С такими не совсем весёлыми мыслями я затеял возню с трофеями, скорее для того, чтобы себя чем-нибудь занять в ожидании «языков», чем по необходимости.
Ждать пришлось недолго — я едва успел разобрать и осмотреть три «калаша» — оказавшиеся в довольно приличном (для бредунского оружия, конечно) состоянии. Их даже чистили — раз в полгода, никак не чаще, но это уже что-то. У многих из этого беспокойного племени стволы не видели ветоши и смазки с того момента, как покинули уютную полку склада. Так что хоть и славятся «калашниковы» своей надёжностью и неприхотливостью, но в кривых бредунских ручках нет-нет, да и дадут осечку или патрон не дошлют. А уж сколько я «жёваных» магазинов перевидал. На иной посмотришь — и такое ощущение складывается, будто им гвозди, а то и железнодорожные костыли забивали!
Когда «Доны» с пленными прибыли, я отставил в сторону ручной пулемёт — всё равно я даже не начал с ним возиться, и, вытерев руки куском льняной тряпки, встал.
«Ого, вот это подход! — один из пленных был привязан к «кенгурятнику» первого внедорожника, причём на голову ему надели противогаз. — А что? Вполне разумно — кричать в противогазе тяжело, окружающий мир видно плохо. Пара километров по подходящей грунтовке и всё — клиент поплыл. Одно неудобно, напяливать резиновую маску на пленного — та ещё работёнка».
— Сергей, а что этого так упаковали? — полковник с капитаном остановились, не дойдя до машины пару метров.
— В резину всех упаковали, а этот буйный какой-то попался, — Рогов расстегнул наручники, которыми пленник был пристёгнут к машине. — Представляете, товарищ полковник, двенадцать ножей чудик носил.
— Сколько?
— Ровно дюжина! — по знаку старшего лейтенанта один из южан вытащил из машины явно тяжёлый на вид свёрток и бросил его на землю. Раздался глухой звяк. Боец распустил завязки и развернул свёрток — с десяток разнокалиберных ножей зло поблёскивали на фоне тёмной ткани.
— Ни хрена себе! — удивился Верстаков. — Зачем ему столько?
— Эй, старлей, — обратился я к Рогову. — А он «Сайок Кали!» не орал? А если орал, то как вы его взяли?
— Что-то такое верещал, да. А взяли просто — у Садовского была пара патронов с резиновой картечью к «сайге», и когда этот деятель за ножи схватился — как говорится, дали раза. Ну а потом упаковали. А в чём проблема?
— Да у них одна занятная методика есть — как раз для боя против группы, — я вспомнил виденные до этого видеоматериалы. — У них принято провести атаку на первого нападающего и тут же метнуть нож в следующего, одновременно доставая другой левой рукой. И так пока ножи ии напающие не кончатся. Но против картечи это, конечно, не канает.
— А ты, Илья, знаешь что это за Сайок такой? — похоже это интересовало Удовиченко больше, нежели подробности захвата.
— До Тьмы была такая школа ножевого боя, — корни, по-моему филлипинские или индонезийские, точно не помню уже.
— Что же, они ещё с тех времён действуют? — Верстаков почесал в задумчивости нос. — Хотя филлипинцы серьёзные бойцы были…
— Нет, школа довольно смешная, на самом деле. Больше даже на секту похожа. А это, — я махнул рукой в сторону пленника, — скорее всего, из тех, кто по кассетам и дискам учился. Мы слышали несколько лет назад, что где-то в этих краях завёлся учитель, который старым техникам обучает, и что, дескать, они заказы на убийства принимают.
— Нинзи что ль? — Верстаков катнул соломинку из одного угла рта в другой.
— Не сказал бы, скорее просто наёмники. Но нам такие умельцы не попадались. Да и тяжело с ножом против автоматов.
— Ну, если умельцы, — капитан уже с заметным интересом разглядывал пленного.
