Сьюзен огляделась по сторонам. Все куда-то торопились. Большинство жадно заглатывало еду. Но думали они о других вещах. Их лица были обеспокоенными и несчастными.
Она вдруг заинтересовалась чужими проблемами. Случилось ли что-нибудь у них в семье или на работе?
Или они были влюблены в того, кто не любил их?
В этом помещении, должно быть, около двухсот людей. Двести отдельных проблем, волнующих только тех, кому они принадлежали.
Наверное, есть среди них женщины и мужчины, которых измучили безработица, болезни, недостаток любви, развалившаяся семья, которые остались без будущего и без надежд…
Сьюзен содрогнулась при этой мысли. Ей всегда не нравилось думать о бедности и о несчастьях.
Но что же все-таки важнее?
Говорят, за деньги нельзя купить счастье. Тогда она останется с разбитым сердцем.
Неужели гораздо лучше быть переполненной чувствами, любовью и взаимностью в нищете, чем находиться в одиночестве и с болью в сердце в роскошной квартире на Пятой авеню?
Что об этом думает Роджер?
Сьюзен посмотрела на него, они сидели за пластмассовым столиком на четверых, поставив на него свой кофе.
И наконец сказала:
— Я разговаривала с миссис Кортни вчера. О вас и вашей жене.
Его лицо помрачнело. И он ответил резко:
— Вы не думаете, что слишком беспокоитесь о моих проблемах? В конце концов, это все из-за вас…
Две молодые девушки, одна крашеная брюнетка, другая крашеная блондинка, пробрались к их столику и сели на два свободных стула. И блондинка с голосом, как у надоедливой мухи, начала свой монолог, который состоял из фраз вроде: он сказал, потом она сказала, потом он…
— Я думаю, нам лучше уйти отсюда, — оценив ситуацию, решил Роджер Элвин.
Но улицы были полны толпами людей, спешащих на обед.
Сьюзен подумала, что можно пригласить его к себе домой, но поняла, как неловко он будет чувствовать себя в чрезмерно роскошной квартире.
Ей показалось, что он хочет предложить ей поехать в его номер, в тот ужасный отель. Но ее пугала вероятность встречи с Мэри Гибонс.
Роджер, казалось, понял ее мысли. Без дальнейших разговоров он крепко взял ее за руку и пошел вперед, продираясь через толпу народа на улице. Сьюзен позволила ему вести ее. Она чувствовала себя почти счастливой, идя за ним, хотя ей приходилось прилагать усилия — так решительно и широко он шагал.
Они пришли в городской парк. Здесь было гораздо меньше людей. Кто-то жевал сандвичи, кто-то гонялся за голубями. Несколько парочек прогуливались, держась за руки. Группы подростков хихикали, посматривая друг на друга.
Роджер возобновил разговор:
— Вы виделись с миссис Кортни. И?..
— И я знаю, что вы ничего не крали!
— Ну нет. Полиция не разделяет вашу точку зрения.
— Да, они опираются лишь на то немногое, что им известно. Я уверена, что они ошибаются.
— Вы знаете, что я признал себя виновным?
— Конечно.
— Все так и останется. Виновен. Быстро и безболезненно. Все уладится в течение нескольких минут. По крайней мере, в суде.
Она остановилась, посмотрела ему в глаза и произнесла в отчаянии:
— Но этого не должно произойти. Я не хочу так.
— Боюсь, Сьюзен, что тут решаю я, а не вы.
— Но… — возразила она.
Он взял ее за руку, и они пошли дальше.
— Я не хочу, чтобы вы считали меня неблагодарным, — сказал он осторожно. — С тех пор как вы оказались в горах на своей маленькой машине, я знаю, что происходит. С нами обоими.
«С нами обоими»!..
— Вы имеете в виду…
— Я имею в виду то, что говорю. Я не дурак. И не кусок дерева.
Роджер посмотрел на нее и улыбнулся той своей редкой улыбкой, которая озарила все его лицо, и она почувствовала теплоту, исходящую от него.
— Вы, — проворковал он нежно, — вы недостаточно тренировались, чтобы научиться скрывать свои мысли. Каждое выражение вашего лица рассказывает целую историю. Вы слишком честная. Ради вашей же пользы, не играйте в покер!
— Вы говорили, что что-то происходит с нами обоими, — повторила она глупо. — Значит, с вами тоже что-то случилось. Почему вы не хотите этого признавать?
Он опять улыбнулся:
— Я ничего никогда не признаю. Разве что в суде.
— Не говорите так. Этого нельзя делать. Вы невиновны, и мы сможем это доказать.
— Я виновен, — произнес Роджер угрюмо. — Давайте не будем больше это обсуждать. Хочу только поблагодарить вас, или вашего отца, или вас обоих за то, что вы пытались помочь мне. Я также признателен вашему мистеру Рэдинджеру, но я уже сказал ему, что не собираюсь объявлять себя невиновным, когда приду в суд на следующей неделе.
Сьюзен захотелось встряхнуть его, чтобы вошло хоть немного здравого смысла в его мужественную голову, чтобы он вернулся в реальность.
Ей хотелось сказать: «Я знаю, это ваша жена украла драгоценности» — и посмотреть, как он отреагирует. Но они стояли лицом к лицу, и вместо этого она спросила:
— Вы виделись со своей женой?
Роджер колебался.
— Я сказал вам о ней, когда был пьян, верно?
— Да. Вы назвали ее стервой.
— На самом деле это не так. Она вполне приличный человек, просто она живет своей жизнью.
— Где она? — спросила Сьюзен.
— Я не знаю. Я не видел ее и не слышал о ней уже два года. Но это мое дело. — Он положил свою руку ей на плечо и сжал пальцы. Она почувствовала боль и удовольствие одновременно. — И я хочу, чтобы все так и оставалось. Вы понимаете?
— Да, — ответила она очень тихо. Они услышали бой часов.
— Уже час дня, — заметил Роджер. — Извините, Сьюзен. Мне нужно идти, а то я опоздаю. Простите меня.
— Но когда я увижу вас снова? — воскликнула она, внезапно запаниковав.
— Завтра утром, пойдет? — Вопрос прозвучал обыденно.
— Да. Завтра утром. Позвоните мне. Мой номер есть в телефонной книге.
— Я знаю, — кивнул Роджер. — Я видел. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Я посвящаю вам эти семь дней свободы, что бы ни случилось потом.
Сьюзен не отвела глаз.
— Могу я еще что-нибудь сделать? — спросила она его.
— Нет. Я получил все, что хотел. Почти. Он отвернулся, а она осталась стоять, провожая его взглядом.
Она очень хотела знать, что значит «почти».
