заметит. Ему надо еще долго учиться легко и свободно летать в мире женщин. Иначе он никогда не поднимется в высшие миры.
Даже великие адепты падали, попадая в женский космос, так как не владели достаточно хорошо собой и своими инстинктами. А инстинкты связаны с внутренними стихиями, которые адепт обязан полностью контролировать. Человек, не умеющий правильно общаться с женщиной, не заслуживает Царствия Небесного.
Черный ворон, закоченевший от холодного ветра на фонарном столбе, увидев мою серую фигуру, вдруг поднял невообразимый шум.
– Ах, он, видимо, проголодался, – встрепенулась Белоснежка, – а у меня нет даже кусочка хлеба.
– Да нет, – возразил Джи, – жалкая фигура Касьяна пришлась ему не по душе.
– Вы, наверное, тоже замерзли, – добавила Белоснежка. – Может быть, заглянем ко мне на чашку чаю?
– Я-то не откажусь, – ответил Джи, – а вот Касьяна надо спросить.
– Вы хотите, чтобы я ждал вас на улице? – нахмурился я. Белоснежка почему-то засмеялась.
– Господа, я поражен и в то же время рад встретить вас в обществе столь блистательной дамы... – раздался вдруг басок Шеу, – и, став на одно колено, он поцеловал Белоснежке руку.
“Ну вот, теперь он не отвяжется”, – с досадой подумал я.
– Я хочу сегодня устроить в честь Белоснежки роскошный праздник, – произнес Джи.
– Если я куплю шампанское, то не возьмете ли вы меня с собой? – скорчив умильную физиономию, спросил Шеу. – Кстати, разрешите представиться: великий гений культур-мультур, выдающийся меценат, мастер пивных путчей...
Джи вопросительно бросил взгляд на Белоснежку.
– Мы возьмем вас при условии, что вы будете прилично себя вести, – не без кокетства предупредила она. – Господа, если вы ручаетесь за принца гномов – тогда я его приглашаю.
– Я сама галантность, – расхваливал себя Шеу.
Он уверенным шагом направился в магазин и вернулся, нагруженный свертками. Оба кармана его куртки теперь оттягивали бутылки “Абрау-Дюрсо”.
Квартира Белоснежки располагалась в уютном особняке на тихой улице.
– Иногда здесь снимают фильмы, – сказала она.
Войдя в квартиру вслед за ней, я заметил на стенах прихожей множество театральных афиш и фотографий Белоснежки в разных костюмах. В комнате на подоконнике, на письменном столе и просто на полу стояли букеты цветов в вазах. В углу – два мягких кресла, над ними развешаны на ниточках итальянские марионетки.
– Чувствуйте себя как дома, – улыбнулась она.
– Постараюсь не забыть, что я у вас в гостях, – пошутил Шеу.
Я быстро распаковал пакеты с едой и поставил бутылки на стол. Джи выбрал из горы пластинок, лежащих на столе, самую запыленную, обтер ее платком и поставил на патефон. Заиграла мягкая мелодия довоенного танго.
– Сегодня я попробую выступить в роли человека за сценой, – произнес Джи, внимательно изучая лицо одной из марионеток. – А ты понаблюдай за собой, – обратился он ко мне, – и особенно за инстинктивным центром. Если появится негативная энергия, преврати ее в плюс, но если не сможешь, то хотя бы желчную жабу не выпускай изо рта.
– Ну, это пустяки, – самоуверенно заявил я.
В этот момент в комнату вошла воздушная Белоснежка в фантастическом наряде из голубой ткани. Ее волосы были перевиты нитями жемчужных бусинок, шею и запястья украшали ожерелья и звенящие браслеты.
– Принцесса! Клеопатра! – закричал Шеу и упал на колени.
Он выбежал из комнаты, а через несколько минут вернулся, гордо расправив плечи, в римской тоге, сооруженной из пододеяльника. На его лысой голове красовался лавровый венок.
