Немезида

виновные были названы, раны, причинённые происшествием на Туле, не затянулись. Обвинения всё ещё летали туда и обратно, кто-то осуждал Воителя за вероломство и низменную преступность, другие – те, кто говорил приглушённым тоном – интересовались, не мог ли Император позволить всему этому совершиться просто для того, чтобы он мог сильнее сомкнуть на Юпитере свою хватку. Все их кузни, до самого последнего станка, переключились на строительство военной машины, предназначенной для остановки наступления предателей, но многие считали, что это выжимает Юпитер досуха. Те, кто задавался этим вопросом, сомневались и в прочих вещах: они спрашивали, как же именно вышло так, что группе адептов Механикум и Астартес, настроенных на измену, удалось построить боевой корабль масштабов 'Яростной Бездны' и при этом не привлечь ничьего внимания к своему двуличию.

Возможно ли, что на Юпитере укрывались сторонники мятежников?  Так случилось с Механикум Марса, и, как шептались некоторые, даже с некоторыми лидерами предположительно объединённых национальных государств Земли. Вопросы циркулировали, не переставая, но  они стихли, когда в помещение вошёл Герргерра Рей.

Высокое положение Рея как повелителя Капеканской Фракции Легио Кибернетика, отражаемое его ослепительными,  отделанными электрическими цепями одеждами Мех-Лорда, было известно всем. Под его личным командованием состояли две полные когорты боевых механоидов, сражавшихся во множестве известных битв Великого Крестового Похода бок о бок с Лунными Волками и Воителем.

Как и многие в Кибернетика, Рей избегал грубой кибернетической аугментации своих коллег из Механикум, предпочитая тонкие улучшения, которые не обезображивали и не выхолащивали его человеческую внешность. Но те, кто был знаком с Реем, знали, что если он когда и проявлял человечность, то это случалось редко и не длилось долго.

Позади него плавно скользили его телохранители – манипула из трёх единиц модифицированных роботов класса 'Крестоносец'.  Каждая насекомоподобная машина, расписанная как произведение искусства, была базовым вариантом одноимённого военного стандарта, и была вооружена силовой рапирой, благоразумно убранной в ножны, и лазерным ружьём. Четвёртый механоид, сделанный по особому заказу, чтобы походить на женскую фигуру, выполненную из полированного хрома, шёл рядом с Реем и выступал в качестве его ассистента.

Ни единая душа не задавалась вопросами лояльности, когда поблизости находился Рей. Его машины могли расслышать шёпот на фоне ревущей толпы, и те, кто осмеливался предположить вслух, что Рей был чем-то меньшим, нежели покорным слугой Императора, жалели об этом всю оставшуюся жизнь.

7

Мех-Лорд взял бокал посредственного брэнди с Веги и удовольствовался несколькими маленькими цукатами с вычурных подносов, которые предлагали слуги. Перед употреблением каждый из них был деликатно обнюхан ассистентом-механоидом. Голову робота заполняло сенсорное оборудование, способное уловить любой мельчайший след ядов. Машина каждый раз качала головой, так что он ел и пил, но ни одно из роскошных яств не насытило его истинный голод. Рэй вступил в светскую беседу с директором оперного театра, продлившуюся пару минут, но это был формальный и пустой обмен репликами. Ни один из них не желал тратить на другого время – Рею было просто-напросто неинтересно, а директора, без всяких сомнений, распирало беспокойство по поводу причины, по которой капеканский генерал  решил принять столь долго игнорируемое им приглашение – но, соблюдая приличия, оба были вынуждены лицемерно расточать доброжелательные, ничего не значащие любезности.

– Милорд Рей?

Он обернулся к приближающемуся слуге, молодому человеку в форменной одежде станции Сарос с опасливым выражением на лице. Тот нервно обогнул 'Крестоносцев' и протянул Мех-Лорду открытку – и это было его ошибкой. Слуга не дождался, пока к нему обратятся, а вместо этого собрался вручить карточку до того, как это было разрешено.

