каждого проводника захочет общаться.
Расспрашивать дальше не стала, предчувствуя, что настроение это не поднимет.
Похоже, Тьёрн общается с каким-то мертвецом. Могущественным мертвецом, может, магом, может, демоном, и черпает у него знания. Он ведь ещё молод, а так много умеет! И недаром так любит магию Смерти. Интересно, знал ли об его увлечении учитель — маг сэра Тиадея?
Но Тьёрн рассказал сам, видя, что я замолчала и непроизвольно отсела подальше, помогая сыну разминать ручки и ножки.
— Иалей, ты не думай, я не некромант, меня просто интересует тот мир и его знания. Честолюбие не преступно, Лей, а я всего лишь хочу стать уважаемым магом, а не прозябать, выполняя мелкие поручения норнов. Служить нужно либо при дворе, либо в армии — там настоящее дело, настоящая магия, настоящий размах. Таких магов уважают. А Соттор — один из могущественных волшебников своего времени. Он случайно оказался рядом, когда я с помощью тебя расспрашивал умершего друга. Заинтересовался твоей душой, попросил её на часик…
— И ты позволил? — в ужасе спросила я.
Он отдал меня мертвецу?
— Сама понимаешь, такой шанс не упускают. Не беспокойся, он дал слово, нерушимое слово, что не лишит тебя жизни, не покалечит душу. И потом, это такая честь — помогать изысканиям, пусть и посмертным, такого мага, как Соттор.
Я промолчала, хотя так не считала. Было неприятно, что он меня использовал. Узнать бы зачем? Не выдержав, спросила:
— Что он делал с моей душой?
— Использовал для перемещения по субмирам. Туда не может проникнуть мёртвое существо, а твоя душа… Ты ведь добрая, отзывчивая, тебя пускали Стражи. Если бы это чем-то тебе грозило, я не позволил бы. Иалей, я знаю, о чём говорю. Наука наукой, власть властью, но рисковать тобой…
— Наука… Вы же так хотели прославиться — и вдруг бросили всё ради меня. все ваши мечты…
— Да ничего я не бросал, — рассмеялся Тьёрн. — Всё у меня будет, только вместе с тобой. Думаешь, легко тут в люди пробиться, да ещё полукровке? Магов — видимо-невидимо, в Университет-то по протекции попал. Только там тоже… Словом, ограничивают они свободу действий. Состоять на службе у какого-то норна — тоже не предел мечтаний, а большего мне не достичь. То ли дело на континенте! Почёт, уважение, слава — там ведь магов нет, и их деятельность никто не регламентирует. Так что не переживай, ты не испортила мне жизнь, а только украсила. И подтолкнула перейти на новую ступень. Провожу тебя, вернусь в Гридор, заберу книги — и всё, прощай, Арарг!
Они появились тогда, когда их не ждали.
Местность была холмистая, изрезанная оврагами и выпасами с редкими вкраплениями деревень. Замок, один на всю округу, возвышался над ней, как утёс над морем.
Дорога, петляя, взбиралась на очередной овраг. Мы спешились, облегчая лошадям подъём.
Это была граница той самой таинственной Строганской долины.
Солнце опять закрыла тень. Очередной дракон.
На этот раз мы предпочли свернуть, укрыться в зарослях кустарника — слишком уж пустынна дорога, слишком уж приметны мы. Хотя дракон, если захочет, всё равно нас заметит, разглядит во всех подробностях.
Запрокинув голову, приставив ладонь к глазам, я взглянула на небо и тут же испуганно прижала к себе Рагнара, прошептав: «Не отдам!». Лихорадочно осмотрелась по сторонам, ища, где бы укрыться, и побежала, забираясь вглубь рощицы.
Тьёрн догнал меня, ухватил за руку и поволок к лошадям.
Он прав, я практически ополоумела от страха, забыв о единственном разумном способе спасения. Относительно разумном, потому что дракон всё равно быстрее. А этот, к тому же, знает меня в лицо. И я, в свою очередь, знаю его, не могла не узнать яшмовое брюхо.
Раш медленно снижался, нарезая круги над дорогой. Постепенно они становились всё меньше, дракон практически зависал над нами на высоте нескольких десятков ярдов.
