала. Думаешь, я не знаю о каплях? Что потупилась? Считай это своим маленьким наказанием. Приятным наказанием.
— Если я сегодня свободна, то имею право сказать нет.
Говорила — и не сопротивлялась, позволив задрать себе юбки. Собственно, другими тоже так поступают, да и многие свободные девушки не отказали бы норну Тиадею, даже сами себя предложили. Мне ведь тоже не будет противно, просто не хотелось здесь и сейчас.
— Имеешь. Окажи услугу, захвати куртку. Буду ждать у лодки. Или ты не нагулялась?
Не ожидала, что он встанет и оденется. Отвернётся, позволяя мне поправить нижнее бельё, потом поможет встать и уйдёт. Успокаиваться, полагаю, унимать разумом желание.
Не удержавшись, окликнула его:
— Простите, хозяин, я вас обидела. Вам ведь хотелось…
— Передумала? — норн живо обернулся.
Действительно, что плохого, если я ему позволю? В конце концов, я провела с ним не одну ночь, а сегодня он устроил мне такую поездку…
Я прислушалась к собственным ощущениям, взглянула на ожидавшего ответа хозяина. Даже как-то странно, что в таких вопросах что-то от меня зависит, он ведь никогда не спрашивал… В красках представила то, что случится, если я скажу «да». Ему будет хорошо, а мне?
Хозяин вернулся, подошёл вплотную, коснулся пальцами щеки. Я никак не ответила. Осенняя листва не прельщала меня, ничего не могла поделать. И он не противен, но не хочу.
— Как и хотела, ты сегодня свободна. Накинь пальто, а то замёрзнешь — всё-таки октябрь. А
