— Направление — два часа, роща — противник. Схола, к бою!
Голос сержанта немедленно дублируется капралом, играющим на горне сигнал. В отличие от терций, здесь сержант с капралом участия в бою не принимают. Их дело — следить, во все глаза, за окружающим и подавать команды, или дублировать команды вышестоящих командиров. Им даже луки не положены.
Схола, до этого шагавшая по дороге единой колонной, мгновенно перестраивается в две шеренги. Фронт направлен к указанной роще, дистанция в шеренгах между бойцами два шага, лук в руке, щит подвешен к рукояти меча. Мое место во второй шеренге, крайний справа.
Капрал трубит новый приказ и схола, быстрым шагом, движется вперед. Когда до рощи остается сто шагов:
— Стой! Три стрелы. Залпом. Це-е-ельсь! Бей!
Луки послушно гудят, направляя воображаемые стрелы к роще.
— Мечи к бою!
Лук в саадак, низко висящий на правом бедре, резко потянуть за ремень, перекинутый через левое плечо и саадак с луком занимают свое место за плечами, рядом с колчаном, почти не стесняя движений и обеспечивая дополнительную защиту спины. Щит на левую руку, обнажить меч. Отработанные, до полного автоматизма действия, занимают у новобранцев считанные секунды. Пытаюсь не отставать, но все равно обнажаю меч последним.
Капрал трубит атаку и схола срывается с места. Вторая шеренга на ходу догоняет первую, заполняя пустующие интервалы. К роще мы подбегаем единой шеренгой, издаем дикий рев Хродаг! и бросаемся рубить, ни в чем не повинный, кустарник.
Горн играет отход. Быстро пятимся назад, прикрываясь щитами и напряженно ожидая сигнала повторить атаку, на тот случай, если противник не выдержит и бросится за нами вдогонку, мешая свои ряды.
Горн снова играет отход. Забрасываем щиты за спину и бегом возвращаемся на исходную, на ходу формируя колонну по четыре. Сержант с капралом бегут рядом со строем.
Наконец звучит команда:
Схола, стой! Вольно! Всем оправиться!
Мы, с облегчением, останавливаемся и начинаем поправлять перекрутившиеся ремни. Меч со щитом занимают свое законное место на левом бедре, саадак спускается на правое бедро. Все. Мы готовы следовать дальше.
Сержант прогулялся вдоль строя придирчиво разглядывая нас, недовольно нахмурился и:
Направление — одиннадцать часов. Одиноко стоящее дерево — вражеский колдун. Схола к бою!
Протрубил горн. Первые две деции срываются с места, с обнаженными мечами, заходя на указанное дерево с разных сторон. При этом оставляя для нас открытым сектор обстрела. Остальные рассыпались и защелкали тетивами луков, посылая в дерево стрелу за стрелой.
В старых легендах рассказывается о чародеях, одним мановением руки стирающих в порошок целые армии. Что же, может тогда так и было, а нынешние колдуны могут накрыть, одним ударом, лишь участок в два-три шага диаметром. И, при этом, только самые сильные из них могут поддерживать собственную защиту, одновременно с нападением, но таких единицы. Поэтому общепринятая тактика борьбы с колдунами, это, при его обнаружении, тут же рассеяться и стрелять изо всех видов оружия, вынуждая полностью уйти в защиту. Тем временем остальные подбегают к нему поближе, окружают, упираются копьями, или, если их нет, то щитами в его защитное поле и давят изо всех сил. До тех пор пока колдун не ослабнет. Обычно десяти солдатам хватает одной минуты что бы сломать одного колдуна.
Вообще-то любой приличный отряд, старается заполучить в свои ряды колдуна. Хотя бы для того, чтобы нейтрализовать колдуна противника. Ведь на поле боя, вражеский колдун, укрывшийся за спинами своих солдат, вполне способен натворить делов, своими огненными шарами. Да и в засаде колдуны отменно хороши. Спрячет отряд так, что только другой колдун найти сможет.