— Не обольщайся, капитан! К нам приедем — покажу по каким киношкам они учатся. Есть интересные вещи, но в основном балет.
— Как скажешь, Илья. Как скажешь… — судя по тону, капитан с удовольствием стравил кого-нибудь из своих рукомашцев с захваченным наёмным убийцей. Мы люди, конечно, тёмные, но даже в нашем медвежьем углу про ЦСН[141] южан слышали, так что я бы точно ставил не на бредуна.
— То есть ты считаешь, что это не просто нападение на караван? — полковник на мелочи не отвлекался. — Я же не знаю, как у вас тут путешественников грабить принято.
— Совершенно не так, Сергей Сергеевич. Во-первых, товара мы не везём — это любому более-менее опытному глазу заметно. Во-вторых, даже если и везём, то значит это что-то весьма ценное, если судить по количеству народа в охране и нашему вооружению. В-третьих, если уж грабят, то первый выстрел из гранатомёта — нонсенс. Есть, знаете ли, способы менее затратные остановить колонну. Так что я склоняюсь к мнению, что атаковали именно нас. Почему? Вот сейчас и узнаем, — и я мотнул головой в сторону пленников.
Наёмника приковали к бамперу, решив, что его оставим на потом, а двух других отвели метров на пятьдесят в сторонку:
— Ну что болезные, расскажете, как вы вляпались? — в качестве инструмента устрашения выступал Гриша Седов, чья внушающая уважение фигура нависала над «языками», но вопросы задавал Верстаков.
— Да мы что… — промямлил один из пленников, тощий, но моторный парень, чья грудь была украшена затейливой татуировкой, отчётливо видной под расстёгнутой кожаной жилетки. — Нам бригадир приказал, мы и поехали, — бредун вид имел несколько помятый, поскольку противогаз с него стащили буквально минуту назад.
— Кто? Какой бригадир?
— Зяма.
— Под кем он ходит? И откуда вы сами? — имя главаря ничего не говорило даже знатоку здешних мест Фёдору.
— Мы сами малинские. Фрезер…
— Это кто ещё такой? — перебил пленного капитан.
— Вы его вместе с нами взяли, такой — с ножами.
— Понятно, продолжай! — в голосе Верстакова прозвучали нотки одобрения.
«Молодец капитан, умело «беседует» — где надо — нажмёт, где необходимо — простимулирует! — оценил я мастерство ведения скоростного допроса. — А то некоторые сразу резать и ломать норовят…»
— Ну, мы-то под Рябым все ходим.
«О, знакомое имя! Только где ж это мы ему мозольку оттоптали? Я что-то не припомню… Вроде, из Михнево мирно уехали, все вопросы порешали, со всеми рассчитались… Непонятно».
— Это который «Столбовыми» командует? — начальник охраны южан на память явно не жаловался.
— Верно. Так что мы, братва, не при делах тут! — голос говорившего стал плаксивым. — Нам сказали — мы сделали.
— Ты не ной, давай! — прикрикнул Верстаков. — Начал про Фрезера, так продолжай.
— Да он не знает ничего, — неожиданно вступил в разговор второй пленник, мрачный (хотя я в такой ситуации тоже бы не веселился) коренастый мужик лет сорока. Хотя о возрасте в наши времена сказать наверняка сложно — сильно зависит внешний облик от того, как и, главное, где живёшь. Наши гости с юга почти все выглядят моложе, чем их ровесники из нашего анклава, не говоря уже о подмосковных бедолагах. Всё ж таки недостаток витаминов сказывается.
— Фрезер не просто так приехал, его сам Рябой послал. Я слышал, как он Зяме так и сказал: «Ваш бугор это дело мне поручил, так что не возбухай тут!»
— А Фрезер этот, он ваш или как?
— Командир, давай вначале договоримся! Я тебе всё как на духу рассказываю, а ты нас отпускаешь…
