темноту, медленно, не производя шума, отомкнула запор и скинула с петли крючок. На меня пахнуло холодом и свободой. Опьянённая её предвкушением, я легко подхватила сумки и выбралась наружу, не забыв притворить дверь. Надеюсь, не поднимется ветер, а то начнёт хлопать. Или сквозняк привлечёт внимание полуночниц. Кстати, знать бы, где они. Наверное, вышли по нужде. Хорошо, что не лето, а то и во дворе могла бы встретиться.
Дальше — к задней калитке. Её в ночное время охраняет пёс, но Черныша я давным-давно сделала своим союзником, не забывая делиться вкусненьким. Поэтому, почуяв движение, он лишь лениво поднял голову и завилял хвостом. Хорошо, что он молчаливый, практически не лает, предпочитая действовать, а не создавать шум.
И вот я на улице. Дом, где я была вещью, остался позади, а впереди у меня неизвестность.
Памятуя о ночной страже, двигаюсь вдоль стен, стараясь не попадать в пятна света.
Наконец нужный перекрёсток.
Опрометью, забыв о тяжести, бросаюсь к нему и чуть не сбиваю с ног Тьёрна. Поцеловав, он забирает у меня сумки и прилаживает к седлу невысокой лошадки. Потом подсаживает меня с сыном, чтобы не упала, подстраховывает ремнями, сам забирается на другую лошадь.
Вещей маг взял немного — то ли, чтобы не сковывать наши передвижения, то ли легко обзаведётся новыми в любом месте. А, может, планирует вернуться в Гридор.
Копыта отбивают дробь по мостовой — мы спешим, ворота вот-вот должны закрыть. Пару раз нам встречается стража, но не останавливает, услышав гневный окрик Тьёрна: «Прочь с дороги! Кто попытается возражать, сегодня же окажется под арестом». Принимая его за одного из высших офицеров, солдаты отдавали честь и желали доброй ночи мейдиру.
Неподалёку от ворот спешились. Маг достал из своей сумки мужскую одежду и отправил переодеваться. Холодно, конечно, но выбора нет. Ребёнка у меня забрал, когда я вернулась, его не было видно. Естественно, я забеспокоилась, но Тьёрн объяснил, что положил его в специально приготовленный утеплённый баул:
— Двое мужчин с ребёнком привлекут внимание. Не беспокойся, он не задохнётся, да и, отъехав от ворот, я его вытащу и передам тебе. Лей, ты очень дорожишь своими волосами?
Я покачала головой и тут же лишилась половины каштановых локонов: маг остриг их на мужской манер, так, как принято у норнов, и посоветовал не выглядывать из-за высокого воротника куртки, прикрывавшего нижнюю половину лица.
Мои вещи перекочевали в сумку спутника, и мы смело двинулись к закрывающимся воротам.
Тьёрн выехал вперёд, потребовав пропустить нас. Солдаты заворчали, кляня припозднившихся путешественников.
Агейры лениво подняли головы, смерив нас оценивающим взглядом. Один из них принюхался, вроде бы почуяв неладное, но тут же улёгся обратно — кажется, маг незаметно распылил в воздухе какой-то порошок, притупивший внимание демонов.
Тьёрну и мне заодно приказали предъявить документы, на что маг высокомерно заявил, что не намерен препираться со всякой шушерой, и демонстративно покачал перед носом солдат подвеской- октаэдром.
— У вас будут очень большие проблемы, если вы не выпустите меня и норна Ашекая, — прошипел Тьёрн, делая вид, что сплетает заклятье.
Сработало — сквернословя, для нас всё же сделали исключение, позволив беспрепятственно покинуть Гридор.
Проезжая мимо агейров, я удивлённо заметила, что они спят. Так вот каково было действие порошка!
Радовало, что пока ехали шагом — а то хорош бы был норн Ашекай (то есть я), судорожно цепляющийся за гриву и заваливающийся набок!
Потом Тьёрн забрал у меня повод и пустил лошадей рысью.
Едва стены Гридора поглотила тьма, как и обещал, маг вернул мне Рагнара и помог устроить с максимальным для малыша комфортом. Но не ради него — ради меня. После я тайком не раз наблюдала за тем, с каким выражением Тьёрн смотрит на Рагнара: он либо предпочитал делать вид, что его нет, либо проявлял полное равнодушие. Ещё бы, не его сын. Но заботился, флиртовал с подавальщицами в трактирах, чтобы малышу принесли подходящую протёртую и нетяжёлую пищу, нашли и подогрели молоко.