Поэтому, на поле боя, вражеский колдун всегда цель номер один. Убьешь его и наш колдун, тут же вспорет вражеский строй, как сырую рыбу, открывая путь к победе.
Первые деции наконец добежали до колдуна и остановились упираясь щитами с четырех сторон, пятерками — первый упирается щитом в дуб, остальные ему в спину создавая напор.
Горн трубит отбой.
Схола! Вольно! Всем оправиться!
И так целый день, до самого отбоя, с короткими перерывами на обед и ужин. Вернувшись в казарму, я стянул с себя, пропахшую потом, броню, сапоги, завалился на койку, прямо поверх одеяла и, пошевелив гудящими ногами, решил, что ночные тренировки откладываются на неопределенный срок. На соседнюю койку рухнул со стоном Вик:
Эй, Туан, новость слышал?
Какую?
Тиля назначили главным штандартом. Теперь к нему будут привязывать ротный флаг и нести впереди всех в сражение! Вот ведь повезло?
Верхняя койка заскрипела и с нее свесилась лохматая голова Тиля:
Ох и врезал бы я тебе, да сил слезть нет.
Во-во, так я же и говорю, что теперь тебя только и будут носить на руках.
Я улыбнулся дружеской пикировке, сквозь подступающий сон.
А на следующий день все заново. И по несколько раз.
К ужину, самые выносливые из нас, едва волочили ноги. Я чувствовал себя лучше других, но исключительно потому, что активно подпитывался энергией, изо всех доступных источников.
Зато после ужина всех построили на плацу. И перед строем появился комендант:
Новобранцы! Последние два дня заставили вас выложиться полностью, показали все на что вы теперь способны. И теперь я знаю, что полученные уроки не прошли для вас даром. Считаю ваше обучение законченным и объявляю завтрашний день днем отдыха. Рекомендую почистить и подготовить свое снаряжение, потому что, послезавтра вы выступаете в поход. Все вы заключили с нами договор, обязуясь отслужить в рядах нашей роты два года, по окончании обучения. Так вот, ваши два года начинаются с завтрашнего дня. Поздравляю! И разрешаю сегодня вечером увольнение в город.
Ответом ему послужил единый ликующий рев новобранцев. Только я не орал. Я думал о том, что впервые слышу о каком-то там договоре…
9
Сегодня нас подняли за час до рассвета. Так что когда первые лучи солнца осветили пустынные улицы, еще спящего, города, мы, уже позавтракавшие и собранные по полной боевой выкладке, шагали в направлении порта. Две терции и одна схола. Впереди отряда ехал, на жеребце светло-каурой масти, тан, прибывший вчера в лагерь и принявший над нами командование. Он одет, как и все мы, в тунику темно синего цвета. Но поверх нее красуется кольчуга, сплетенная из мелких, железных колец, прикрывающая тело от горла до колен. А длинный плащ, с вышитым гербом клана, ярко-алого цвета, в отличие от наших, скромных, коричневых. Непокрытую голову украшает грива золотистых, длинных волос, схваченных сзади серебряной заколкой, на манер конского хвоста. Юное лицо тана наполнено сознанием собственной важности. Похоже, мы его первый отряд. Тан Дориан, так нам его вчера представил комендант. За ним, на бурой лошаденке, неотлучно следует слуга, везущий посеребренный шлем, с богатым султаном черно-белых перьев, и зачехленным круглым щитом.
Таким порядком мы проходим, через начинающий оживать город, к речным причалам, где грузимся на две, ожидающие нас, барки. Одна терция и половина схолы на каждую. Командир, со слугой и лошадьми, грузятся не на нашу барку, зато с нами плывут сразу два сержанта. Звучит команда поднять сходни и барки отваливают от берега. Экипаж наваливается на весла, выгребая на стремнину и скоро барка бодро плывет вниз по течению Юрана, неся нас к цели путешествия.
Первое правило сержанта — солдат не может сидеть без дела. И, давно уже спевшиеся, Шелик с
