Всё это очень докучало Рафу. Он пошёл в вагончик к Золушкину. Тот был мужик здоровый, «мясного» типа, весь в мускулах, даром что дурак. Увидев Рафа, Золушкин схватил чайник с кипятком и хотел огреть Рафа, стал замахиваться. Тот не стал ждать порции кипятка и ударил нападающего точно в челюсть. Взгляд параноика стал вдруг чистым и ясным. Он преданно смотрел на ударившего его и повторял:
— Всё, больше не буду!
Раф велел отключить электричество в вагончике Золушкина и вызвал санрейс.
Все эти нервотрёпки очень напрягали Рафа. Наконец, одним утром привезли испытатель пластов с набором уплотнителей, для испытания в открытом стволе. Это был приговор: «обсаживать» скважину не будут! Раф, инсценировав, что он едет сопровождать больного Золушкина, решил лететь на базу экспедиции, чтобы продавить вопрос со спуском эксплуатационной колонны. Он-то был уверен, что продуктивный пласт большой мощности был вскрыт. Но он скрыл этот факт, а геофизики во время проведения вертикального зондирования, при электрометрических работах, как-то упустили этот пласт. Такие случаи с геофизиками бывали. Раф всем своим сознанием понимал, что при испытании скважины может случиться страшная авария, тем более что запорную арматуру с устья скважины давно сняли, она понадобилась на другой скважине, которая начала буриться гораздо позже скважины Рафа. Беда одна не приходит. Беда ходит «косяком», как сардины. Как только вертолёт взлетел, бортмеханик, пообщавшись с пилотами, сообщил, что пункт назначения не принимает по погоде, и они идут на запасной аэродром в Нарьян-Мар. Раф обеспокоено подумал:
— Вот это съездил на денёк!!! Куда я теперь дурика Золушкина девать буду?
Он спросил о последнем у бортмеханика. Тот уверенно ответил:
— Вызовем «скорую помощь», а они пусть разбираются что, куда. Наше дело сторона!
Такая решительность подбодрила Рафа, который озабоченно глядел постоянно на больного. Тот, видимо от ощущения полёта и вибрации совсем сбрендил. Он стоял посередине салона (вертолёт был грузового типа) и, расставив руки, с абсолютно довольным лицом непрерывно кричал:
— Кончаю! Кончаю!
Очевидно, это был у него способ выразить удовольствие. Под эти вопли и визг турбин приземлились в Нарьян-Маре. Неотложка подрулила прямо к вертолёту. Золушкин весь светился удовольствием. Его привела в восторг такая честь — машина встречает прямо у трапа! Он снимал шапку и кланялся на три стороны, санитарам, пилотам и вертолёту. Раф же оказался в незнакомом городе никому не нужным. Пилоты спешили в столовую и в гостиницу для лётного состава. Он договорился с ними о завтрашней встрече, первый пилот заверил его:
— До завтрашнего дня погода точно не уляжется. Не бойся, без тебя не улетим. Главное, ты не «потеряйся!» У тебя знакомые в Нарьян-Маре есть?
— Нет у меня здесь друзей.
— Ну, в нарьянмарском аэровокзале можно кантоваться только до восьми. Аэропорт здесь смешанный.
— Как это, смешанный?
— Военно-гражданский. Принадлежит воякам, а ГВФ арендует полосу и построили этот барак, — с этими словами он махнул рукой в сторону неказистого, двухэтажного бревенчатого дома.
Раф удивлённо подумал: «И это аэровокзал? Всё же столица Ненецкого округа и такой вокзал?!» Он вспомнил такую же непредвиденную посадку в Амдерме. Городишко заштатный, а вокзал подходящий! Раф вспомнил, как они с геофизиками коротали ночь на втором этаже. Там было теплее, чем на нижнем этаже. На четырнадцать человек у них была одна бутылка коньяка. Один старый геолог выдал тезис, что надо капать коньяк на сахар и держать его под языком, тогда всем хватит! И они, взрослые дядьки, полночи рассасывали коньячный сахар и делились впечатлениями. От этого аттракциона всем было хотя бы весело.