Ассистент Рея шагнула ему навстречу со слабым шипением гидравлики, одним плавным движением взяла руку, державшую открытку, и сломала её в запястье. Кости сломались с влажным треском, и зашатавшийся слуга побелел от болевого шока. Он, вероятно, упал бы, если бы его не удерживала машина.

– Что это? – спросил Рей.

Слуга заговорил сквозь стиснутые зубы:

– П... послание вам, сэр... – он судорожно схватил ртом воздух и бросил на него умоляющий взгляд: – Пожалуйста, я просто сделал так, как просила леди...

– Леди? – сердце Рея заколотилось в груди. – Дай мне это.

Его ассистент взяла карточку и поднесла к своим хромовым губам. Он облизала её обескураживающе человеческим на вид языком, помедлила, затем передала своему повелителю. Если на поверхности и присутствовали какие-нибудь яды контактного действия, она должна была их уничтожить.

Мех-Лорд, борясь с дрожью в руках, прочитал блёклые округлые буквы, выведенные на белой открытке. Это было единственное слово: 'Приходи'. Он перевернул карточку и увидел, что она содержит адрес номера в квартирном блоке, отведённом актёрам оперного театра.

– Что-то плохое? – спросил директор с гримасой беспокойства на лице.

Рэй всунул ему в руку свой полупустой бокал с бренди и направился прочь. За ним последовали роботы, а за их спиной обрушился на колени слуга, вцепившийся в искалеченное запястье.

8

Квартирный блок находился тремя уровнями выше, на самых престижных жилых палубах станции Сарос, на расстоянии короткой поездки на пневмокаре. У Рея была собственная орбитальная платформа около Каллисто, и он не содержал жилья на Сарос, но он бывал в этих номерах в прошлом, во время одной из множества любовных интрижек, так что он знал дорогу. Присутствие его манипулы гарантировало, что никто не посмеет напасть на него из засады, и некоторое время спустя он достиг номера. Его ассистент постучала в дверь, и ту открыли беззвучные серво-приводы.

Изнутри донёсся тот самый нежный голос.

– Входите, – сказала она.

Рей сделал шаг – и заколебался. Его пульс колотился, как у мечтательного юнца, залившегося румянцем первой влюблённости. Но он должен был признать, что, как бы он ни наслаждался этим ощущением, он всё ещё оставался самим собой. Он все ещё не доверял ничему и никому на каком-то глубинном уровне. Его враги уже пытались использовать против него женщин как оружие, и он выбрасывал их из головы. Могло ли всё это быть ещё одной попыткой провернуть подобное? Его горло пересохло: он надеялся, что это не так. Странная, эфемерная связь, которую он чувствовал с актрисой, казалась такой настоящей, и мысль о том, что она могла возникнуть только ради того, чтобы навредить ему, причиняла сильную боль.

Он долго мялся на пороге, подумывая о том, чтобы развернуться и уйти, увести пневмокар обратно к причалам и к себе на яхту, улететь и  никогда не возвращаться.

Сама мысль об этом была как нож в сердце. И тут она заговорила снова:

– Милорд? – он услышал в её словах эхо собственных сомнений и страхов.

Его помощница вошла впереди него, и Рей двинулся было вслед за ней, но снова остановился. Даже если в этот дивный вечер произойдёт то, на что он надеялся, он не мог позволить себе оторваться от реалий собственной жизни. Он обернулся к 'Крестоносцам' и произнёс последовательность команд. Роботы немедленно заняли караульные посты  у входной двери номера, держа оружие наготове и низко пригнув свои богомольи головы, чтобы не повредить  свисающие с потолка лампы.

Рей вошёл в комнату и был ошеломлён видением.

Его первая мысль была: 'Она не умерла!' Но, конечно же, нет. Это была всего лишь постановка, и всё же случившееся казалось ему таким реальным. Женщина стояла, всё ещё одетая в костюм царицы, и сквозь просвечивающее серебро одежд виднелся изгиб её тела с сияющей и