первой. Она выбрала редкую профессию, уехала учиться в другой город, где ей пришлось жить в общежитии, соизмерять запросы с возможностями стипендии и небольшой помощи из дому (она была поздним ребенком, и мать ушла на пенсию, когда дочь была на первом курсе). Ну да все бы ничего, если бы не любовь.
Привыкшая чувствовать себя «почти мужиком», наша героиня, кстати, внешне вовсе не мужеподобная, а хрупкая, оказалась не готовой к тому, что с ней так внезапно произошло. Она не умела любить сильных и самостоятельных мужчин, для этого надо было ощущать себя слабой и пассивной — «цветком бездумным», как поется в каком-то романсе. Поэтому нормальной эротической любви у нее не получилось. Наоборот, возникла своеобразная любовь-жалость, и объект был подобающий: это был слабый физически, рафинированно-интеллигентный мальчик, абсолютно не пользовавшийся вниманием других девушек и даже сам уверовавший, что он не может никому понравиться. Он был умным и — самое главное — умел находиться долгое (неопределенно долгое!) время в состоянии чисто платонической любви. У них получилась странная любовь-дружба. Оба были острыми на язык и язвили друг над другом без конца, причем чем больше язвили, тем больше любили, а чем больше любили, тем больше язвили. Девушка по причине полной своей невинности не могла проявить инициативу, а ее герой до одури боялся близости, потому что был уверен в своей мужской несостоятельности. Так прошло два года. Было все: и отвергнутые поклонники, больше напоминавшие мужчин, и одиночество в шумной студенческой толпе, и сложившееся к ней отношение мужской публики, которая могла понять происходившее только так: девица навязывается слабаку, потому что потеряла надежду понравиться настоящему парню. А она, очумев от своей любви- жалости, ходила к нему в гости, слушала там Моцарта при свечах и уже была уверена, что удовольствуется просто возвышенной дружбой.
Герой же страшно переживал. Он не хотел ее потерять, но стать ее официальным женихом тоже боялся. Боялся слишком рано жениться, боялся оказаться сексуально несостоятельным, боялся, что, наоборот, когда-нибудь не справится с возбуждением и потеряет самообладание. Боялся женщин как носительниц стихийного начала, боялся своей подруги как более сильной личности, боялся трудностей, боялся насмешек, боялся, что будет «не как в романах».
А она в это время решила быть просто его другом, и потому стала приходить к нему запросто и вести себя раскованно: надежда ведь у нее была уже потеряна. От такого ее поведения все его страхи перешли на новый виток, и он стал иногда просто спасаться бегством. Иногда же он говорил ей что-то унизительное, желая уколоть ее как женщину. Но она в этом отношении оказалась неуязвима. И при этом он продолжал ее любить. Она готова была поклясться, что он любит ее, и не могла понять, что же ему, собственно, мешает. Один раз он попытался ее обнять, и ей почему-то показалось, что ее обнимают снизу, обнимает кто-то маленький, хотя они были одного роста, он даже чуть выше.
Однажды она призналась ему в любви и сделала предложение. Руки и сердца. Сама! Ей казалось, так будет честнее, чем кокетничать и хитрить, используя традиционную «женскую тактику». Он шуткой попытался скрыть свой явный испуг.
Потихоньку они стали отходить друг от друга. И в один прекрасный день она — тоже сама — призналась в любви одному красивому и сильному парню чуть старше ее, с которым у нее были общие научные интересы и который сумел оценить ее прямоту. Судьба сжалилась, и произошло нечто исключительное: ее поведение не вызвало в нем протеста. Они поженились, но это уже совсем другая история.
Первый испугался ее по-мужски проявленной активности, ибо у него самого мужественности не хватало. Второй же был по-настоящему мужественным, и поэтому женская решительность не удивила его.
Территория любви
Так как женщинам приходится иметь дело чаще всего не с суперменами, а с обычными закомплексованными невротиками, то они стараются избегать решительных и активных действий.
