минуты.
Подумать только — Пламенное Сердце! Знал ли он, поступая в академию, что когда-нибудь окажется в числе избранных? Конечно нет! Он и мечтать о таком не смел! А теперь парту, за которой он сидел, несомненно, украсят памятной табличкой с его именем, и лучшие ученики будут сражаться за право учиться за ней. В тренажерном зале для пилотирования появятся новые программы, во всех подробностях повторяющие проход через строй ракет и битву с 'Энтерпрайзом'. А внезапное вставание корабля на нос или ребро при резком отключении двигателей, назовут как-нибудь вроде 'финта, или виража фон Вальтера'. И самоуверенный сержант Гинько, покачиваясь с носков на пятки начищенных ботинок, гнусавым голосом будет описывать все захватывающие моменты, объясняя восторженным курсантам, как именно Нилу удалось без потерь проделать все эти трюки.
Резкий звук распахиваемой двери заставил Нила поспешно открыть глаза. На пороге стояла Анжела, сияя, словно кто-то только что подарил ей чек на пару миллионов УДЕ.
— О, милый! — радостно воскликнула она и, протянув руки, кинулась к Нилу, — Я так счастлива! Это просто чудо! — картинно осыпая его поцелуями, щебетала она.
'Господи! — подумал Нил — Каким я раньше был идиотом!'. Он медленно встал, усадив ее на свое место, и, повернувшись, внимательно заглянул ей в глаза.
НИЧЕГО…
В них не было ничего, кроме жадности и эгоизма. По-видимому, понимание этого отразилось на его лице, потому что Анжела внезапно смолкла, оборвавшись на полу-фразе. В комнате повисло удушливое, напряженное молчание. А в памяти Нила внезапно всплыли стихи кого-то из старых поэтов:
— …И я словно нищий
Расстелил у тебя под ногами мои мечты.
Ступай осторожно:
Ведь у тебя под ногами — мечты мои…
— произнес он по-русски тихим голосом.
— Что? — встрепенулась Анжела, — Ты же знаешь, я не говорю на этом языке.
— Нет, не знаю, — покачал Нил головой, — как ни странно, оказывается, я о тебе совсем ничего не знаю.
— Ты сердишься? — обеспокоено поинтересовалась она, — Это, наверное, из-за моего вчерашнего допроса? Да? Ну, конечно же, ты сердишься! Я бы тоже на твоем месте была бы вне себя! Но, милый, не беспокойся, меня просто заставили сказать, что ты все знал о моем репортаже. Честное слово! Они мучили меня больше шести часов!
— Нет, Анжела, — покачал он головой, — я не сержусь.
— Правда?! — она словно расцвела, — Я так счастлива! Ты не беспокойся, я сегодня же сделаю заявление о том, что отказываюсь от своих вчерашних показаний. Потому что они ложные!
— Тем более, — насмешливо произнес он, — что это так и есть!
— Так и есть?! Ну, конечно, ведь ты ничего не знал о моем репортаже!
— Хм-м, не то что бы совсем ничего не знал, я знал, что он об экологии Марса.
Анжела отрывисто рассмеялась:
— Ну, да, я ведь так тебе и сказала!
— Вот именно, — медленно, растягивая слова произнес Нил, — И я просто в восторге, что ты находишь это забавным.
— Ну, а теперь я расскажу об этом всем остальным и все у нас будет хорошо! Ведь правда?! — она настороженно заглянула ему в глаза, — Правда?!
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, нашу свадьбу, конечно!
Перед глазами Нила словно взорвалась красная ракета, с такой силой он захотел в этот момент придушить сидящую напротив него девушку. Но вместе с тем ни один мускул не дрогнул у него на лице.
— Ах, свадьбу! — протянул он и плавно сел в кресло напротив нее, расслаблено вытянув ноги и скрестив их в лодыжках, — Ну, наконец-то, я понял, зачем ты сюда пришла!
— Итак, — продолжил он мягким голосом, — насколько я тебя знаю, ты собираешься рассказать правду в обмен на мое согласие жениться на тебе? А ведь это — шантаж, дорогая, — промурлыкал он.
— Шантаж! — вновь рассмеялась она, — ну это слишком грубо сказано!
— Знаешь, милая, — продолжил задумчиво Нил, — я думаю, что ради твоей же пользы, кто-то должен сбить с тебя спесь. И еще я думаю, что эта честь выпала мне.
— О чем ты?!
— О том, что несмотря на всю соблазнительность и привлекательность твоего предложения я вынужден отказаться. Я считаю тебя слишком вульгарной, эгоистичной и беспринципной, для того чтобы быть моей женой.
— Ч-что?! — Анжела поперхнулась, буквально задохнувшись от ярости.
— У тебя старческая тугоухость, радость моя? — насмешливо поинтересовался Нил.
— Ах, ты мразь!!! Подлец!!!
— Да-да-да, — пропел он в ответ, — но знаешь, что самое замечательное? Мне это нравиться!
— Ты, пожалеешь об этом, — прищурив глаза предупредила она.
— Может быть, но вряд ли.
Развернувшись на каблуках, она стремительно вылетела из комнаты, хлопнув дверью.
— Нет, дорогая моя, — тихо засмеялся он ей в след, — я уверен, что не пожалею об этом, даже если меня сейчас приговорят к смертной казни.
В ответ раздался только раздраженный цокот удаляющихся каблучков. Когда вокруг вновь воцарилась тишина, Нил медленно встал и подошел к зеркалу, висевшему около какого-то раскидистого растения.
— Н-да, — задумчиво протянул он, рассматривая свое отражение, — похоже вас, лейтенант фон Вальтер, в ближайшее время ожидают серьезные неприятности. Впрочем, — добавил он, отворачиваясь, — за удовольствие надо платить. Тем более за такое удовольствие!
Глава VII
'Ошейник и поводок'
Противной трелью запищали большие часы на стене, сообщая, что время перерыва заканчивается. Нил поправил галстук и отправился в зал суда, точно зная, что сейчас ему зачитают обвинительный приговор.
Народу там было поменьше чем раньше, видимо, большинство журналистов еще не успели вернуться. Усевшись на свое место, он оглянулся: Анжелы нигде не было, зато недалеко от него появились Леви и Льюис тоже под охраной. Они проходили по делу как соучастники и поэтому любой приговор Нилу был приговором и для них. Леви радостно ему улыбнулся и помахал рукой:
— Как настроение, командир? — крикнул он на весь зал.
Журналисты тотчас насторожились, затаив дыхание: до этого Нил еще не давал интервью, а узнать, что он думает о случившемся хотелось всем. В ответ он только покачал головой.
— Ну, неужели все так плохо?! — засмеялся Льюис, явно намекая на Пламенное Сердце.
— У меня плохие предчувствия, — буркнул Нил.
— Ч-что?! — оба кадета изменились в лице.
— Очень плохие? — осторожно поинтересовался Льюис.
— Хуже, кажется, некуда.
— Как с 'Энтерпрайзом'?! — ахнул Леви.
Нил задумался. Вот уже несколько дней подряд чувство опасности предупреждало его о чем-то страшном. Но в то же время ему казалось, что настоящие неприятности, так сказать 'несовместимые с
