Немезида

главнокомандующего. 

Судно принесло в себе армию с такой непреклонной волей и столь абсолютную по смертоносности, что подобной ей планета и её население не видели никогда, за всю свою задокументированную историю. И это были только застрельщики. За ними по пятам следовали другие корабли.

Это было посещение, дарованное Дагонету Сынами Хоруса – кончик клинка, выкованного из потрясения и благоговения.

6

Далеко внизу, на белом мраморе Плазы Освобождения, на толпу людей, которые собирались с заката предыдущего дня, наконец-то осмелившись высунуть нос на улицы, упала почтительная тишина. Волна молчания выплеснулось наружу, перейдя через границы огромной городской площади к магистралям, заполненным остановившимися наземными машинами и стоящими людьми. Она сочилась через дисплеи залатанных уличных экранов на каждом перекрёстке, транслируемая камерами на боллютах, которые дрейфовали над резиденцией губернатора. Она исходила из потрескивающего бормотания вокс-спикеров, подключённых к планетарной информационной сети.

Среди обрушившегося безмолвия планета смотрела в небо и ждала появления своего избавителя, своего нового сюзерена. Своё божество войны.

7

Руки Соалм дрожали, но она не была уверена, что за чувство ею владеет. Благочестивое воодушевление, вспыхнувшее от вида Лицензии, кружилось и вихрилось вокруг неё, как будто её трепал не только несущий песок ветер – но было и кое-что ещё. Жестокие слова Йоты про Эристеда застали её врасплох, и они потянули её мысли в нежелательном направлении. Она потрясла головой: сейчас был самый неподходящий момент для того, чтобы сбиться с собственного пути. Узы, когда-то существовавшие между Дженникер и её братом, были  давным-давно разорваны, и раздумывать над этим не имело смысла. Её руки скользнули к потайным карманам стихаря под её дорожным платьем, нащупывая спрятанные в них токсичные корды. Она размышляла, станет ли Кулексус с ней сражаться, если она откажется выполнять приказы Ассасинорум. Соалм знала, что Бог-Император простит её, но её брат – никогда.

Напряжённость момента нарушили две фигуры, вышедшие к ним из марева песчаной бури со стороны русла высохшего канала. Она узнала Троса, его твёрдую, раскачивающуюся походку. Рядом с ним шёл чернокожий мужчина; пряди его седых волос тянулись за ним по ветру, отплясывая как взбалмошные змеи. Новоприбывший не имел ни пылевой маски, ни защиты для глаз, и он не выказывал никаких признаков беспокойства от секущего кожу песка.

Сайноп шагнула к нему, и Соалм увидела краешком глаза, как напряглись люди аристократки. Они не могли определиться, куда целиться из своего оружия.

Йота издала странный горловой звук, и её рука поднялась к лицу. Соалм показалось, что она увидела мелькнувшую на нём гримасу боли.

– Кто это? – спросила Сайноп.

– Он появился из бури, – ответил Трос, говоря громко, так чтобы они все могли его слышать. Те люди, что находились поблизости, были привлечены звуками громких голосов, и они наблюдали, стоя за жалюзями окон или в дверных проёмах. – Это Хиссос. Его прислал Пустотный Барон.

Чёрный человек низко поклонился:

– Вы, должно быть, леди Астрид Сайноп, – его голос был звучным и решительным. – Мой повелитель будет рад услышать, что вы всё ещё живы. Узнав о Дагонете, мы боялись самого худшего.

– Вас послал... Еврот? – Сайноп казалась удивлённой.

– За Лицензией, – сказал Хиссос. Он разжал пальцы. На его ладони лежало массивное кольцо из золота и изумрудов – перстень-печатка. – Он дал мне это, чтобы вы знали, что он наделил меня полномочиями.

Трос забрал кольцо и передал его Сайноп, которая прижала его к аналогичному золотому ободку на её пальце. Соалм увидела, как мигнул свет, – это быстро провзаимодействовали друг с другом встроенные в печатки считывающие устройства. 

– Он подлинный, – сказала аристократка так, как будто не  могла до конца в это поверить.

Йота пошла прочь от них и споткнулась. Соалм бросила взгляд ей вслед. Девушка-отверженная задыхалась и издавала такие звуки, как будто её тошнило. Вененум ощутила в воздухе странное маслянистое покалывание, как статическое электричество, только каким-то образом холоднее. 

Хиссос протянул руки:

– Будьте любезны? У меня транспорт наготове, и время поджимает.

– Что за транспорт? – спросил Трос. – У нас тут дети. Вы могли бы взять их...

– Трос, – предостерегла Сайноп, – мы не можем...

– Конечно, – учтиво сказал Хиссос, – но быстро. Лицензия важнее, чем любой из нас.

Что-то было не так.

– И вы оказались здесь сейчас? – Соалм задала вопрос, пока тот ещё формировался в её уме. – Почему вы не появились днём раньше или неделю тому назад? Вы рассчитали время очень удачно, сэр.

Хиссос изобразил улыбку, но она не достигла его глаз.

– Неисповедимы пути Императора. Я оказался здесь, потому что Он этого желает, – его глаза похолодели. – А вы кто? – Хиссос посмотрел за спину Соалм, туда, где дрожа всем телом, стояла Йота, и его лицо окаменело. – Вы кто? – повторил он, и на этот раз это звучало как требование.

Йота обернулась и испустила пронзительный крик, настолько неистовый и чудовищный, что у Соалм кровь застыла в жилах. Лицо девушки-Кулексус расчертили мокрые дорожки – из уголков её глаз протянулись вниз алые полосы. Плача кровью, она вскинула укреплённый на её предплечье игломёт, целясь в Хиссоса. Свою вторую руку она подняла вверх и сорвала устройство в виде гривны, регулировавшее её псионическую ауру.

На фоне душной пыльной предутренней жары из небытия вырвалась волна арктического холода с Йотой в эпицентре. Все ощутили её удар, все пошатнулись, теряя равновесие – все, кроме Хиссоса.

– Ты, пария-шлюха, – лицо мужчины искривилось от бешеной ненависти, – тогда пойдём сложным путём.

На песке у ног Соалм начал формироваться лёд, и в этот момент она увидела, как его лицо разошлось, будто устройство, сделанное из плоти и крови. Внутри были лишь свирепые чёрные глаза и лес клыков вокруг воронки рта.

8

Ярость вспыхнула как сверхновая, и Гарпун позволил ей себя заполнить. Злость и раздражение хлынули через край – в этой чёртовой миссии ничто не шло согласно плану. Казалось, что окружающая его бессердечная вселенная испытывает его на каждом этапе, или, ещё хуже, издевается над ним, воздвигая препятствие за препятствием на его пути.

Сначала – прерванная зачистка и его неспособность избавиться от последних частиц тошнотворной добродетельности Сабрата; затем – разоблачение поддельной Торговой Лицензии и смехотворной жалкой тайны Еврота в виде постыдного идолопоклонничества; и теперь, после нескончаемо долгого путешествия к предмету своего вожделения, путь к нему преграждают эти набожные идиоты. Он знал, что она была здесь, он чуял присутствие настоящей Лицензии, спрятанной внутри этого невзрачного бронированного ящика, а они пытались помешать ему до неё добраться.

Гарпун хотел всё сделать чисто. Прийти, забрать то, что ему было нужно, и снова уйти, с минимальным кровопролитием и потерей времени. Но у судьбы, похоже, было другое мнение, да и ноющая, клянчащая демоническая шкура хандрила. Убийства в челноке были совершены