Солидные мужики… Одного я и раньше знала. Он из Управления культуры. Так что опера не могли за мной долго ходить…
— Непонятно. Может кто-то заказал тебя? — Игумнов блеснул металлическими блатными фиксами.
Ксения пожала плечами.
Он подбросил ее к метро «Пушкинская».
— Чао!..
Она выпорхнула из машины, подержала дверь. К ней вернулось настроение.
— Слушай, Игумнов. Я все забываю спросить. Ты где свои верхние зубы потерял? Болел?
Игумнов покривился:
— Выплюнул.
— Да ладно — «выплюнул»! Не хочешь — не говори!
Она надвинула ниже на глаза мужскую шляпу.
Свежее лицо, белозубая улыбка, экстравагантная шляпа — на Ксению снова обращали внимание.
— Завтра рабочий день. — Игумнов простился с ней за руку. — Помнишь?
— Неужели нет? — Она нагнулась, чмокнула Игумнова в щеку. — Общий сбор. Встреча первой партии гостей. Потом личное время.
— Потом ты едешь к своим друзьям. Расспрашиваешь про кафе, которое держат кавказцы. Оно в Центре. В районе Арбата. Хозяин — по имени Сергей. У него телохранители Муса и Эдик…
— Ты даешь, Игумнов! Это ведь задание для целого подразделения!
— Одна справишься. Скажи, что хочешь там посидеть. «Кавказский колорит» и все прочее… Тебе покажут.
Глава вторая
Замминистра Жернаков позвонил снова.
— На месте, Василий?
— Как учили…
— Расслабляться нам сейчас ни на минуту нельзя.
— Я понимаю, Борис Иванович, — Скубилин смиренно вздохнул.
— На любую провокацию пойдут, Василий…
Замминистра что-то проведал, звонил не случайно.
Так и оказалось.
— Телега на тебя пришла, Вася…
«Вот оно что!..»
Скубилин знал, как в таких случаях реагировать. Поджал губу:
— Я ничему не удивлюсь, Борис Иванович! У нас ведь кто больше старается, того и хотят утопить. Взять вот вас…
Жернаков слабо запротестовал.
— И не возражайте, Борис Иванович. Ведь, кроме вас, в министерстве никто из начальства не работает и работать не может. Все это знают! Нормальный юрист, не вечерник и не заочник, вы в руководстве такой один. Остальные либо бывшие вояки, либо пожарники… Ведь правда?
Жернаков вздохнул:
— Я тоже об этом думаю. Но что делать?
Скубилин поинтересовался как бы между прочим:
— Что хоть они пишут там в телеге?
— Про твою дачу, что ты продал!
— Ясно.
Предстоял новый виток противостояния. О не особо этичных обстоятельствах продажи последней дачи, в Управлении никто знать не мог.
— И куда пошла бумага?
— На самый верх, Вася! На президиум съезда…
Что тут можно поделать?!
— Сила на их стороне…
Замминистра был согласен:
— Да еще какая! Все эти… Хоть Ильин, хоть Авгуров. Они из высших партийных органов. Представляешь, какие у них связи?! Только держись…
Жернаков был непрост. Ох, непрост!
Посетовал со значением:
— Вот если бы самими ими заинтересовались компетентные люди из КГБ, например…
— Я с вами полностью согласен…
Оба хорошо знали, что разговор их записывается.
Все мероприятия ментов контролировали сверху бойцы невидимого фронта — Комитета Государственной Безопасности СССР.
— Много интересного могло всплыть. Мы ведь с тобой страдаем, Василий, потому, что мы не разрабатываем их компанию… А они нами занимаются! Вот прознали и жалобу на тебя накатали по поводу дачи! А мы…
— А мы больше службой заняты, Борис Иванович! Взять хотя бы вас…
Жернаков не дал Скубилину продолжить:
— А надо бы ими! Кублатым! — Безусловно имелся в виду генерал Ильин. — И Авгуровым тоже! Тот еще жук! У меня, например, есть сведения, что его жена сейчас вылетает в Израиль. В последнюю минуту чья-то рука вписала в состав какой-то там делегации. А зачем?! — Жернаков помолчал. Как у тебя с транспортным КГБ?
Сейчас замминистра говорил именно для их ушей.
— Пока друг друга не подводили…
— А начальник?
— Козлов? Отличный мужик.
Подполковник Козлов, а заглаза просто «Рыжий», выключил диктофон, поднялся. В оконном стекле отразился его еще стройный, хотя и начавший оплывать торс, худые резкие скулы, необыкновенно глубоко посаженные глазницы.
Подполковник включил электрочайник. Теперь можно было выпить кофе и малость оттянуться.
Чего только не несли менты по телефону!
«У вас всегда: то понос, то золотуха»!
Менты болтали с кем угодно — с проститутками, валютчиками; унижались перед спекулянтами, банщиками, кожниками, заказывали из под прилавка дубленки, сапоги; врали женам, начальству. Расплачивались талонами на рапродажу с преподавателями, любовницами…
«Хомуты! Не хотите заботиться о государственной тайне, то хотя бы о собственных шкурах!»
Прослуша очередной блок, Рыжий, как правило, ограничивался справкой «Запись оперативного интереса не представляет».
На этот раз пленка его задела.
Он не заблуждался: подсказка, прозвучавшая в телефонном разговоре двух генералов по поводу Ильина и Авгурова, была организована не случайно.
Но это не играло роли.
Козлов задумался. Перемотал пленку. Начал слушать по второму разу.