Теперь он побрёл по продуваемому лётному полю в этот страшноватый барак, из которого его ещё через три часа выгонят! На крыльце топтался человек неопределённого возраста, это когда что-то между парнем и мужчиной. У него были длинные, до плеч волосы. Раф подумал, что это «свой парень», приверженец хард-рока. Он смело обратился к нему:
— Здорово, дружище!
Парень пристально поглядел на него, а потом протянул руку для пожатия:
— Что-то не припомню, мы с тобой в Воркуте встречались?
— Да, да! — стал цепляться за удачу Раф, — Вместе пили в ресторане!
— А-а-а! То-то я гляжу знакомый, а вспомнить не могу! Я все дела, что по пьянке творю, начисто забываю. Вот лицо твоё что-то напоминает, а подробности — не помню!
Раф, чтобы не разрушить полоску возникшего доверия, сам стал задавать вопросы:
— А ты сейчас где?
— Да я из взрывников от сейсмиков ушёл. Платить перестали. Сейчас устроился здесь в СМУ прорабом.
— А ты как?
— Да на буровой, бурмастером. Вот, по непогоде завезли в эту дыру. Ты не знаешь, где здесь гостиница?
— Но-о-о! Ты загнул! Есть тут одна гостиница, возле ресторана «Красный Чум». Но там все места забронированы райкомом, на года. Остальные гостиницы — ведомственные, все принадлежат экспедициям, каждая! А тебе ночевать негде?
— Да, так получается!
— Так поехали со мной! Сейчас моя машина подойдёт, посидим, попьём, вспомним старые походы!
— А далеко ехать? — просто так, для сотрясения воздуха, спросил Раф, всё равно выбора у него не было. Никакой дилеммы.
— В село Красное, там один мой кореш живет. Яркий представитель коми-народа. Сига солит: ешь рыбину, которая полгода назад посолена, а она — как малосол! Как-то он её в гальке солит… Рыба с галькой речной перемешана…
— Село — это дыра какая-нибудь?
— Село — не деревня. Село, по нынешним масштабам, это сити!
— А что, он только сигов солит? — спросил Раф, чтобы заполнить прогал молчания и чтобы приглашающая сторона не опомнилась и не отменила решения взять Рафа в компаньоны.
— Так, думаешь, тебе в Сыктывкаре, в кабаке «Вычегда», сунут ржавую рыбу и назовут чир или нельма, то так оно и есть? Да это тот же сиг. Все здесь рыбы хорошие, породы сиговых. Кроме сёмги.
— А сёмга у твоего друга есть?
— Есть, но он её на продажу держит, сволочь! Вот бери спирта с собой побольше, мы споим его и раскрутим на сёмгу!
-Да, я-то — завсегда! А чё спирт? Водку нельзя, что ли?
— Можно. Но где ты спиртику питьевого ещё попьёшь? Только в Нарьян-Маре! А водка здесь — сплошь воркутинская! Завтра голову не поднимешь!
— Вот сволочи! А как они сюда воркутинскую завозят? Кривун ведь большой?
— А до Печоры железкой, а там — на баржи и по реке, по Печоре, гонят в навигацию!
Наконец, за разговорами, подошёл «КрАЗ».
— А, вот и наш лимузин! — воскликнул длинноволосый, — Я забыл, тебя как зовут-то?
— Раф. Я тоже твоё имя подзабыл, Сашка, что ли?
— Да нет! Корней. Меня так все кличут!
Водителем «КрАЗа» оказался здоровый с виду мужик. Одет он был странно для этих мест и моды: тёмно-синий костюмчик, из ткани типа шевиот, летние кожаные туфли на тонкой подошве, на голове картуз, этакая кепочка с лакированным козырьком. «Таксист, что ли, бывший!» — подумал Раф. Мужик, вместо «здравствуйте» начал орать густым, сиплым басом:
— Заправляться ездил! На «Факеле» не дали, пришлось ехать в «Искатели»!
Водитель в объяснениях перечислял названия посёлков, из которых собственно и состоял город. Так называемый «центр», являл наиболее убогую часть города. Экспедиции, которые были побогаче, те
