Так как Я был прежде всего. Но оставим всю эту тварь, Какую видишь ты, потому что она не причастна разума (слова), И справедливо не имеет близости к Слову, Будучи лишена всякаго ума. Итак, сродное животное дадим Слову премудрости, дабы как ум к премудрости И слово сродно и близко к Слову, Превыше слова; (так) и это создание имело благое общение С Создателем, как являющееся по образу Создателя И по подобию. Какое же это я разумею животное? Я сказал тебе, конечно, о человеке, словесном (разумном) среди безсловесных, Так как он двояк из двух: чувственнаго и умопостигаемаго. Он один среди тварей знает Бога; Для него же одного в силу ума Бог уловим неуловимо, Видится невидимо и держится недержимо. Как (это) уловимо и неуловимо? и как в смешении без смешения? Каким образом, скажи и изъясни мне это? – Как изъясню я тебе неизъяснимое? Как изреку неизреченное? Однако внимай, и я скажу. Солнце испускает лучи, — я говорю тебе о чувственном солнце, Ибо другого ты еще не увидел; итак, ты смотришь на лучи его, И они уловимы для глаз твоих; свет же очей твоих Пусть будет соединен с твоими очами. Теперь ответь мне на вопрос: Как свет твой соединен с лучами? В несмешанном ли смешении, или они слились друг с другом? Знаю, ты назовешь (их) и не смешанными и признаешь смешанными. Свет этот — скажи мне — и уловим, когда глаза открыты И хорошо очищены; но он же, если ты закроешь (их), Тотчас и неуловим: в слепых он не пребывает, Зрячим же соприсутствует; когда же заходит, то и последних Оставляет как бы слепыми, ибо ночью человеческия Глаза не видят. Итак, выглядывая чрез них, душа Видит, свет. А когда нет света, Она находится совершенно как бы во тьме; когда же восходит он, Тогда она видит, во–первых, свет, а во свете и все (прочее). Но имея свет, ты [собственно] не имеешь, ибо потому и имеешь, что видишь. Не будучи же в состоянии удержать или взять его руками своими, Ты отнюдь не думаешь, что нечто имеешь. Ты простираешь свои ладони, Их освещает солнце, и ты думаешь, что держишь его. Я утверждаю, что (тогда) ты имеешь его; вдруг ты снова сжимаешь их, Но оно неудержимо, и таким образом ты опять ничего не имеешь. Простое просто удерживается, но его нельзя сжать, удержавши. Хотя и телом по природе мыслится этот свет Видимаго солнца, однако он неделим. Итак, скажи мне, как бы ты ввел его в дом свой? Как возможешь удержать, как удержишь неуловимое? Как все его приобретешь, отчасти или всецело? Как часть его получишь и в недре сокроешь? Конечно, скажи мне, (это) никоим образом и никогда невозможно. Итак, если природу того, о котором говорю я, и (которое) Творец повелением Произвел, как светильник, чтобы оно светило всем в мире, Ты совершенно не можешь изречь или изследовать, Каким образом оно есть тело, — не безтелесно же оно, разумеется? Как оно уловимо неуловимым образом и как смешивается без смешения? Как чрез лучи видимо бывает и освещает тебя ими? То, на которое если ты ясно посмотришь на все, то оно скорее ослепит тебя; Даже и о свете очей твоих ты затруднишься сказать мне, Как без другого света он совершенно не может видеть? А соединяясь со всяким светом, видит все, как свет; Отделяясь же от (других) светов, он пребывает, совершенно безстрастным, Так же как и соединяясь со светом, весь светом бывает; И это соединение их невыразимо и неслиянно, Подобно же и отделение неуловимо; — То как же [можно] всецело изследовать природу Творца всех? Как изречь мне? как выразить? как посредством слова представить? Воспринимай все верою, ибо вера не сомневается; Вера поистине не колеблется. Однако, как говорю я, Он есть все, Ясно говорю тебе — все и никоим образом ничто из всего. Творец всего есть Божественное естество и премудрость; И как ведь не будет во всем то, что есть ничто из всего? Будучи же причиною всего, Он везде есть во всем, И весь все наполняет по существу и по естеству, Равно и по ипостаси Бог везде есть, Как жизнь и податель жизни. И в самом деле произошло ли что–либо, Чего Сам Он не произвел, (вплоть) до комара, согласись со мною, И паутины паука? ибо откуда, скажи, таковою Тканью снабжается тот, кто не прядет, но неутомимо Каждый день выпрядает, будучи мудрее рыбаков И всех птицеловов? распростирая свои нити И издали завязывая их, он среди них, наконец, Как бы сеть, тчет на воздухе западню; И сидя, сам поджидает добычу, Не поймается ли откуда–либо попавшее нечто крылатое. Итак, Тот, Кто простирается промыслом даже до всего этого, Как не есть во всем? как не находится со всеми? Подлинно Он и среди всего есть и вне всего, Подлинно, Сам будучи светом, куда бы Он скрылся, наполняющий все? Если же ты не видишь Его, то познай, что ты слеп И среди света весь наполнен тьмою. Ибо Он видим бывает для достойных, видится же не вполне, Но видится невидимо, как один луч солнца; И уловимым для них бывает, будучи по существу неуловим. Луч ведь видится, солнце же скорее ослепляет; И луч его уловим для тебя, как сказали мы, неуловимо. Поэтому я говорю: кто даст мне то, что я имею? То есть кто покажет мне все то, что я вижу? Ибо луч я вижу, но Солнца не вижу. Луч же не солнцем ли для тебя и кажется и видится? Видя его, я желаю увидеть и всего Родителя (его). Таким образом, видя, я опять говорю: кто покажет мне то, что я вижу?