Тьёрн буквально забросил меня в седло, сунув в руки поводья, игнорируя мои протесты, забрал Рагнара и тоже вскочил на лошадь. Я тут же поняла, зачем он отнял у меня сына — мы неслись бешеным галопом, и, останься Рагнар со мной, он мог бы пострадать, я бы не удержала.
Раш заклокотал и пронёсся над нашими головами так низко, что я непроизвольно вжала голову в плечи, боясь, что он заденет. Потом дракон снова резко взмыл вверх, рассекая хвостом воздух. Поднятый им ветер скинул капюшон моего плаща, обнажив наспех повязанный на стриженые волосы платок. Женский платок.
— Наша пташка! — голос у дракона бы зычный, а в тишине отлично всё слышно.
Кустарник впереди нас внезапно вспыхнул. Лошади испуганно всхрапнули и шарахнулись в сторону. Не удержав равновесия, я упала — Тьёрн не успел пристегнуть меня ремнями.
Резкая боль пронзила плечо, голова загудела. Но нужно встать, снова сесть в седло и продолжить бегство.
Тьёрн, заметив моё падение, вернулся, спешился и, оставив Рагнара в седле, кинулся ко мне, чтобы помочь подняться.
— Иалей, как ты в порядке?
Я, кое-как сев, кивнула, непроизвольно положив руку на живот. Надеюсь, с ребёнком всё в порядке. Я не желала его появления, но теперь не желаю его смерти.
И тут появились солдаты, перекрыв дорогу. Впереди — высокая худая обладательница бесцветных глаз с мечом за спиной. Снэрра Джованна.
— Не думала, что ты ещё жива, — усмехнулась магиня, подъехала ближе и извлекла клинок из ножен. — Поразительно везучее и поразительно глупое существо! Хотя, вижу, ты не одна сбежать сподобилась, а в тёплой компании. Приветствую, снэр! Чем же, позвольте полюбопытствовать, вас привлекла эта сомнительная девица? Торха, между прочим. Неблагодарная лживая дворняжка.
Тьёрн заслонил меня собой, в свою очередь потянувшись за оружием.
А я вспомнила, что Рагнар остался один.
Мысль о сыне придала сил. Я поднялась на ноги, шатаясь, шагнула к дороге…
В это время приземлился Раш. Мне показалось, что хозяин спрыгнул ещё до того, как дракон сложил крылья. Рискованно — высоко, можно сломать ноги.
Рагнар… Шоан, он же сейчас упадёт!
Кажется, я озвучила свои опасения вслух, так как внимание окружающих мгновенно переключилось на маленького норна Тиадея.
Я успела первой, позабыв о боли, обо всём на свете, прижимая к себе моего мальчика. Лихорадочно огляделась, словно зверь, загнанный в ловушку.
Снэрра Джованна слегка поклонилась хозяину и, указав на Тьёрна, сказала:
— Вот он, виновник того, что пластина лгала. Вы случайно его не знаете?
Норн медленно повернулся к магу.
Узнал. Я догадалась по выражению его лица, передёрнутого яростью. А потом на смену ей пришла кривая усмешка.
— Значит, так вы помогали моей супруге? Так получили место… Занятно, ничего не скажешь!
Тьёрн молчал, делая мне знаки отойти от лошади и встать немного правее.
Молчал и норн, бледный, судя по внешнему виду, невыспавшийся, напряжённый, с ходящими под кожей желваками. А потом, обернувшись, к одному из солдат, рявкнул:
— Ружьё мне! Или вы, — нет, это была даже не ухмылка, а гримаса бешенства, — дворянин, снэр? В таком случае, с превеликим удовольствием скрещу с вами оружие. Прямо здесь и сейчас, потому что правосудие должно твориться незамедлительно.
— Не имею чести, — нахмурился Тьёрн, — но тоже чего-то стою, мой норн. Пристрелите — поплатись. Или вы забыли, что маги приравнены в правах к благородному сословию? Конечно, забыли, вам же ревность застилает глаза. Да, мой норн, она предпочла свободу, предпочла меня вашему поводку, потому что Иалей не вещь, а человек. А вы никогда об этом не задумывались, мой норн, вам всегда было плевать
