тебя до добра твое старобожие. Крестился бы, а? Мне ить как раз купель с иликтрическим подогревом испытывать не на ком.
- Вот только давайте обойдемся без религиозных диспутов, - поморщился Николай, тяжело поднимаясь на ноги. - Кота никто не видел?
- Тута я, - из-за годзилкиной лапы показалась довольная кошачья морда. - Звал? А пожрать нет ничего?
Повисло неопределенное молчание. Благостное выражение с Базекиной физиономии медленно сползло, и он обвел всех грустным взглядом:
- Вы чего, действительно с собой съестного не прихватили?
Волхв только руками развел. Народ бежал сюда из города, привлеченный лесным пожаром, устроенным Годзилкой, и никому в голову не пришла мысль о еде. А уж потом, когда обнаружили такую шикарную потеху, то и вовсе одна мысль осталась - успеть бы кого приложить.
- Слушай, а может, среди трофеев поискать?
- Ты еще мышей предложи наловить, - обиделся кот, но пошел осматривать сваленную в кучу добычу. Через какое-то время послышался его довольный голос: - Нашел!
- Тащи сюда, поделишься, - предложил Николай.
- Не подниму. Я рыцаря живого нашел. Его прямо в железе сюда бросили.
- Вкусный? - сразу оживился Змей. - Отдай мне.
И тут же охнул от весьма ощутимого удара кадилом в глаз.
- Это что за людоядение, а? Нехрен, прости меня, Господи! Пленного есть не полагается. Его нужно сперва допросить, а уж потом…
- Съесть! - предположил Годзилка, за что получил во второй глаз.
- Не перебивай пастыря, глупый коркордил! Говорил же - никакого людоедства. Поспрошаем хорошенько и…
- Чо, отпустим?
- Повесим! - строго отрезал отец Мефодий. - Али утопим. Водяной давеча жаловался - в праздник и разговеться нечем.
- А я?
- Накось, выкуси!
- Я ить выкушу, - пригрозил Змей.
- Тьфу на тебя, рептилия. Надо было в бою жрать, а сейчас - грех.
Годзилка не стал больше спорить и ушел помогать коту. А волхв пристал к князю с требованиями немедленного и тщательного медицинского осмотра.
- Отстать, - сопротивлялся Николай, - меня Горыныч посмотрит. Если нужно, то и подправит. Он этот, как его, экстрасенс.
- И клятву Гиппократа давал? - удивился Серега.
- Наверное, а что?
- Вот! А я не давал, поэтому мне можно и нужно верить. Снимай кольчугу.
Пришлось подчиниться. Все же по 'Воинскому артикулу', замещающему в Татинце конституцию, уголовный кодекс и все Уставы одновременно, княжеское здоровье отнесено к государственному достоянию. Коля с усилием стянул кольчугу вместе с промокшим поддоспешником и зябко поежился от легкого ветерка.
- Ага, - сам себе сказал волхв, разглядывая большой, во все пузо, синяк. - Жить будешь.
- Это все, одеваться можно?
- Погоди… Тут не болит? А тут? И вот здесь?
- Отстань, а? Чего ты меня лапаешь? Я всем организмом одновременно болю, понял? Везде больно.
- Лечить надо.
- Вот еще… Само пройдет.
- Не спорь. Лучше всего народные средства подойдут, - Серега достал из-за пазухи плоскую серебряную фляжку и взболтнул ее около уха. На лице появилась довольная улыбка. - Будешь? На сорока травах настояно.
- Давай, - Николай отвернул крышку и сделал пару глотков. Действительно полегчало.
- Все пьете? - послышался за спиной строгий голос кота. - Один я тружусь как проклятый, в холоде и голоде… Куда пленного девать?
Коля пожал плечами.
- Можешь сюда притащить.
- Неси! - крикнул Базека в сторону возвышающегося над кучей трофеев Годзилки. - Только не помни окончательно.
- А чо ему будет, он железный, - Змей не стал утруждаться и просто волочил рыцаря за ногу, стараясь провезти лицом по всем встреченным муравейникам. - Забирайте.
- Мужик, ты живой? - Николай подошел и попинал в помятую дубиной кирасу, а не получив ответа, нагнулся. - Дай хоть на рожу глянуть.
Забрало удалось открыть с большим трудом.
- Говорить можешь? Гитлер капут, ферштеейн?
Вместо ответа рыцарь молча ударил Шмелева трехгранным стилетом, выскочившим на пружине из латной перчатки.
- Ах, ты… как я теперь… - и, не договорив, князь упал.
Из записок Николая Шмелева.
