Творения и Гимны

Итак, будучи тварями, убойтесь же Творца
И изследуйте одне только заповеди Его;
Старайтесь соблюдать их изо всей вашей силы,
Если хотите сделаться и наследниками той жизни.
Если же вознерадите о Его повелениях,
И презрите волю Его, как сказал Он,
И не поверите Ему по одному, конечно, слову;
То ни слава, ни достоинство, ни богатство мира сего,
Даже ни знание буее внешних наук,
Ни сочинение, ни составление красноречивых слов,
Ни что другое из земных дел и вещей
Не принесет (вам) никакой пользы тогда,
Когда все и всех будет судить Бог мой.
Но то слово Владыки, которое мы презрели,
Станет тогда пред лицом каждаго в отдельности
И осудит всякаго, не сохранившаго его.
Ибо оно не слово праздное, но живое слово Бога
Живаго и пребывающаго во веки веков.
Итак, суд будет [происходить] так, как сказал Он,
Когда заповедь одновременно, увы мне, встретит
И обличит вернаго и совершенно невернаго,
Покорнаго и непокорнаго словам Владыки,
Того, кто был старательным, и нерадиваго.
И таким образом отделены будут неправедные от праведных,
Непокоривые от совершенно послушных Христу,
Любящие ныне мир сей от боголюбцев,
Жестокосердные от благосердных, и от милостивых
Немилостивые; и станут все они вместе
Обнаженными от богатства, чести и власти, которыми
Насладились в мире, и сами себя, увы мне, осудят,
Став самосудьями дел своих;
И услышат: отыдите, малые и великие,
Не покорившиеся Мне Владыке — Человеколюбцу.
Какового праведнаго осуждения да избавимся мы, Владыко,
И да улучим часть овец Твоих, Слове,
Туне, как не имеющие надежды спасения
От дел и осужденные, ныне и во веки.

Гимн ХLIII

О богословии и о том, что сохранившие образ (Божий) попирают злыя силы князя тьмы; прочие же, у которых жизнь проходит в страстях, находятся в его власти и царстве.

Свет — Отец, свет Сын, свет и Дух Святый.
Смотри, что говоришь ты, брате, смотри, чтобы не погрешить.
Ибо три суть один свет, один не разделенный,
Но соединенный в трех лицах неслитно.
Ибо Бог весь неразделен естеством,
И существом поистине превыше всякой сущности.
Не разделяется Он ни силою, ни образом, ни славою,
Ни видом, ибо весь Он простой и созерцается (как) свет.
В Них лица — едино, три ипостаси — едино,
Ибо три в едином, лучше же три едино.
Три эти — одна сила, три — одна слава,
Три — одно естество, существо и Божество.
Они и суть единый Свет, (который) просвещает мир,
Не этот видимый мир, да не будет,
Так как не познал Его и не может познать
Сей видимый мир, ни друзья мира,
Ибо любяй мир сей враг Божий бывает (Иак. 4:4);
Но человека, котораго Сам Он сотворил по образу
Своему и по подобию, мы называем миром,
Потому что он украшается добродетелями, господствует над земными (тварями),
Подобно тому как и (Сам) Он имеет власть над вселенной,
И царствует над страстями — это и есть то, что по образу —
И покоряет демонов, виновников зла,
Попирая великаго древняго дракона,
Как ничтожную птичку. А каким образом — послушай, чадо.
Князь этот, падший чрез лишение света,
Тотчас оказался во тьме, и со всеми
Вместе с ним падшими с неба (духами) находится во тьме,
И в ней, во тьме, говорю, царствует над всеми
Держимыми в ней бесами и людьми.
Всякая душа, не видящая света жизни, светящаго
И днем и ночью, мучима им бывает,
Уязвляема, томима, восхищаема и связываема,
И повседневно искалывается стрелами удовольствий,
Хотя и мнит, что сопротивляется и не падает.
Но в поте [лица], с одним великим трудом и подвигом
Она всегда ведет с ним непримиримую брань.
Всякая же душа, видящая Божественный свет,
От котораго он ниспал, презирает его,
И будучи осияваема самим неприступным Светом,
Попирает этого князя тьмы, как листья,
Ниспадшие на землю с высокаго дерева;
Ибо силу и власть он имеет во тьме,
Во свете же делается совершенно мертвым трупом.
Слыша же о свете, внимай, о каком свете говорю я тебе.
Не подумай, что я говорю об этом солнечном свете,
Ибо во свете его ты видишь многих людей,
Согрешающих, как и я, ужасно бичуемых,
Падающих и испускающих пену среди дня,
И невидимо страждущих от злых духов.
И хотя светит солнце, но никакой от него больше
Пользы не бывает тем, которые преданы бесам.
Итак, я говорю тебе не о свете чувственнаго солнца,
Ни о дневном, да не будет, отнюдь ни о светильничном,
Ни о свете многих звезд и луны,