— Как? — не удержавшись, спросила я.
— С картой, изучением диспозиции, составлением планов наступления и обороны, расчётом возможных действий противника — словом, кучей полезных, а в реальном бою — жизненно важных мелочей. А о чём я буду думать, если возьму тебя с собой? Правильно, о несколько иной диспозиции. Кстати, проверю-ка я моральный дух подчинённых, уверен, кучу рабынь и проституток притащат. Прогоню всех, чтобы о деле думали.
Хозяин завтракал уже в знакомой мне зелёной военной форме с золотыми нашивками. Собранный, серьёзный, подтянутый. Поел быстро, не отвлекаясь на разговоры, велел седлать коня и зашёл к себе за оружием и кожаной сумкой с личными вещами и документами.
На прощание поцеловал сначала жену, потом детей, наконец, меня, спустившуюся проводить его в холл и помочь одеться. От помощи, впрочем, категорически отказался, наградив ещё одним поцелуем, на этот раз на глазах у супруги и прислуги. Обещал вернуться не позже собственного дня рождения и уехал.
У меня было минимум две недели, и я собиралась провести их с пользой. Когда ещё судьба пошлёт такой шанс?
На следующий день мне ничего не стоило уговорить госпожу отпустить меня одну в гости «к знакомой». Вернее, я отправилась гулять с Рагнаром, как и положено, со слугой, а потом, сославшись на разрешение норины Мирабель, отправила его с сыном домой, чтобы «на минутку» заскочить к одной торхе, с которой якобы познакомилась на давнем балу. Разумеется, я пошла в Университет, к Тьёрну.
Рискованно? Да, но иначе никак, не бегать же по ночам?
Посижу у него полчасика, никто и не заподозрит. Тем более, я с собой накидку захватила, спрятала под шубой. Её я накинула в конце аллеи, когда слуга и Рагнар скрылись из виду: не стоит привлекать к себе внимание солдат, пусть даже те, кто охраняют ворота Университета, больше заняты своими делами, чем досмотром посетителей. До темноты на территорию учебного заведения может зайти, кто угодно, а после… Те, кто могут входить после, в услугах привратников не нуждаются, прекрасно обходятся сами: либо ключами и калитками, либо потайными ходами и магией.
В этот раз коридоры Университета были полны юношей в странных одинаковых одеждах, высокомерно посматривавших на таких посетителей, как я. Будущая правящая элита Ангера, дворяне, выбравшие гражданскую службу, достаточно богатые, чтобы оплатить своё обучение, и достаточно знатные, чтобы их приняли в Университет.
Все они были младше меня: в моём возрасте норну уже полагалось служить на благо отечества. Либо начинать, если выбрал мирную стезю, либо продолжать, если военную.
Нет, офицерами тоже не становились просто так: мальчиков подростками отдавали в специальные пансионы, где к восемнадцати годам они нередко знали столько, сколько вертопрахи-студенты не постигали к двадцати одному. Обо всём этом я судила по книгам, догадываясь, что обучение будущих офицеров было суровым, но насыщенным: преподавалось не только военное дело, но и общеобразовательный курс со всеми основными предметами, от истории до математики, этикет и танцы. Во всяком случае, хозяин был человеком образованным, с развитым вкусом, — а ведь, судя по всему, тоже окончил такой пансион.
Чему учили в Университете, не знаю, но туда поступали по наборам, производимым министерствами, предварительно выдержав испытания перед учёным советом.
Кажется, направлений было три: дипломатия, право и управление, заниматься чем-то другим родовитому норну считалось позорным, для этого существовали дворяне без титулов и простые аверды. А высокородным пристало быть судьями, начальниками, городскими главами и министрами.
Не знаю, какая служба — мирная или военная — считалась почётнее, иногда они и вовсе смешивались — к примеру, высший офицер мог возглавить город или министерство внутренних дел.
Существовал и третий вариант, когда дворянин оставался руководить своим замком и прилегающими территориями, как в стародавние времена. Но большинство предпочитало препоручить эти обязанности управляющим.