– Позвольте сесть у ваших ног, – галантно произнес Шеу. – Хочу рассказать вам интересную историю из своей жизни... А ты, паяц, отодвинься в сторону, – шепнул он мне. – Однажды заглянул ко мне Высоцкий, выпить и поговорить по душам...
Я демонстративно встал, повернулся к нему спиной и, любезно поклонившись Белоснежке, пригласил ее на танец.
Шеу посмотрел на меня в упор:
– Молодой человек, разве вы не видите, что дама беседует со мной?
– Я, кажется, пригласил не тебя.
– Придется этого грубияна обучить хорошим манерам, – растягивая слова, произнес Шеу.
– А я хочу потанцевать с “человеком за сценой”, – Белоснежка посмотрела на Джи и с нежнейшей улыбкой положила руки ему на плечи.
– Ненавижу желторотых выскочек, которые в обществе Джи корчат из себя гениев, – наклонившись ко мне, прошептал Шеу.
Сразу после танца Джи отозвал меня в сторону и тихо произнес:
– Ты опять выпустил жабу изо рта. Я в тебе глубоко разочарован.
– И вы с ним заодно! – воскликнул я. – Тогда мне лучше вернуться в Кишинев! Я давно стал лишним в вашем обществе.
– Сырым и жалеющим себя ты мне не нужен, – холодно ответил Джи.
– Вы меня ругаете с утра до вечера, а обучения никакого нет, – высказал я накипевшую обиду.
– Не ругаю, а выправляю твое мужицкое поведение.
В этот момент я заметил ироничный взгляд нашей принцессы.
– Не будь таким занудой, – обратилась она ко мне, – с тобой и без этого невыносимо.
“Как моя воздушная принцесса могла произнести такое, да еще и в присутствии гнома?” – ужаснулся я, не веря своим ушам, а Джи объяснил Белоснежке, что у меня наступил тяжелый кризис.
– Я понимаю, – кивнула она. – Но он так жадно на меня смотрит, что просто противно.
И, взяв Джи под руку, закружилась с ним в легком вальсе. Вдруг ее шелковое платье коснулось моей руки, и мое сердце вновь затрепетало.
– Ну что, красавчик, нарвался на неприятности? – ухмыльнулся Шеу.
Весь вечер оказался для меня испорченным: я маялся на кухне, полный возмущения и недовольства, подыскивая, на кого бы свалить всю вину. Наконец я решил вернуться в комнату, но вдруг Джи подошел ко мне и строго спросил:
– В состоянии ли ты еще пронаблюдать, какие “я” взяли над тобой власть и с чем ты отождествился?
– Мне сейчас не до самонаблюдения, – буркнул я.
– Отлично, – улыбнулся Джи. – Будучи отвергнут обаятельной женщиной, ты нахамил человеку, взявшему тебя на обучение. Внутри тебя обитает несколько шаек разбойников – они кричат о Пути, чтобы просочиться в мое общество в поисках лакомой добычи.
– Роль Грушницкого вам не к лицу, – насмешливо добавила Белоснежка.
– Лучше бы ты изучил кайфмейстерское искусство и научился любую тоскливую ситуацию превращать в роскошный фейерверк, любой минус переводить в плюс, – произнес Джи, обнимая принцессу за талию, и я ощутил свое полное ничтожество.
– Может быть, сеньор Челионати, вы продолжите рассказ о вашей Школе? – произнесла Белоснежка, влюбленно глядя в глаза Джи.
– Весь мир идиотичен, – ответил Джи, – и все, что в нем происходит, имеет такой же характер. Школа – это звено, соединяющее землю с Небесным Царством.
Работяги, инженеры, эзотерики, гении сами по себе являются хорошими, симпатичными людьми, но они не имеют никакого отношения к Миру Небесному. Мирское начало охватывает людей кошмарным гипнотическим влиянием. И только тогда, когда человек начинает собирать крупинки внутренних драгоценностей, когда он начинает интересоваться Древним Египтом, Христианством, Исламом, Буддизмом,
