В 1978 году исламские власти Ирана запретили использовать Башни молчания по назначению. Это стало настоящей трагедией для всей общины зороастрийцев — в одночасье отказаться от ритуала с тысячелетней историей… К тому же им пришлось искать способ хоронить умерших, не оскверняя землю.
У подножия башен, где когда-то проходили заупокойные церемонии, возникло нечто невиданное и немыслимое — зороастрийские кладбища. Чтобы избежать контакта праха с землей, было решено замуровывать тела — помещать их в герметичный цементный кокон.
В знак смирения перед Вечностью все могилы выглядят одинаково. На надгробном камне — лишь имя усопшего и строки из Авесты, священной книги зороастрийцев.
Это не означает, однако, что ушедших здесь не помнят. За них возносят молитвы, в их честь совершаются богослужения, особенно на праздник Нового года. Для зороастрийцев он наступает 21 марта, и тогда к кладбищам Йезда направляется бесконечная вереница машин.
Здесь свои правила и свой этикет: люди подходят к свежим могилам — посмотреть, кто умер за последний год, и разделить скорбь семьи. Родственники благодарят за этот знак внимания, предлагая окружающим чай и выпечку. А затем все отправляются бродить по кладбищу в поисках других знакомых.
После того как формальности соблюдены, наступает время задушевных бесед о том о сем: как дела, что хорошего произошло за год. «Люди из нашей общины разъезжаются по всей земле, а этот день дает возможность собраться вместе, чтобы разделить и горе, и радость», — говорит молодой человек.
Судя по его модному костюму, явно от кого-то из европейских дизайнеров, он прибыл сюда из далекого Тегерана.
Кроме дней поминовения, зороастрийцы ежегодно совершают паломничество к святилищам в окрестностях Йезда. Каждое такое место связано со старинной легендой. Рассказывают, что дочери последнего царя династии Сасанидов, Йездегерда III, решили бежать из-под власти мусульман. В горах недалеко от Йезда арабские всадники настигли их. Девушки бросились врассыпную и обратились к Ахурамазде с мольбой о спасении. И вдруг на глазах у изумленных преследователей скалы расступились перед каждой из сестер и сомкнулись снова. Позже в этих местах были построены храмы.
Один их этих храмов — вернее, целый культовый комплекс Пир-Херишт — возведен вокруг каменной гряды в 90 км от Йезда, там, где в последний раз видели одну из царевен-беглянок. Сюда едут по пустыне караваны машин, под завязку набитые паломниками всех возрастов и самым разным провиантом.
Руины оживают: пустые мрачные залы превращаются в кухни. Мужчины готовят восхитительные кебабы, жарят мясо, а женщины варят рис и колдуют над овощами. Другие комнаты преображаются в столовые. И вот, когда в воздухе уже разлились запахи пряностей, паломники небольшими группами начинают восхождение к главному святилищу. Наступает время молитвы.
Мужчины надевают белые шапочки, каждый берет с собой экземпляр Авесты, который можно получить тут же, в библиотеке храма. Верующие погружаются в молитвы или молча наблюдают за своими близкими.
Молитва проходит в непринужденной обстановке. То здесь, то там завязываются дружеские беседы.
Маленькая девочка устраивается в углу со своей теткой и двоюродной сестрой. Открыв том почти такого же размера, как она сама, начинает уверенно читать отрывок из Авесты. Постепенно ее дыхание становится глубже, веки опускаются, и кажется, что она впадает в забытье и вся лучится каким-то внутренним светом.
Позже, за обедом, тетя девочки рассказывает мне, что малышку зовут Веста и что ей недавно исполнилось пять лет. «Конечно, ее имя происходит от Авесты, — улыбнувшись, говорит она и уже серьезно продолжает: — В ее возрасте мало кто способен достичь такой концентрации. Не знаю, как у вас, у христиан, а у нас можно прийти в храм в любое время, когда захочешь. И здесь мы стараемся сосредоточиться на молитве. Малышка Веста — хороший тому пример».
Беседуя с разговорчивыми паломниками, начинаешь подмечать любопытные мелочи. Как непосредственны, например, отношения между юношами и девушками. Они всегда общаются свободно, на равных, никто не отводит взгляда, не краснеет и не смущается. Молодой парень объясняет мне: «Женщины играют в нашей общине главную роль. Мужчины знают, как трудно воспитывать детей, только матери и сестры могут с этим справиться. Поэтому мы уважаем наших женщин-. А беременных особенно! Беременная женщина всегда окружена вниманием». Доверительно понизив голос, он говорит мне: «У нас не бывает браков по сговору. Даже если родители и задумали бы женить своих детей по расчету, последнее слово все равно остается за влюбленными. Мы, зороастрийцы, признаем только браки по любви!» Сказав это, парень счастливо и гордо улыбается. Видимо, его скоро ожидает именно такой брак.
У зороастрийцев мужчины и женщины считаются равными во всем. Шиитский Иран требует, чтобы женщины закрывали лицо. На фоне мусульманок в черных хиджабах и темных одеждах последовательницы зороастризма выделяются яркими разноцветными платьями, как птицы, вольные лететь куда угодно. Любимый цвет — зеленый, в их культуре — символ живой природы.
Эмансипация этих «свободных женщин Востока» очевидна. Они долгое время испытывали сильное давление со стороны ислама, и поэтому в свое время поддержали умеренного президента Ирана — Мохаммеда Хатами. По всей видимости, Хатами и пришел к власти не без помощи женского электората и зороастрийской молодежи. «Президент Хатами родом из Ардакана, в 60 километрах от Йезда, — спешит пояснить молодой зороастриец. — Это совсем близко от мест, которые посещают наши паломники. Президент прекрасно разбирался в зороастрийской культуре и вскоре после избрания произнес речь в нашу защиту. И еще построил дороги, чтобы нам было легче добираться до священных мест. Поэтому очень долго все наши надежды были связаны с ним».
Обед под сводами святилища длится не один час. Сокровенные беседы и обмен новостями сменяются смешными историями. После основных блюд раздают сладости и выпечку, которой Йезд славится по всему Ирану. Мне объясняют, что любая церемония, будь то паломничество или праздник, обязательно сопровождается угощением — недаром зороастризм испокон веков учил помогать обездоленным. «А главное, мы любим общаться, — смеясь, добавляет один из моих собеседников. — Мне-то сегодня надо возвращаться в деревню, но многие останутся здесь. Будут всю ночь жарить мясо и беседовать!»
Комплекс Пир-Херишт — это несколько небольших невзрачных зданий на склоне крутых гор на краю пустыни. Это далеко не Парфенон, постройки отнюдь не поражают архитектурной гармонией. Только особое расположение святилища — на возвышенности — позволяет отличить его от других домов. Да и внутри зороастрийских храмов все очень просто — стоят они в пустыне, в деревне или в городе. Святилища представляют собой здания в форме куба, иногда над ним возвышается небольшой купол. Сюда может войти любой, но скромность убранства разочарует любителей религиозной экзотики.
Посетитель, надеющийся увидеть какие-то сокровища или красочные росписи, обнаружит внутри храма несколько помещений. На белых, как в больнице, стенах — редкие изображения Заратуштры, его учеников, тексты Гат (песнопений, сочиненных, как считается, Заратуштрой) и фрагменты Авесты в строгом обрамлении.
В глубине, в укромном алькове стоит алтарь. Светильник, несколько ветвей кипариса и