Все дело в том, что каждый мужчина не только по натуре, но и по своей роли хозяин. Хозяин своей судьбы, владелец какой-нибудь территории (хотя бы огорода с фанерной будкой). Поэтому у мужчины сильно развито чувство собственности. Поэтому он готов на большие жертвы, способен потратить много времени, сил и денег, чтобы завоевать желанный приз или удержать во что бы то ни стало любимую женщину. Исходя из этого, психологически понятно, почему собственность, доставшаяся по наследству, свалившаяся с неба, ценится меньше, чем завоеванная в честной борьбе или созданная собственными руками. Умная женщина всегда должна дать мужчине возможность себя завоевать. Психологи отмечают такую неприятную для мужчин женскую черту, как «прилипание», в то время как мужчине все-
где нужно «свободное пространство», чтобы самому сделать шаг навстречу любимой женщине. На мой взгляд, у мужчин больше размер личной пространственной территории. Известно, что каждый человек имеет свою собственную территорию, которая включает пространство, окружающее его собственность, например, его дом, окруженный забором, машину во дворе, его собственную спальню, его личный стул и, как обнаружил американский психолог Холл, человек имеет так же четко обозначенное пространство вокруг своего тела. Размеры этой территории не только социально и национально обусловлены, но и зависят от пола и возраста человека. Самая главная пространственная зона получила название интимной (ее радиус от 15 до 46 см). Разрешается проникать в эту зону только тем лицам, кто находится в тесном эмоциональном контакте с человеком. Это дети, родители, супруги, любовники, близкие друзья, братья и сестры. В этой зоне имеется еще подзона радиусом в 15 см, в которую можно проникнуть только посредством физического контакта. Это сверхинтимная зона. Если мы можем терпеть вторжение посторонних людей в наши личные (от 46 см до 1,2 м) и социальные зоны (от 1,2 до 3,6 м), то вторжение постороннего человека в сверхинтимную зону вызывает в нашем организме различные физиологические реакции. Сердце начинает биться быстрее, происходит выброс адреналина в кровь, и она приливает к мозгу и мышцам, как сигнал физической готовности нашего организма к бою. Значит, у каждого человека существует свой предел психологического сближения. Это та дистанция, при нарушении которой общение становится трудным, дискомфортным, тягостным. У мужчин дистанция, как правило, больше, чем у женщин. На первых порах мужчина, подстраиваясь, общается с дамой сердца на «женских», более коротких психологических дистанциях. Но для мужчины такое общение неестественно, отсюда — желание немного отдалиться, отойти. Они любят не меньше, но по-своему, по-мужски. Любимая должна таить в себе загадку, хоть чуть-чуть, но быть тайной.
Поэтому мужчины сопротивляются абсолютному сближению, им всегда нужна дистанция, которая сохраняет возможность постоянного движения навстречу дорогому человеку. Способы поддержать любовные отношения у мужчин и у женщин разные. Основное для мужчин — уметь слушать своих подруг, интересоваться и восхищаться ими, замечать перемены. Главное для женщин — уметь соблюдать психологическую дистанцию, легко корректировать ее при необходимости, не вторгаться в мир мужчины чересчур агрессивно. Но и мужчинам, и женщинам надо оставаться психологически и духовно независимыми даже от любимого человека.
Поэтому мужчины хотят, чтобы предел психологического сближения никогда не был достигнут, чтобы осталась возможность движения, осталось, так сказать, пространство маневра, в котором еще можно сближаться. Чтобы в женщине всегда сохранялось что-то неразгаданное, непознанное — возможно, это и есть главный закон женской привлекательности.
Женщина должна быть вечным НЛО — непознанным любимым объектом. И мужчины, препятствуя полному растворению в любви, не давая женщинам общаться на таких коротких дистанциях, на которых хотят общаться женщины, по сути, берегут женскую притягательность. Ведут себя, как художник, когда тот отступает на несколько шагов, чтобы полюбоваться своей картиной.
Продвижение на интимную территорию человека является способом выражения интереса к этому человеку, «заигрыванием». Если заигрывание не принимается, вторгшийся отступает и соблюдает в дальнейшем дистанцию. Если же ухаживания принимаются, человек позволяет «нарушителю» оставаться внутри его интимной зоны. Парадокс состоит в том, что мужчина более свободно и чаще стремится