Когда уставала, отдавала сына Тьёрну. Судя по тому, что малыш сидел тихо (капризничал только в первый день, потом маг нашёл ему игрушку, и сын успокоился), опасности он не чувствовал. Дети ведь очень восприимчивы, если бы Тьёрн желал ему зла, Рагнар бы настойчиво просился ко мне, плакал. Но нет, он даже улыбается. Правда, мне. И блестящая подвеска на шее мага ему нравится, всё время руками теребит.
К сожалению, малыша приходилось часто прятать: Тьёрн настаивал, чтобы в людных местах видели двоих мужчин (сомневаюсь я что-то, что похожа на мужчину, хотя честно попыталась скрыть наличие груди и талии), а не мужчин с ребёнком.
Мы старались объезжать городки и деревеньки, останавливаясь на отдых в дневное время в какой- нибудь рощице, а на ночлег выбирали либо одинокий постоялый двор на тракте, либо подобное заведение поближе к окраине.
Разумеется, прятаться выходило не всегда: мне было страшно оставаться одной с ребёнком, пока маг ездил за едой, опасаться солдат (без Тьёрна я терялась, с разъездами, трактирщиками и бакалейщиками беседовал исключительно он, я же держалась в тени), да и холодно, хотелось погреться, а тут ещё Рагнар начал чихать, и лобик подозрительно горячий… Спасибо магу, сумел сбить температуру и дал лекарство, после которого сыну стало лучше.
Словом, пришлось сделать переезды короче, и на второй день мы уже пообедали в трактире и позволили себе немного отдохнуть в тепле.
Пока Тьёрн коротал время у стойки, потягивая эль, я занималась собой и сыном. Прежде всего, сыном — его нужно подмыть, переодеть, постирать вещи… Мы ведь ещё маленькие, не можем, как взрослые.
Без хыр тяжело, отвыкла я руками стирать, а тут нужно быстро, не всегда в горячей воде… Руки трескались, приходилось смазывать их нутряным жиром.
Оставлять непросохшими детские вещи нельзя, поэтому пришлось задержаться. Заодно я сама наскоро вымылась, так, слегка, только голову, а тело мокрой тряпкой обтёрла. Спасибо кухарке, выделила закуток на кухне, бадью дала.
Закончив с водными процедурами, я с разрешения всё той же добрейшей женщины развесила бельё не у себя, наверху, а у очага. Умом понимаю, что глупо, выдаю себя с головой, но иначе ведь не высохнет.
Мужчину изображать не пытаюсь — старую кухарку не проведёшь. Спасибо, хоть не беглой рабыней считает (браслет я прячу, а так непохожа), а беглой супругой аверда. Я эту версию только поддерживаю, будто бы по секрету сообщая, что замуж меня выдали насильно, за старого богача, у которого я чахла, пока не встретила свою любовь, Тьёрна то есть. Что родила от него ребёнка, выдав его за законного, а теперь мы спасаемся от праведного гнева «рогатого» супруга.
Такие истории у многих вызывают жалость (нет в Арарге разводов, если уж петля, то на всю жизнь), вот и кухарка всплакнула, даром обещала нам еды в дорогу собрать, накормила Рагнара вкусненьким, а дочка её (подавальщица) даже за ним присмотрела, пока я своими делами занималась.
Тьёрн был собран и спокоен, даже смеялся, принимал живейшее участие в обсуждении последних новостей, а вот я жила в постоянной тревоге. Мне чудилось бряцанье оружия солдат, их зычные голоса, тяжёлые шаги за спиной. Эти два дня я практически не спала, а тошнота на нервной почве усилилась. Если и дальше так пойдёт, то кормить Рагнара будет нечем, и так он у меня один раз в день коровье молоко пил.
Разумеется, не могло быть и речи, чтобы затемно выезжать из деревни с младенцем, поэтому мы здесь же и заночевали. В одной комнате. Мы с сыном поднялись туда первыми: зачем привлекать к себе лишнее внимание, маг присоединился к нам чуть позже, обрадовав новостью, что беглую торху виконта Тиадея здесь никто не разыскивал.
Моё исчезновение, скорее всего, обнаружили утром. Сначала госпожа, наверное, решила, что я куда-