Пара студентов, проходя, снизошла до простеньких комплиментов моей особе, живо интересуясь, кого пришла навестить «такая хорошенькая сестрёнка», и не хочет ли она покататься вместе с ними. Я отвечала вежливым отказом и улыбалась. Интерес ко мне быстро терялся: по одежде видно, что не знатная, но то, что торха, точно не подумали, браслета ведь под шубкой, перчатками и накидкой не видно, и они разбредались по своим делам.
В магическое крыло я на этот раз попала с помощью ученика волшебника, любезно согласившегося открыть для меня потайной проход взамен на помощь с переносом огромной кипы бумаг, исписанных абракадаброй.
Идти по тёмной лестнице одной было страшно, поэтому я выпросила у юноши светящийся кристалл, которой тот использовал вместо светильника.
А Тьёрну больше нравились огненные шарики…
Быстро, благо бывала здесь не раз, миновала и библиотеку, и комнаты с усердно трудившимися на благо Арарга или, по случаю послеобеденного времени, предававшихся чревоугодию и разговорам магами (оказывается, между собой они всё же общались) и оказалась возле мрачной лестницы на нижний этаж.
Факелы тускло мерцали, сгущая тени, так что выпрошенный кристалл оказался не лишним.
Спускалась на ощупь, крепко держась за перила и прислушиваясь, вздрагивая от каждого звука, даже своих шагов — не хотелось стать случайной жертвой чьего-то эксперимента.
В этот раз я двигалась медленнее, чем прежде, когда приходила сюда вместе с Тьёрном, а благодаря свету кристалла видела больше, поэтому смогла осмотреться.
Длинный коридор, ряд тяжёлых дверей без ручек и запоров, но на вид такие крепкие, что выдержат любой таран. Потом он вывел в огромное помещение со сводчатым потолком и полыхающей пламенем пентаграммой, вписанной в ромб и круг. На узлах соприкосновения фигур лежали какие-то камни, а на небольшом столике рядом стоял сосуд с тёмно-вишнёвой жидкостью. Приглядевшись и поняв, что это, я вскрикнула и, отшатнувшись, чуть не выронила кристалл.
Со страха метнулась в тупиковое ответвление коридора и оказалась возле решётки, за которой вповалку спали хыры. Судя по всему, их чем-то опоили.
Всего — человек десять, девушки и юноши, но девушек больше: видимо, для ритуалов использовали в основном их. А вот кровь брали у юношей — почти у каждого перебинтованы запястья.
Все практически обнажённые, как-то странно пахнущие. У некоторых на груди и животе — нанесённые тушью и охрой письмена, магические знаки.
Нет, их тут не держат: нет следов еды и чего-то, похожего на уборную. Значит, привели откуда-то для нужд магов.
Стараясь не потревожить их, отступила в темноту, вернувшись в знакомый зал жертвоприношений. А, может, просто место вызова демонов или духов, с чего я взяла, что здесь кого-то убивали?
Теперь оставалось сориентироваться и найти рабочий кабинет Тьёрна.
Сосредоточившись, я вернулась в главный коридор, вспомнила, сколько примерно дверей видела и как выглядит та самая, нужная мне, и двинулась дальше.
Разумеется, я заблудилась и плутала бы невесть сколько, если бы не «добрая душа» в виде разозлённого перестуком моих каблучков мага, нараспев произносившего заклинание над плотным сгустком воздуха. Я мешала ему сосредоточиться, разрушала плетение, поэтому была сначала послана вон, а потом и к Тьёрну, зато с чётким указанием, где и как его искать. Выражения волшебник не выбирал, но я всё равно его поблагодарила.
С некоторым волнением замерла у двери (интересно, это кабинет или комната для его изысканий?) и постучалась. Не получив никакого ответа, аккуратно просунула пальцы в небольшую щель между дверью и косяком и потянула на себя, с трудом приоткрыв.
Любезный маг послал меня в то самое помещение с алтарём. Оно было освещено теми же, знакомыми мне тремя светильниками, сейчас горевшими вдвое ярче, и пропитано запахом сандала.
Полупрозрачная плита таинственно мерцала, будто бриллиантовая, а графитные линии октаэдра слегка пульсировали, образуя волны. В центре него был обнажённый по пояс Тьёрн с распущёнными волосами и двумя странными предметами в разведённых руках. Он стоял спиной ко мне, не неподвижно, а
