— Я там всегда плакал и кричал, — рассказывает Янсен врачу. — А отец говорил мне: прекрати этот дурацкий рев.
— И поэтому вы решили, что ваши неприятности происходят от чувств?
Янсен ненадолго призадумался:
— Я не могу это толково объяснить. У меня с отцом и с матерью не связано ничего негативного, нет ни обиды, ни ненависти, но и чувства любви тоже нет…
Есть все основания предполагать, что алекситимия может служить своего рода щитом, которым люди защищаются от горького опыта.
— Существуют границы психической выносливости человека, — утверждает Генри Кристел, изучающий травматическое воздействие стресса на людей.
Кристел установил, что ветераны войны и выжившие жертвы холокоста страдают посттравматическим стрессовым синдромом и очень часто алекситимичны.
Шубич-Врана заметила, что алекситимичные родители передают это свойство своим детям:
— Судя по моим пациентам, таким способом страдания военного поколения до сих пор глубоко пронизывают наше общество…
Другие исследователи отмечают, что солдаты на поле боя под давлением смертельной опасности могут на время отключать свои чувства, чтобы преходящая бесчувственность помогала им сохранять ясную голову в экстремальных ситуациях. Тот факт, что малолетние солдаты с полной невозмутимостью совершают невообразимые зверства, позволяет предположить, что первые увиденные ими проявления жестокости сделали их алекситимичными.
— На детей такая травма действует Даже хуже, чем на взрослых, — подчеркивает Хубер. — Детский мозг обладает еще гораздо большей пластичностью…
Наряду с тяжелым детством и травмой, по его мнению, можно назвать и другие предпосылки для развития алекситимии:
— Весьма вероятно, что влияют генетические факторы, но наши исследования ПЭТ ничего не говорят об этом.
Проводилось обследование пар близнецов, которое отчасти подтверждает предположение об участии генов в возникновении алекситимии.
До этих исследований Хубер занимался другим аспектом проблемы. Он понял, что сравнение алекситимичных пациентов с эпилептиком, у которого оперативным путем нарушена связь между полушариями, совершенно правомерно. У испытуемых с алекситимией ученый обнаружил нарушения связи между левым и правым полушариями головного мозга.
— Но мы не имеем ни малейшего понятия, что это значит, — признается Хубер. — Мы слишком мало знаем о взаимодействии полушарий…
Тем не менее это направление представляется интересным. Специалистам давно известно, что полушария женского мозга ведут между собой гораздо более оживленную беседу, чем полушария головного мозга у мужчин. Хотя алекситимичных женщин тоже немало, не означает ли это, что алекситимия — это крайняя форма типично мужского мозга? В таком случае не являются ли «бессердечные» мужчины, от которых так страдают их подруги, в буквальном смысле слова суперменами? Психолог Бэрон-Кохан полагает, что это вполне возможно. «С-мозг» в крайней, экстремальной форме, согласно его гипотезе, характеризуется полным отсутствием эмпатии. Такому индивидууму чувства неведомы.
Пока это слишком отвлеченные теории. Психологи считают спорным вопросом, насколько тесно эмоциональная чувствительность связана с полом.
Во всяком случае, между мужчинами и женщинами существует еще одно заметное в повседневной жизни различие: женщины гораздо лучше заботятся о своем теле, чем мужчины. Возможно, это различие играет определенную роль в алекситимии, хотя, на первый взгляд, тут нет никакой связи.
В головном мозге имеется целый ряд участков, в частности так называемый островок (островная доля), благодаря которым человек постоянно ощущает свое тело. Туда поступают сигналы из всех частей организма, чтобы из них составлялась подробная «карта». Именно эта «карта» играет главную роль в одной из современных теорий человеческих эмоций, которую выдвинул исследователь головного мозга человека Антонио Дамасио.
Согласно этой теории, эмоции равнозначны органу чувств, посредством которого мозг воспринимает собственный организм. Подобно тому как зрительный центр в затылочной доле мозга обрабатывает раздражения сетчатки глаза, островная доля и ряд других участков мозга регистрируют сведения, полученные от всего организма. На основании этих данных они определяют свою чувствительность в каждый конкретный момент. Так же, как зрительные образы попадают в виде картинок в наше сознание, сведения о своем организме мы воспринимаем в качестве гнева, страха или грусти, если они передаются через лимбическую систему на участок мозга, отвечающий за эмоции.
Интересные данные наблюдений за алекситимичными людьми подтверждают эту теорию. На стресс и психические нагрузки они, вместо эмоций, часто реагируют физическими ощущениями. Перед экзаменами эти люди чувствуют не страх, а боль в животе; а обман и предательство вызывают у них не гнев, а головокружение, иногда настолько сильное, что приходится обращаться к врачу.
— Один мой пациент был помешан на своем сердце, — рассказывает Клаудиа Шубич-Врана. — К нему много раз вызывали «скорую». Он был уверен, что у него инфаркт. Когда мнимого больного отказывались госпитализировать, не найдя никакой болезни, он день и ночь сидел в своей машине у ворот больницы. Упрямый пациент с большой неохотой согласился лечиться в психосоматической клинике. Он раньше работал телохранителем, — продолжает Шубич-Врана. — Здоровенный, с бычьим загривком, он производил впечатление человека, с трудом сдерживающего вспышку ярости. Но он всегда говорил: «Вообще- то, у меня все нормально. Все о'кей. Вот только с сердцем неладно»…
А между тем у этого человека были все основания для волнения и гнева. Шубич-Врана узнала, что кто-то из родни, грубо говоря, кинул его при покупке дома. Теперь бедняга вынужден выплачивать «доброму родственнику» огромную сумму, хотя ему самому разрешили жить только в подвале этого дома.
— Я думаю, что в действительности он негодует и злится, — предполагает Шубич-Врана. — Но ему не приходит в голову, что сильная боль в области сердца на самом деле — гнев…
У других алекситимичных людей бывают приступы головокружения, боль в пояснице, сыпь на коже или необъяснимые боли во всем теле. Нередко они бегают по врачам, проходят бесполезные курсы лечения от разных болезней, даже решаются на хирургические операции. В конце концов их высмеивают, объявляют симулянтами или просто считают психически ненормальными.
Теория Дамасио даже объясняет, каким образом могут появляться у алекситимичных людей загадочные боли в разных частях тела.
Возможно, информация о чувствах из тела человека не проходит в лимбическую систему мозга, а воспринимается как относящаяся непосредственно к телу. По крайней мере, у маленьких детей это наблюдается очень часто. Трехлетние дети в неприятной для них ситуации почти всегда жалуются на боль в животе. Постепенно, шаг за шагом, они учатся различать свои эмоции. Но даже у взрослых сплошь и рядом происходит «короткое замыкание» между эмоциями и телом. Типичный пример: мандраж перед экзаменами часто проявляется в виде поноса.
Некоторые исследователи человеческих эмоций предполагают, что алекситимичные индивидуумы просто не научились читать сигналы своего тела, информирующие о чувствах. Мюнхенский специалист по алекситимии Гюндель почти уверен в этом:
— Чтобы хорошо разбираться в винах, нужно много учиться получать обратную информацию. Если родители не объяснили ребенку, что животик у него иногда болит от страха или гнева, то он этому никогда не научится, во всяком случае, это не произойдет само собой…
Благодаря новым знаниям и теориям в последние годы сильно изменилась методика коррекции алекситимии. Долгое время алекситимию считали неизлечимой или почти неизлечимой.
— Теперь мы знаем, что должны изменить наш подход к таким пациентам, — говорит психотерапевт
